© Я. С. Петровская, 2024

Я сжимала в руках рекламный буклет турфирмы, словно он был моим билетом в первое настоящее путешествие. Какое щемящее радостное чувство ожидания встречи с неизвестным! В этот день за моей спиной выросли крылья, но лететь на них не стоило, даже если бы оказалось, что они не метафорические. Я доверила семь с половиной часов своей жизни самолету, он куда надежнее. Семь с половиной часов предвкушения…

Впереди две недели в чужой стране, Таиланде. Чем они обернутся? Я впервые поймала себя на мысли, что действительно хочу перемен. Жаль, что нам не выдаются буклеты перед путешествием в жизнь. Мы могли бы заранее многое узнать, посмотреть яркие картинки и выбрать, куда отправиться, что посмотреть. Хотя тогда счастье оказалось бы слишком предсказуемым и пресным. Нет, буклет в жизнь – это лишнее. Мне не хотелось бы заранее знать о каждом ее событии.

В этом мы очень похожи с моей бабушкой Валей. Я начну рассказывать о себе именно с ее истории, потому что каждый из нас начинается не с первого своего крика, а с тех, кто нас любит.

Моя прабабушка Мария после Великой Отечественной войны уехала из родного Арциза. Это город в Одесской области. Представьте себе молодую женщину, которой уже не за что держаться в жизни. Двое ее детей умерли от тифа, а муж вернулся с фронта с контузией, но через две недели его не стало. Прабабушка поехала туда, где требовались ее руки – в Грузию. Там‐то она и познакомилась с моим прадедом. Он тоже попал сюда волей нелегкой судьбы. Когда‐то прадед работал в украинском колхозе бухгалтером. Его жена любила выпить. Однажды она тайком взяла у него и спустила на свое увлечение деньги, которые полагалось заплатить колхозникам. Едва ли кто‐то стал бы разбираться, чья вина – бухгалтер не уследил, его и наказать надо. Брат посоветовал ему скорее уезжать подальше, а не ждать суда и тюрьмы. Так мой прадед оказался в Грузии. Он полюбил мою прабабушку и дал ей свою фамилию – Русса. У них родилась дочь. Прабабушка ждала второго ребенка, когда к ней в дверь постучал незнакомый парень.

– Я сын вашего мужа, – сказал он.

– Какой еще сын?..

Она не все знала о прошлом мужа и была в отчаянии. Что же это получается, он бросил семью? А сейчас голод, у нее ребенок, второй вскоре родится. Он и их бросит! Прабабушка позвала повитуху, чтобы та помогла ей избавиться от младенца. Но вмешался случай: прадед впервые пришел с работы раньше времени. Он выхватил из рук повитухи ребенка, жизнь которого должна была оборваться. Так он спас свою вторую дочь, мою любимую бабушку. Ее, недоношенную, удалось выходить. Родители давали малышке тряпицу, смоченную молоком. Так и кормили.

Со временем семья переехала в Арциз. Бабушка Валя выросла настоящим человеком, который не боится работы и очень любит жизнь. У таких людей надо учиться! И я старалась, каждое лето, когда приезжала к бабушке на каникулы.

Мы с родителями жили в Сургуте. С малых лет я была уверена, что это лучший город на свете, и точно знала, что всю жизнь в нем проведу. Мне было с чем сравнивать. Когда на каникулы родители увозили меня к бабушке в Арциз, который, в отличие от Одессы, не был «жемчужиной у моря», я видела, как тяжело жилось здесь людям. Взрослые в городке жаловались на безработицу, а те, кто работал поблизости, в полях под обжигающим солнцем, получали за свой труд сущие копейки.

Даже мне, ребенку, казалось диким, что здесь фактически нет бесплатной медицины. Врачи и медсестры требовали от пациентов платить за лекарства, уколы, даже бинты и вату при перевязке. О клятве Гиппократа люди в белых халатах здесь, похоже, не знали.

