– Люди бают, что ты памяти лишился?

– Утонул в реке, захлебнулся, – кивнул я. – Сергей с Пашей меня откачали, но что-то случилось. Что-то помню, что-то нет. Школу вспоминаю, заново учиться не нужно будет. Родителей и сестер не помню, где живу тоже.

– Это плохо. Говорила же нельзя на речку вам ходить. Сколько народу тут утопло. Омут все поганый, черт там сидит!

– Может быть, – пожал я плечами. – Не вижу ничего страшного, физически в порядке, а память восстановится.

– Меня тоже не помнишь?

Я лишь молча покачал головой и решил сменить тему:

– Хочу пораньше выйти, в парикмахерскую сходить, надоели эти патлы. Коротко постригусь. Еще в магазине узнаю, можно ли заказать детали для твоего приемника. Сутки зимние скучные, хоть легче с ним будет.

– Да я у соседки слушаю.

– Будет свой, починю я его. Если заказать нельзя, съезжу в город сам куплю.

– Денег нужно?

Денег у Тихона не было, кроме мелочи в кармане, я все обыскал. Поэтому не глядя ей в глаза, не любил просить, лишь молча кивнул. Она ушла и вернулась с платком, который бережно развернула. Там были разные банкноты, дала мне две пятерки и, подумав, еще одну.

– Хватит, – успокоил я ее.

На этом закончив завтрак, мы распрощались, и я в выходной одежде быстрым шагом направился в сторону села. Тропку мне показали. Там, на опушке уже ждали Сергей и Паша. Единственные, кто по возрасту подходил, им по тринадцать было. Девчат нашего возраста не имелось, вот и бегали в село. То довольно крупное, на пять тысяч жителей, все, что нужно имелось, включая больницу. Первым делом в магазин промтоваров, но нет, там подобные заказы не брали.

– Слушай, у нас машина от заготконторы в город идет. Может, отвезут? – предложила продавщица.

Мы побежали к нужному зданию, где «газик» еще стоял, легковой, ГАЗ-69. Оказалось, главный бухгалтер на юга отдыхать отправляется, на море, вот ее на вокзал и отвозят. Не одну, с семьей. Если потеснится, место будет, так что, велев парням, передать бабушке, что я в город уехал, сел в машину, как раз погрузились все, и мы покатили в Новгород. Два часа по убитой дороге и на месте. Меня высадили у магазина радиотоваров, водитель меня тут и заберет, возвращаясь, так что зашел, быстро нашел что купить, сбегал с бумажкой на кассу, где отбили чек, вернулся, предъявил его и получил то, что нужно. Каждая деталь была упакована в бумагу, а их самих в пустую коробку сложили. Ее я и нес под мышкой. Покинув магазин, покрутил головой, «газика» пока нет. Осмотревшись, увидел парикмахерскую. Деньги были, так что зашел, повезло со свободным местом. Показал фото на журнале, что хочу, и началась стрижка. Даже одеколоном попрыскали. А когда вышел, шея кололась, надо будет помыться, когда вернусь. Машины все не было, так что, спросив у прохожих, где магазин промтоваров, добежал и купил зубную щетку с пастой, расческу. А вернувшись, обнаружил «газик». Тот только подъехал. Сел в машину, мы вдвоем были, водитель меня по одежде узнал, похохотали и покатили обратно.

Мы только выехали из Новгорода, пост ГАИ проехали и, свернув на проселочную дорогу, покатили в сторону села, вдали было видно, как пылил грузовик, как случилась неприятность. Не с нами. Грузовик тот встал, уткнувшись передком в березу, тут поля были, нашел же дерево.

– Наша машина, колхозная, – сказал Витя, водитель «газика», и остановился. – Глянем, может, помощь нужна?

Мы подбежали к кабине и открыли дверцу. На нас вывалился пожилой водитель, мы едва успели подхватить его и положить на траву на обочине. Тот пытался что-то сказать, лицо перекосилось, но не пахнет.

– Инсульт, – сразу определил я. – Несем к машине, тут каждая секунда на счету. Нужно в больницу везти, где сердечными болезнями занимаются. Новгород рядом, туда повезем. Больницу нужную знаешь?

– Нет, – покачал Витя головой, пока мы затаскивали и укладывали больного на заднее сиденье «газика».

– Ничего. Пост ГАИ проезжали, там спросим.

Когда я в будущем жил, врачи купировали такие повреждения в течение трех часов, потом поздно, но это в будущем, как тут, я не знал.

