Саша подняла руку, глянула на часы. Отреагировав на движение, экранчик загорелся, оповещая, что сейчас семь часов утра.

– Нужно поспать, – подумала девушка, устало прикрывая глаза.

Засыпая, она думала, как мать вывернет сюжет истории, и что будет дальше.

Глава 9

За окном ярко светило солнце. Лучи, как бы в насмешку над людьми с их изобретениями, ловко обходили занавесы и шторы, заглядывая в щели. Самый проворный из них пробрался к Арине в постель и пощекотал её нос. Немного поборовшись с назойливым гостем, после неудачных попыток поспать хоть ещё немного, девушка открыла глаза. От долгого сна в неудобной позе, она чувствовала, как ломило в области шеи. Аккуратно, чтобы не сделать себе ещё хуже, разминала затёкшие участки тела. Прислушалась. В квартире, несмотря на поздний час, было тихо.

Полежав несколько минут, она приняла решение вставать. Арина встала с постели и подошла к окну. Она заглянула за плотно закрытые шторы на улицу и улыбнулась.

Солнце было таким ярким и тёплым, что сразу же поднимало настроение. Девушка подумала о том, что сегодня будет прекрасный день.

Заглянув в комнату дочери, рыбки там не обнаружилось, только открытые шторы-жалюзи, заправленная кровать и выключенный компьютер.

Тогда мать прошла в ванную, не торопясь, даже скорее лениво, умылась. После открыла дверь, ведущую в кухню и заглянула в небольшую щель. Саша была повёрнута к матери спиной, что-то жаря на плите в сковородке. Судя по всему, девушка была в наушниках, потому как она пританцовывала, а немного свободные в бёдрах шорты ритмично подпрыгивали в такт движениям. Девушка обернулась и вздрогнула.

– Фу, ты, мам! Зачем же так пугать! Можно ведь и без дочери остаться, – вынимая из ушей наушники, произнесла она. – Доброе утро! Вот, завтрак готовлю. На выходных же моя очередь.

– Доброе утро, рыбка! Один-один. Теперь ты понимаешь, какого это, – улыбнулась мать.

– Я почти доделала омлет с помидорами на завтрак, сварила кофе пару минут назад, и ещё поджариваю тосты для плавленного сыра.

Словно в подтверждение её слов из тостера выпрыгнули два куска поджаренного хлеба. Рванув к ним, Саша ловко поймала их на тарелку.

Арина села на стул. Перед ней, как по мановению волшебной палочки или как на скатерти-самобранке, появилась тарелка с завтраком. Рядом с ней дочь поставила перед матерью чашечку на блюдце с ароматным напитком. Мать вдохнула немного горьковатый запах.

Положив приборы, дочь быстро накрыла и для себя. Пожелав приятного аппетита друг другу, девушки принялись за еду.

Когда с завтраком было покончено, девушки взяли каждая свою чашечку с кофе и размеренно попивали напиток. Арина решила завести беседу с дочерью:

– Как спалось?

– Спасибо, хорошо. Только немного спать хочется.

– Да, мне, если честно тоже.

Дочь понимающе кивнула. Она внимательно посмотрела на мать и заметила, что та выглядит уставшей и измождённой. Её плечи были опущены, а под глазами залегли тёмные круги.

Тем временем та продолжила:

– Вероятно, ещё погода меняется. Сегодня ночью было полнолуние, и я слышала, как ты ворочалась под утро. Хотела тебя спросить, Саш, какие у тебя планы на сегодняшний день?

– Сначала с девчонками сгоняем в кино, правда, на разные фильмы.

– Почему?, – удивилась мать.

– Ну-у-у, я хочу на ужасы, а Даша с Катей на какую-то романтично-сопливую мелодраму.

– И тебя не напрягает то, что ты пойдёшь одна?

– Нет, – пожала дочь плечами, – ты же тоже так делала, пока мы не начали ходить вместе. Тебя же не напрягало, когда ты ходила одна.

– Да, Янина тоже не любит ужасы, Арчибальду некогда было особо ходить по кинотеатрам из-за множества репетиций и концертов, а Слава… Слава, как он сам говорил, сильно впечатлительный. Ему потом эти ужасы сниться будут. Пару раз мы с его сестрой умудрились затащить на такой фильм, но он каждый раз вздрагивал или вообще закрывал глаза, – со смешком рассказала тайну биологического отца дочери.

