– Строго говоря, это будет не торнадо как таковой – скорее просто очень большой вихрь, меньше по размерам, чем циклон, но другого происхождения и с другой структурой. И с другим поведением.

– Правильно ли я понял, что эта штука предположительно должна стать в атмосфере перманентным явлением?

– Нет, – сказала Джейн, – вовсе нет. То есть да, конечно, на это есть некоторые указания в моделях – если достаточно точно ввести параметры, то есть некоторые, э-э, указания на то, что эф-шесть может при определенных обстоятельствах стать стабильной конфигурацией… Послушай, Лео, но мы не делаем упор на этот аспект, понимаешь? Все леса переполнены спятившими любителями, играющими с самодельными климатическими моделями и провозглашающими всевозможные варианты всяческой бредовой светопреставленческой чуши. Если пресса объявит во всеуслышание, что Джерри предсказывает нечто вроде гигантского перманентного урагана над Оклахомой, это будет выглядеть очень плохо. Для ученого это просто безответственное поведение. У Джерри и так достаточно проблем с высоколобой братией, а это только еще больше подорвет доверие к нему.

– Однако Джерри действительно серьезно считает, что эф-шесть должен случиться?

– Э-э, ну да. Мы действительно так считаем. Мезо-масштабная конвекция развивается, Бермудский барический максимум, струйное течение… Да, мы думаем, что если это вообще когда-либо случится, то, скорее всего, в этом сезоне. Возможно, на протяжении шести следующих недель.

– Гигантский, беспрецедентно обширный и жестокий атмосферный вихрь? Над самым сердцем Соединенных Штатов?

– Да, именно так. В точности.

Лео замолчал, он выглядел серьезным и сосредоточенным.

– Лео, невозможно удваивать количество диоксида углерода в атмосфере без того, чтобы не происходили некоторые странности.

– К странностям я привык, – сказал Лео. – Однако не думаю, чтобы я был вполне привычен к такому.

– Знаешь, Джерри ведь не единственный, кто думает в этом направлении. Он на шаг впереди, но это не так уж много. В Европе есть палеоклиматологи, которые считают, что на протяжении Эемского межледниковья[34] гигантские ураганы были частым явлением. Этому есть физические подтверждения в отложениях того периода.

– Вот как?

– Еще в этом году вышла статья, где говорилось, что так называемый аккадский вулканизм был вовсе не вулканизмом, что эти пылевые слои и их трехсотлетняя засуха были целиком атмосферного происхождения… Я говорю об аккадской культуре, что была на Тигре и Евфрате.

– Прошу прощения?

– Ну, аккадцы, первая цивилизация, за две тысячи двести лет до Рождества Христова – знаешь, в Месопотамии? Их культура была самой первой на Земле, и это была первая культура, уничтоженная внезапным изменением климата.

– Конечно, – сказал Лео. – Не сомневаюсь, что эти вопросы были всецело освещены нашей одаренной и победоносной популярной прессой. Исчерпывающе. И к полному удовлетворению научного сообщества.

Он изящно повел плечами.

– Я понимаю, что погода сходит с ума сейчас и будет сходить с ума до конца наших жизней. Чего я не понимаю, так это зачем Джерри среди всего этого понадобилась ты?

– Я? – переспросила Джейн. – О, ну я взламываю интерфейс. Для бригады. И собственно говоря, как раз сейчас мне стоило бы вернуться к работе…

– Хуанита, ты не уловила, что я хотел сказать. Представь себе, что это будет действительно большой ураган. Представь, что это будет перманентный вихрь в атмосфере – как говорил Джерри, что-то наподобие земной версии Большого красного пятна на Юпитере. Перманентная планетарная сливная дыра для избыточного парникового тепла с центром где-то в Северном Техасе. Я понимаю, что это выглядит нелепым предположением, но все же – представь, что это действительно так.

– Ну и что? Я буду рядом, наблюдать.

– Ты погибнешь!

– Может быть. Возможно. Но я все равно буду там. Мы зафиксируем все.

– Зачем?

– Зачем? Потому что мы можем! Потому что мы знаем! Мы как раз этим здесь и занимаемся! И мы сделаем это еще раз – ради тех, кто выживет, полагаю.

Джейн с напряженным лицом провела рукой по волосам.

