– Да там, на кассе передо мной все тормознутые, а касса как всегда одна работает, – раздеваясь, ответил Гена и добавил. – И вообще, не кричи на именинника!

– Иди зал убирай, именинник! – крикнула жена из кухни, унося пакет с продуктами.

– Вот так всегда, работаешь, экономишь, стараешься, а уважения никакого, – причитал Гена тихо, но так, чтоб было слышно на кухне. Шаркая старыми тапками по полу, направился в зал. – Даже в собственный День рождения. Дааа…

– Хватить бухтеть, как дед! Тебе же сорок исполнилось, а не девяносто! – справедливо заметила из кухни жена, перекрикивая кипяще-скворчащий ансамбль на плите.

Гена взял пульт с дивана и сделал погромче телевизор, почти всегда фоном работающий. В эфире рассказывали про переполох в какой-то психлечебнице.

Бестелесный жилец всегда наблюдал своим жидкокристаллическим глазом за происходящим в квартире, и что-то бормотал на уровне громкости «12». На таком уровне, чтобы не вмешиваться в разговоры хозяев, но и, чтобы незаметно надиктовывать им нужные точки зрения. Ночью подсознание спящих перемешает этих подкинутых паразитов с личными мыслями. А утром мозг примет их за своих и будет вынашивать наравне с остальными.

Мужчина достал пылесос и начал уборку, изредка отвлекаясь на новостной телеэфир. В процессе он перебирал в голове варианты, как надо было ответить на кассе тому хаму, что за него заплатил.

После чистки ковра, доставшегося от бабки по наследству, Гена быстренько прошелся пылесосом по советским дивану и креслам в режиме «Влажная уборка» и протёр пол. Вытащил на середину зала легендарный стол и расправил плечи этому атланту. Накрыл праздничной скатертью. Начал её протирать.

– Алло? – Гена ответил на телефонный звонок, нарушившую идиллию уборки.

– Ген, я подъезжаю, напомни какая квартира? – бодро спросил Саша.

– Двадцать девятая, – ответил Гена, перенимая бодрый тон из голоса брата.

– Ага, понял. Скоро буду. В магазине что-нибудь взять?

– Да, возьми вина бутылочку красного сладкого, – быстро придумал Гена, пытаясь задержать Сашу в магазине. Предполагая, что очередь там стоит до сих пор.

– Ага, понял. Давай.

– Давай.

Гена зашёл на кухню, от пленительных ароматов еды у него резко начала скапливаться слюна во рту. Сглотнув, он спросил:

– У тебя что-то готово? Давай быстрей, уже Саша приехал. Сейчас остальные подтянутся.

– Да у меня уже давно всё готово, это ты там копошишься со своей уборкой, – накинулась Женя с упрёком в ответ. – Бери тарелки, уноси. Мне ещё переодеться нужно.

Гена накрывал на стол. Женя переодевалась. Вот-вот наступит торжество.

В дверь позвонили. Геннадий вздрогнул от неожиданности. Он ожидал брата ещё минут через двадцать. Посмотрел в глазок – брат стоит. Лыбиться во все свои тридцать два.

– Кто там? – спросил он для приличия.

– Это я, почтальон Печкин. Принёс, но не отдам.

– А ну раз принёс, то заходи, – завершил Гена совершенно бессмысленный, но ритуально важный диалог.

Саша вошёл в квартиру, и вместе с ним – запах дорогого парфюма, который с размаху дал Гене по ноздрям. Брат поставил звенящий стеклом пакет и начал размашисто вприпрыжку снимать куртку.

– А ты чего так быстро? – неуверенно спросил Гена.

– А чего медлить? Я быстренько забежал в ближайший, винишко взял и к тебе сразу.

Саша наконец разулся и подступил к брату для рукопожатия.

– Ну, здарова, братец! – Саша крепко сжал и потряс рукой брата, а другой обнял, прижал к себе и похлопал. – Совсем большой стал! Скоро меня догонишь!

Саша звонко расхохотался. Так звенит старая советская люстра, когда заденешь её висюльки, снимая свитер. Он искренне рад видеть Гену. Они редко общаются, ещё реже видятся. Но каждая встреча для Саши – это повод вспомнить их детство: счастливое, беззаботное. Повод осознать себя частью семьи, которой был и является. Своей семьи Саша ещё не завёл. Жены пока нет, а смена женщин в его жизни, как система химических элементов – периодическая. Поэтому Гена и перестал уже запоминать их имена. Просто спрашивает в редком телефонном разговоре: «Как у тебя с ней?»