– Слабак! Зато, как эти самые ужасы вытворять…

– Рыбка, ты о чём?, – с беспокойством спросила Арина.

– Ну, – Саша замялась, – он же гадости говорит, подлянки тебе устраивает. То умудрялся трубки не брать, когда я была у него в гостях, а ты звонила узнать о планах на моё возращение домой. То вернёт меня с температурой, то с отравлением. А ещё я помню, как он начал бить тебя, когда я была совсем мелкой, и сидела тогда у тебя на руках, и ты закрывала меня собой.

– Ох, рыбка!, – мать встала со своего стула, обошла стол и приобняла дочь за плечи. – Мне очень-очень жаль, что тебе пришлось это пережить, и ты помнишь такие жуткие подробности нашей совместной жизни со Славой. Прости меня, пожалуйста, это моя вина.

Дочь приобняла мать за талию, положив голову ей на живот.

– Мам, здесь нет твоей вины. Просто бабушка и дедушка не воспитали из него достойного человека. Его и человеком-то называть нельзя после такого. Поэтому я не хочу бывать у него в гостях. В особенности, у Медузы-горгоны с её спиногрызами.

– Рыбка, нельзя обзывать никого и никогда. Даже, если они этого заслуживают. Эта плохая привычка, и я тебя так не воспитывала.

– Да знаю, ма, знаю. Но они мерзкие людишки. Пускай ты не идеальная, может, была для него никудышной женой и матерью его ребёнка, но никто не заслуживает такого отношения к себе. В особенности в присутствии детей или каких-то третьих лиц. Для меня ты – замечательная мама. Ты заботишься обо мне, помогаешь, когда необходима, при этом даёшь совершать ошибки, не ругаешь за них, а помогаешь учиться на них и делать выводы. Ты – хороший начальник, раз твои девочки до сих пор не подали заявление о переводе в другой отдел или об увольнении. Ты – хорошая подруга. Я смотрю на вас с тётей Яниной, вижу, как вы общаетесь обо всём на свете, и никогда серьёзно не ругаетесь. Ты – хороший человек, ма, а они – нет. Одним словом, сосиски.

– О-о-о, рыбка! Спасибо за такие тёплые слова, – Арина украдкой стёрла подступающие слёзы.

– Ну, всё-всё, заканчиваем с телячьими нежностями. И нечего сырость разводить, а то сейчас соседей снизу затопим, – погладив маму по спине, произнесла Саша. – А потом хочу ещё заскочить в гости к Грине с тётей Яниной. Попрошу помощи с одной пользовательской штукой.

– Хорошо, передавай от меня привет им. С девочками не хочешь у нас посидеть?

– Не, ма, мы лучше погуляем, пока погода адекватная. Вот будет холодно или дождь, тогда можно.

– Как скажешь.

– А ты чем планируешь заниматься?

– Оставь посуду, я помою. Хочу уборку сделать, если вдохновение будет, то попишу, думаю, в спокойной чистой обстановке. Если, конечно, какая-нибудь идея интересная будет.

– Конечно, будет! Ты дома будешь одна, после уборки. Приберешься, и мысли в порядок придут, вот увидишь. Может, мне остаться и помочь?

– Нет, я сама, спасибо.

Саша пожала плечами.

– Сама, так сама, – пожала она плечами.

Через пятнадцать минут дочь уже убежала.

Арина спокойно и не торопясь переоделась в одежду для уборки – старую выцветшую майку, шорты, которые когда-то были джинсами. Для выхода в свет они были уже не пригодны, поэтому девушка подарила им вторую жизнь, укоротив. Надела резиновые сланцы.

Оценив фронт предстоящей работы, Арина взяла всю необходимую утварь для уборки. Посмотрела на перчатки, лежавшие свёрнутым клубочком на полке, но передумала и закрыла дверцу шкафа. Открыла везде окна, чтобы вымытые полы быстрее сохли.

– Алиса, громкость десять. Включи “Happy Nation”, – крикнула она домашней станции.

Пританцовывая, Арина направилась в ванную, чтобы налить чистящее средство и воды. Взяв швабру, как микрофон, начала подпевать:

– Happy nation living in a happy nation, where people understand And dream of the perfect man…