– Впрочем, если этот эф-шесть действительно окажется наихудшим из возможных вариантов, то выживших можно будет считать неудачниками.

Лео ничего не ответил. Джейн услышала странный рокочущий звук и не сразу поняла, что он барабанит пальцами по столу.

– Я должна идти, Лео. У меня куча работы.

– Спасибо, что была со мной столь откровенна, Хуанита. Я оценил это.

– Мои друзья зовут меня Джейни.

– О! Разумеется. Hasta la vista, Джейни. Лео повесил трубку.

Джейн поежилась и снова огляделась по сторонам. В юрту вошел Рик.

– Я беру меди… То есть я беру Алекса лететь со мной в паре на ультралайте сегодня вечером, – сообщил он. – Он сам сказал, что хочет полететь!

Джейн молча смотрела. Рик улыбнулся ей.

– Я же говорил тебе, что парню здесь действительно нравится!

Алекс совершал ночной полет высоко над Техасом. Его голова была запрятана в шлем, лицо укутывал кислород, а между коленей тлел крошечный янтарный огонек, подсвечивавший джойстик и трекбол. Еще немного света просачивалось сквозь прозрачный лицевой щиток виртуального шлема – призрачное подводное мерцание меню, разворачивавшегося откуда-то с его лба на черные как смоль крылья летательного аппарата.

На горизонте показалась горячая искорка спутника глобального наблюдения. Наверху были миллионы звезд, серпик луны, межзвездный речной туман Млечного Пути, завиток пушистых перистых облачков. Пропеллер за его спиной толкал машину вперед почти бесшумно, словно бы просто понемногу подпитывался энергией, поддерживая медленное движение наравне с наземным караваном бригады далеко внизу.

Пока Алекс не испытывал большего удовольствия.

На этот раз ему позволили на самом деле управлять машиной вручную. Сарыч подключил для него ультралайт «Берилл», с обязательной установкой «защиты от дурака». Любое неуклюжее движение джойстика немедленно сглаживалось, превращаясь в мягкий, несмертельный вираж или нырок.

Полет на таких условиях сильно напоминал Алексу езду на моторизованном инвалидном кресле. Те же изящные, чувствительные кнопки управления, то же почти неслышное жужжание мотора. И ощущение то же самое: ты сидишь, закутанный в несколько слоев безопасности, отданный на попечение умной машине. Алексу отчаянно хотелось сделать какую-нибудь глупость, но пока он держался. Нет, он подождет, пока не завоюет их доверие, пока они не предоставят ему значительно большую инициативу и свободу действий. Вот тогда можно будет попробовать сделать какую-нибудь глупость.

Рик со своей винтовкой летел на ультралайте «Янтарь», прикрывая местность позади бригады. Непосредственно перед запуском он прочел Алексу леденящую кровь лекцию о хитрости и жестокости живущих в лесной глуши бандитов и о крайней необходимости соблюдать постоянную бдительность, пока он «ведет голову».

Алексу оказалось непросто проглотить это – по крайней мере так же непросто, как выданный ему на ночь рацион: отвратительное месиво из зайца, сушеного зерна и нарубленного корня бизоновой тыквы. Корень, впрочем, оказался чем-то совершенно особенным: чтобы его перетащить, понадобилось два человека, а на вкус это было нечто среднее между сельдереем и карандашными очистками. Это был самый большой корень, какой бригаде когда-либо доводилось выкапывать из земли.

Алекс не мог не чувствовать некоторой гордости за этот факт. И «вести» для бригады голову каравана было намного лучше, чем ехать в одном из битком набитых автобусов. Однако он не мог себе представить, чтобы это было действительно так уж опасно. В конце концов, поисковые команды бригады уже объездили все глухие дороги по всему Западному Техасу, и их ни разу никто не остановил и не ограбил.

Понятно, что у большинства бандитов – предполагая, что здесь в окрестностях действительно водились бандиты, – не возникало желания связываться с Хуанитой и ее модифицированным для ведения боевых действий прыгающим адским пауком. На машине Хуаниты не было установлено никакого стрелкового оружия, но выглядела она так, будто была нашпигована им под завязку; к тому же паук передвигался как безумный. Но аэродромный фургон и радарный автобус представляли собой жирные и легкие жертвы, битком набитые ценным оборудованием, и, однако, никто не причинял им беспокойства.