– Проходи, чувствуй себя, как хочешь, – Гена пригласительно протянул руки в зал, улыбаясь.

– Ага. Я сначала руки помою.

Пока Саша шипел водой из-под крана, Гена ушёл в спальню, поторопить жену в очередной раз. Может быть, она поэтому и дерганная, что муж её постоянно куда-то торопит. А может, и сама по себе. Характер такой скверный. Кто знает?

– Ну, ты чего так долго? – вибрирующим шёпотом надавил Гена.

– Да всё я уже. Всё, – ответила Женя, сидя перед зеркальным столиком и застёгивая массивные серьги с блестящими черными камушками.

– А я, представляете… Вы где все? – начал по пути из ванной свою историю Саша.

– Да мы тут.. Готовимся, – ответил Гена из спальни и вышел в зал, натягивая смущённую улыбку.

– Представляешь, иду из алкомаркета, через дорогу перехожу, а у вас тут в супермаркете, вот на углу, который, – Саша указал рукой в неопределённом направлении. – Смотрю, чё-то полиция стоит, скорая. Все бегают мельтешат. Ну, я сквозь стеклянные двери туда глянул, а там весь пол кровью измазан и стеклом разбитым усыпан. Жесть какая-то…

– Да уж. Маргиналы… – ошарашено выдал Гена, хвастаясь словарным запасом.

Из спальни вышла Евгения в вечернем темно-сером платье в пол с блестящими переливами. На лице сияла роскошная улыбка, обрамленная красной помадой. Она приветливо вскинула брови:

– Привет, Саш!

– Привет, Жень! Выглядишь великолепно, как всегда!

– Спасибо. Как добрался?

– Да нормально, пробок не было даже, на удивление.

Пока они общались, Гена завершил сервировать стол. Он хотел было включиться в разговор, но в дверь позвонили. На пороге стояли коллеги с работы: Витя, Кирилл и Лариса Ивановна. Сисадмин, бухгалтер и старший бухгалтер, соответственно.

– Здравствуйте, проходите.

– Привет.

– Здарова!

– Здравствуй, дорогой.

Рукопожатия. Объятия. Куртки. Пакеты.

Прихожую заполонили запахи и ароматы. Сигарет, туалетной воды и духов, соответственно.

– Проходите, присаживайтесь. У нас почти все в сборе. Серёжа задерживается, – гостеприимно пригласил жестом Геннадий и пошёл вытаскивать бутылки с алкоголем из холодильника.

– Как всегда, – шутливо заметил Витя. – Надо было его на вчера приглашать. Сегодня бы вовремя приехал.

– А мы ему штрафную нальём! – весело поддержал Кирилл.

– Ну ничего, главное, чтобы ушёл вовремя, – подключилась Лариса Ивановна. – А то будет, как на работе – до утра сидеть.

Гости начали рассаживаться за столом. Гена сделал телевизор потише, на «12». Торжество началось. Аппетитно зазвенели приборы по посуде. Игриво зажурчали напитки в фужерах и рюмках. Квартиру обволакивала атмосфера празднования. То, самое чудесное настроение, когда все начинают раскрепощаться, приоткрывать сундучки своей души. Гомон стоит, но не шквал. Люди находят точки интереса, строят по ним созвездия, притираются. И от этого трения возникает искра. Это прекрасно.

Первым встал Саша:

– Ну, что. Я начну. Первый тост за именинника.

Гена расплылся в улыбке, взял фужер и тоже встал. На последующих тостах он, кстати, не вставал.

– Брат, мы с тобой давно знакомы. Можно сказать, с пелёнок. С твоих. Я знаю тебя лучше всех присутствующих. И самое главное в тебе – ты всегда знаешь меру. Когда нужно остановиться, а когда поднажать. Поэтому я дарю тебе этот набор педалей. Газ, – Саша достал из подарочного пакета правый чёрный тапок из овечьей шерсти и войлока, украшенный контрастной бежевой тесьмой, рыжими камушками и восточным орнаментом.

– И тормоз, – достал левый и расплылся в жульнической улыбке, в которой читалось «шалость удалась». – В общем, вот. Это тебе. Держи баланс – не падай!

За столом раздался смех.

– А юмор это у него семейное, значит? – шепнула на ухо Евгении Лариса Ивановна.

Евгения улыбнулась, вскинула брови и кивнула.