– Ты куда-то собираешься?

– Я же не могу встретить человека в халате. Дорогой мы живем в престижном районе, я должна выглядеть подобным образом, да?

Она засмеялась.

– Да, надо начинать утро с боевого раскраса, а почему нет? – он скептически осмотрел жену.

– Я так хочу! Ты этого не оцениваешь по достоинству, но мной любоваться не запрещено! К тому же, так мы можем рассчитывать на качественный ремонт… в детской. Разве ты не одеваешься на работу красиво, не поливаешь себя дорогим парфюмерией, чтобы тебе дали лучших клиентов, и ты смог заработать свои миллионы?

– Качественный ремонт в детской нужно будет переделывать… к тому моменту, когда ты будешь готова рожать детей.

Он не хотел скандала, но сам спровоцировал ее, снова. Ксения опять в слезах закричала.

– Я не понимаю, кто ты такой, чтобы говорить мне, когда я буду готова? Скажи мне, ты такой умный, но почему не понимаешь, что это не твое дело, а только мое, и мне решать рожать ребенка, или не рожать? Зачем ты вообще женился? Тебе не нужна любовь, не нужны дети, не нужна я, никто кроме самого себя тебе не нужен! У меня есть деньги, много денег и я сделаю это!

– Я не понял, ты сделаешь это, даже если я не хочу?

– Ты можешь развестись со мной, если я это сделаю! Я не боюсь! Я ничего не боюсь и сделаю это с тобой, или без тебя! Я хотела сказать тебе вчера, но ты закрылся как мышь в своей норе. Вот и сиди там, если тебя всё устраивает. А меня нет. Если не устраивает – ты можешь выбирать! У меня будет ребенок, мой и только мой! И неважно будешь ты иметь к этому отношение или нет!

Она разрыдалась.

Даниэль молчал. Он видел перед собой женщину, которая готова пойти на всё и даже проститься с ним, а вовсе не привязать к себе ребенком.

Внезапно она подняла на него глаза полные страданий.

– Ты… я люблю тебя Дани, но сейчас мне кажется, что уже не так сильно. Потому, что ты убиваешь во мне всю радость. Все желание быть счастливой. Тебе не нравится, как я пою, как я разговариваю с тобой, как я одеваюсь, ты даже не учишь меня ничему новому. Ты бросаешь меня. Если не можешь найти во мне хоть что–то… любимое… я буду жить одна со своим ребенком! Я уйду! И ты меня уже не вернешь. Прости, но у тебя было много шансов стать моим настоящим мужем. А сейчас уходи, ведь у тебя дела. У тебя… есть другие дела!

Даниэлю ужасно хотелось успокоить ее, но он не стал этого делать. Весь на взводе он повернулся и пошел к выходу. Сказал вслед, как обычно:

– Делай что хочешь, мне все равно!

И закрыл за собой дверь.

Ксения заплакала так горько, как будто это был последний день в их совместной жизни. Все еще плача она начала стирать косметику и пошла умываться ледяной водой. Из зеркала на нее смотрела несчастное лицо подростка после жестокой вечеринки. Она взяла свою ароматную пенку и намылила глаза. Слезы жгли еще сильнее, она плакала и просила: «Вернись, только вернись… я буду твоей женой, тебе не все равно!»

…В дверь позвонили.

– Даниэль!!! – Ксюша закричала и побежала к двери.

– Простите, скажите, если я не вовремя, я тут же уйду!

Александр стоял за дверью. На полу были инструменты, и банка с краской.

Ксюша отошла от него, упала на колени и завыла в голос. Мужчина сразу подошел, присел и обнял девушку. Он поднял ее с колен и обнял еще крепче, прижал к себе.

– Дорогая, не надо плакать, давай мне сюда твою боль, я забираю боль, забираю слезы, всё, они у меня, все хорошо, все у вас хорошо! Я все забрал себе, вот уже положил в специальную коробку с инструментами, пусть будут там, а когда я открою – выпущу их в окно. И всё уйдет! … Ну вот и всё, успокоились, Вы можете говорить?

– Не могу… Я думала мой муж… вернулся.

– А куда он ушел, Ваш муж?

– На работу! – Ксюша разочарованно всхлипывала.

– Он же не умер? Никто же не умер?

– Нет…

– У вас что-нибудь болит, вы заболели?

– Нет, я … я здорова.

– Ну вот, значит нет причин плакать. Муж ушел на работу, вы не больны, все живы, правда?

– Он не хочет ребенка, понимаете? Он жестокий!

– Это ужасно. У него уже есть дети? – Он все еще держал Ксюшу в объятиях.