– Гони, – велел я, положив голову водителя себе на ноги и придерживая его.

Он развернулся, и мы погнали обратно к трассе, оставив грузовик с открытой дверью стоять на дороге. Вылетев на большой скорости на трассу, погнали дальше, вот и пост ГАИ, сержант, что там стоял с жезлом в руке, с интересом смотрел, как мы подъезжаем, юзом в облаке пыли тормозя рядом с ним.

– Где кардиологическая больница? – спросил я. – Тут мужчину инсульт ударил, каждая секунда на счету. Больница нужна, где сердечники лежат, лучшая.

– Я покажу, – кивнул он, быстро сел на переднее пассажирское сиденье и стал показывать дорогу. Старший поста, в звании лейтенанта, что стоял у служебного мотоцикла, лишь проводил нас взглядом.

Недалеко оказалось, мы въехали на огороженную территорию и встали у приемного покоя, сержант убежал, но вскоре вернулся с каталкой и медсестрой, а чуть позже и врач выбежал, помог уложить тело, на ходу диагностируя его. Я уже сказал, что с момента удара тридцать пять минут прошло. Его укатили, я в приемной взял номер телефона, а документы водителя медсестре отдали, та заполняла журнал, ну и вернувшись в машину, покатили обратно.

– Врач сказал, половина тела парализовала, – сказал сержант, когда мы обратно ехали.

– Жалко мужика, трое детей. Двое старшие уже, младший еще в школе учится, – вздыхал Витя. – Всю войну шофером прошел, а тут не выдержал.

Они стали вспоминать подобные случаи, пока мы к посту не вернулись. Сержант вышел, мы его поблагодарили за помощь и покатили дальше. У грузовика пострадавшего стояла еще машина, тоже бортовой грузовик, только ГАЗ-51. А вот у пострадавшего был новенький ГАЗ-53, с сине-белой кабиной.

– Тоже из нашего колхоза, – уведомил меня Витя, останавливаясь рядом.

У брошенной машины бродили двое, услышав рев движка, вышли на дорогу, встречая нас.

– Не знаете, что с Егорычем случилось? Пропал, – спросил один, по виду шоферюга. Второй в костюме. На агронома похож. Им он и был.

– Мы его в больницу в Новгород увезли, – пояснил Витя.

– Вот номер телефона больницы, можно позвонить и узнать, как он, – протянул я бумажку агроному.

Дальше агроном сел в брошенную машину, и мы колонной покатили к селу. Вернулись в полчетвертого, я поблагодарил Виктора, тот крепко пожал мне руку. Забрав покупки, пробежался по лесу до дому.

– Что, уже все? – увидев меня, спросила баба Нюра, а потом, осмотрев, добавила: – Красиво постригли.

– Покупки принес. Детали к приемнику. Ну и себе купил, щетку зубную и пасту, – отчитался я. – Вот сдача, два рубля восемьдесят три копейки.

– Себе оставь, – отмахнулась та. – Обедать будешь?

– Голоден как волк.

Пока она под навесом на стол накрывала, я отнес покупки в дом, скинул с себя одежду и в бочке омылся, особенно шею, и волосы тоже прополоскал. Одевшись в рабочую одежду, пообедал, рассказывая, что на дороге случилось, это я уже за стаканчиком чая, бабушка поохала, она знала Егорыча, а я затопил баньку и параллельно занялся приемником. Сделать сегодня вряд ли успею, завтра закончу. Надо еще паяльник вернуть, как сделаю, соседу через три дома. Ну а вечером меня свистнули парни, и мы отправились в село на танцы.

Видел я эту Аню, не в моем вкусе, хотя девочка действительно симпатичная. Тростиночка четырнадцати лет. Из нашей деревни девчонка шестнадцати лет была, в сарафане, вот с ней я в основном и отплясывал, отлично потанцевали и до дому втроем проводили. Драка была, это традиция, нас тоже втянули, но надавал пендалей, сам лещей отхватил, плохо тело тренировано, и дружно отправились обратно. А мне неожиданно понравилось, в следующую субботу снова на танцы пойду.

Так и сказал парням и Маше, той девушке, с которой танцевал. Хм, а она ничего, фигурка отличная, гитарной формы, да и на лицо ничего так. Очень даже ничего.

А коса русая до попы так вообще шикарная. Я ее плохо знал, она всего два дня как из Новгорода к бабке и деду приехала. Это у него я паяльник для ремонта приемника одолжил.