Я радовалась, что у нас дома все по-другому. Мой Сургут привлекал (и привлекает) людей не только высокими зарплатами. От многих северных городов он отличался атмосферой и уютом. Множество мозаик и панно, которые появились здесь в советское время, делали его ярким, единственным в своем роде. Это как цветные фотографии в семейном альбоме…

Мои родители – обычные люди, они не занимали высоких постов. Папа работал плотником, а мама – уборщицей, но мы всегда были обеспечены всем необходимым, ни в чем себе не отказывали. Приезжали в отпуск на машине и привозили подарки, помогали бабушкам и дедушкам деньгами. Я сравнивала жизнь сельских родственников, проживавших на Украине, с нашей и понимала, что мы можем позволить себе комфортный быт, современную технику, поездки на теплое побережье. А они, живя рядом с морем, считали отдых на нем скорее роскошью, для которой к тому же совсем не оставалось времени. Летом они все время трудились на полях – отдохнуть некогда, да и о собственном огороде забывать нельзя. А еще нужно купить уголь, сахар. Когда сводишь концы с концами, любая насущная необходимость становится проблемой.

Я ощущала себя исключительно городским жителем. Крупный и развитый город Сургут имел все, что было нужно его маленьким и взрослым жителям. Здесь мне было спокойно и радостно. Если бы кто‐то мне сказал, что в будущем предстоят путешествия и влюбленность в тепло, красоту и экзотику других земель, я бы не поверила. Зачем уезжать оттуда, где тебе хорошо? Зачем покидать родительский дом, привыкать к чужим улицам и площадям, к новым людям? Зачем вся эта суета? Ее и в школе хватает.

Школу я, признаться, не очень‐то любила. Считала себя девочкой-одиночкой. Меня не слишком интересовали одноклассники, я не считала общение с ними радостью. Выбрала я, как мне тогда казалось, лучшую стратегию: сидеть за партой одной, без соседа. Впрочем, мои личные границы никто нарушать и не стремился. Или почти никто… Учителя регулярно напоминали, что я в учреждении, главная цель которого – дать образование. Мои строгие педагоги и не догадывались, что отвлекают меня от самого важного – от моих мечтаний. Я воодушевленно жила в своем внутреннем мире, мире своих фантазий, и мне было исключительно хорошо.

В мыслях, в альбомах и на полях ученических тетрадей я бесконечно рисовала. Урок литературы, математики или физики плавно перетекал в занятия изобразительным искусством. И вот уже учительница, вместо того чтобы похвалить меня за портрет Пушкина, выполненный карандашом прямо в дневнике, в поле «Домашнее задание», грозится двойкой и рядом с моим рисунком пишет замечание для родителей. Откуда ей было знать, что во взрослой жизни я начну рисовать портреты на заказ?..

После школы я на некоторое время забросила рисование. И кто бы подумал, что это увлечение вернет мне больничная койка?.. Я долго лежала с ковидом, рисовала портреты всем соседкам по палате и, конечно же, врачам и медсестрам. А потом начала фотографировать. И снова у меня получались портреты! На этот раз фотопортреты. Может, в детстве я смогла бы окончить художественную или музыкальную школу, но тогда все это казалось таким ненужным…

Папа и мама по-разному относились к моему воспитанию. Папа верил в мои способности и мечтал, чтобы я получила высшее образование. А мама была за домашнее воспитание и спокойную семейную будущность. Тихая гавань (уютный дом, любящий муж и детишки) в представлении моей мамы – лучший удел для женщины. Она хотела, чтобы я в первую очередь думала не о материальных благах, а о том, как сохранить чистоту души. Возможно, она права. Я еще слишком молода, чтобы об этом рассуждать, и слишком мечтательна. Наверное, этим пошла в папу.

Он, к слову, грезил о том, что выйдет на пенсию и переедет на родину – Украину, где родился и повзрослел, но теперь уже в свой дом. Его манил небольшой старый городок Белгород-Днестровский, где он когда‐то учился в техникуме. Там жил папин брат. Дом в сто квадратных метров мой отец оформил на него, потому что так было удобнее. Но папин брат умер, и дом… отошел к его детям. А мы к этим стенам теперь будто и отношения не имеем. Обидно за отца, он столько денег, сил и времени потратил на строительство дома своей мечты…