– Нет…

– Он просто не знает, что такое ребенок, поэтому не хочет. А вот я знаю, и могу вам рассказать, что значит ребёнок для мужчины. А вы – ему… Попробуйте. И он захочет, я уверен.

Успокаивающий голос подействовал. Неожиданно для себя, Ксения прямо спросила:

– Вы можете сделать мне ребенка? Можете? Я вам… заплачу.

– Я уже стар для того, чтобы дарить такой молодой и хорошенькой женщине детей! – Он искренне рассмеялся. – Но совершенно точно у вас еще есть много времени.

– Вы совсем не старый. А от него я уже ничего не добьюсь.

– Я не могу, дорогая. Придется поискать кого-то получше, я точно знаю, что не могу, увы. Расскажите мне свою историю, почему он не хочет, почему такое горе?

– Он не верит в меня. Он не верит, что я буду хорошей матерью.

– А какая, ты думаешь, должна быть хорошая мать? – тихо произнёс Александр.

Он сел на диван и посадил Ксюшу на свои крепкие колени. Девушка чувствовала восхитительное спокойствие, которого у нее давно уже в жизни не было. Ласковые мужские руки обнимали ее, голова лежала на его широкой груди, от которой не пахло этим удушающим парфюмом… только легким стиральным порошком… свежим бельем. И – мужчиной.

– Я думаю, хорошая мать не бросает своих детей.

Ксюша опять заплакала.

– А еще? Какая она должна быть еще?

– Ласковая и вкусно готовить. Играть… в детские игры. А я не могу. Даниэль один раз привел ребенка… Вы не поверите, я совершенно не знала как с ней разговаривать.

– Она уже разговаривала?

– Да, ей три года, и она болтала без умолку. А я почти ничего не понимала. Я не умею играть с детьми.

– Они очень шумные, правда?

– Очень, и берут все подряд в руки, а потом… роняют.

– Да, ты тоже так делала, когда была маленькой. Все так делали. Дети так учатся… им интересно, когда что-то падает, и брать все, рассматривать.

– Что мне делать?

– Учиться нужно всему. Думаешь, я сразу научился делать ремонт, менять проводку, ломать стены…? Я раньше гвозди сам не забивал. А потом, когда появилась нужда – я всему научился. И ты научишься. Надо быть спокойнее. Всё тогда получится.

– Он говорит, что я буду кричать на ребенка.

– Все, абсолютно все родители могут закричать на ребенка, но от этого они не перестают его любить. Ты кричала на мужа когда-нибудь?

– Я … – Ксения внезапно представила, как она это делает – Да, я очень часто…

– Ну вот поэтому он и боится. А он часто срывается на крик, обижает тебя?

– Нет, вот он никогда не кричит, но это еще хуже! – Она сделала круглые обиженные глаза – Вы знаете как это ужасно, когда он молчит???

– Ужасно, это, когда бьет. Или орет так, что ты боишься пикнуть. А когда он молчит, значит сдерживается, бережет тебя.

– Бережет??? То есть он меня так… защищает? – с этой стороны равнодушие мужа Ксения никогда не рассматривала. Она привыкла высказывать свои чувства.

– А ты как думаешь? Кричать это очень легко. Сдержать обидные слова или удары, довольно сложно бывает для мужчины, … если его рассердить.

– Поцелуйте меня… пожалуйста…

Он поцеловал ее в лобик.

– Нет, по-настоящему. Я хочу… почувствовать. Я думала о вас весь вечер. Я хочу, чтобы вы меня поцеловали… Вы же это делаете… Я заплачУ!!!

– Не надо этого, деточка. Вот муж придет, его и поцелуешь.

– Я не хочу его видеть. Мне здесь плохо. Давайте уйдем куда-нибудь… где не будет этих серых стен. Где будет весело, в кафе, в ресторан… куда нибудь…

– Хорошо, погулять я могу. И даже в ресторан сводить. Но целовать замужнюю даму – я обещал себе, что не буду разрушать чужое счастье.

– У меня нет никакого счастья, просто никакого! Я очень несчастна.

Александр с наслаждением слушал ее. Разве он не о том же думает? Он одинок, его жена не дает ему ни тепла, ни ласки, разрешает ему встречаться с другими женщинами и иногда… очень редко приходит в его комнату, как лунатик, у которого есть физиологическая потребность или инстинкт. У него было много женщин, но ни одна из них не была настолько мила, чтобы хотелось бы развестись с Кристиной. Но эта женщина молода, и вряд ли их брак длился больше двадцати лет… поэтому он сказал ей о расставании.