А вот внук Петя относился к нему, скорее, снисходительно. Впрочем, как и к родителям. Это ж надо: бросить ребенка на другого – старого – ребенка, абсолютно не приспособленного к реальной жизни! Поэтому Петя лет эдак с пяти стал ощущать себя очень взрослым, очень практичным и очень самостоятельным. В свои тринадцать он умело коммуницировал со всей шантрапой центрального района, знал город как свои пять пальцев и при этом неплохо зарабатывал на том и сем. Так что его «вольное» положение имело ряд безусловных преимуществ.

Весело насвистывая, парень сунул ноги в кеды, накинул на плечи рюкзак, схватил скейт и выскочил в парадное. Там он наклонился и стал до странности медленно завязывать шнурки.

Из квартиры напротив вышла Марина Миронова, высокая и тонкая как модель, ослепительно улыбчивая и красивая.

–Привет, Чумичкин!

Петя носил нормальную благозвучную фамилию Чумикин. Петр Сергеевич Чумикин, коренной петербуржец, семиклассник, намеренный получить золотую медаль. Но соседка Марина с детства называла его именно «Чумичкиным», а в худшие моменты припоминала как нянчилась с ним, трехгодовалым.

Марина была на пять лет старше. И, что куда неприятнее, если не сказать – обиднее, на полметра выше. Но Петя давно поборол свои внутренние комплексы, связанные с внешними обстоятельствами.

–Привет, Миронова.

Парень завязал, наконец, шнурки под насмешливым взглядом, выпрямился, подхватил скейт.

–Пошли, что ли?

Ребята спустились по лестнице с четвертого на первый этаж, пересекли двор – утро этого июньского денька выдалось каким–то особенно ярким. Петя даже подумал, что небо сейчас в точности в цвет Марининых глаз.

Они вышли в Аптекарский переулок и двинулись по тротуару.

–Нет, я не волнуюсь, – внезапно заявила Марина, поправляя волосы, растрепавшиеся под ветром, – Надо было заколку взять.

Петя вынул из кармана черную резинку для волос, Марина остановилась и соорудила конский хвост.

–Вот за что я тебя люблю. Волшебник. Все желания на лету ловишь!

Петя бросил внимательный взгляд на руки Марины и понял: волнуется.

–Конечно, спасибо Семен Семенычу. Но не знаю… Если меня возьмут – отлично. А не возьмут – может, еще лучше? А, Чумичкин?

Речь шла о собеседовании, оно у Марины было назначено на десять утра.

Месяц назад, закончив школу и поступив в историко–архивный институт, Марина обмолвилась, что хорошо бы найти подработку на лето. Соседка явно намекала на Семена Семеновича, стоило тому замолвить словечко кому надо, и для Марины тут же нашлась бы непыльная вакансия. Петя «намотал на ус».

А вчера парень преподнес соседке новость: ее ждут на собеседование, и не куда–нибудь, а в Эрмитаж! Марина была на седьмом небе: во–первых, близко от дома, во–вторых, престижно, в–третьих – по профилю! Петя едва удержал ее от благодарного визита к деду с домашним пирогом. Вот бы тот удивился! Ведь Петя организовал это собеседование сам.

Ну, как сам… Конечно, никто не стал бы слушать подростка, да еще такого – метр с кепкой. Просто у Пети были связи. И по системе «пяти рукопожатий» все вышло, как надо.

–Колись, Чумичкин, что там за работа? – в очередной раз спросила Марина.

Они свернули из Аптекарского переулка на Миллионную улицу, тут по прямой до главного музея Питера – десять минут ходу.

Но Петя лишь загадочно улыбался, не кололся. Да он и сам ничего не знал. Сказали: будет собеседование. Чего еще–то?

***

Ни дед Семен Семенович, ни родители, ни – тем паче директор школы и классная руководительница и одноклассники не знали, что вечно занятый отличник Петя подрабатывает …на улице. Знала лишь Марина.

А ничего постыдного в этом не было, ведь уличных профессий – множество. Помимо попрошайничества.

В тот день до обеда в рабочих планах Пети было проведение экскурсии на Васильевском острове для «уважаемых гостей города». Место обжитое – здесь парень проложил с десяток авторских маршрутов. Сегодняшний заканчивался на Университетской набережной – у сфинксов из розового асуанского гранита.

Скейт был закреплен на рюкзаке, ноша отнюдь не мешала Пете работать. Как всегда, он был полон энергии и артистизма, когда привел разношерстную толпу к каменным изваяниям на набережной Невы.

На пристани со сфинксами, прямо у кромки воды, стояла молодая египтянка в штанах, длинной темной галабее и в скрывающем лицо клетчатом платке–немесе. С ее шеи на золотой шелковой нити свешивался египетский крест – анкх с петлей вместо верней планки. Египтянка выглядела очень колоритно, похоже, она медитировала, и толпа туристов помешала этому занятию.

–Уважаемые гости города, наша экскурсия заканчивается здесь – у сфинксов из древнеегипетских Фив.

Туристы послушно уставились на существ с телом льва и головой человека, существа бесстрастно смотрели куда–то в вечность.

–А мне кажется, он смотрит прямо на меня! – громко сказал один из гостей города.

–Это оптическая иллюзия, – авторитетно заявил Петя, – Если вы внимательно присмотритесь, то заметите, что на месте зрачков скульптор оставил мелкие скопления темных частиц гранита.

Когда туристы вдоволь насмотрелись и наохались, Петя решил побыстрее завершить свой рассказ – ему не терпелось позвонить Марине и выяснить, как прошло собеседование.

–Сфинксы стоят на этом месте уже почти двести лет. Каждая фигура весит более двадцати тонн. Незадолго до своего появления на берегах Невы эти ритуальные скульптуры были обнаружены во время раскопок древней столицы Египта – стовратных Фив.

–А я слышала, что они живые! – ляпнул другой гость города.

Петя посмотрел на туристов со снисходительностью истинного петербуржца.

–Некоторые мистики утверждают, что сфинксы на Университетской набережной излучают какие–то космические импульсы. Но это лишь выдумки. А правда в том, что эти скульптуры хотел бы приобрести любой музей мира – ведь им больше трех тысяч лет!

Тут Петя впервые почувствовал неладное. Как будто голову и впрямь пронзили странные нездешние импульсы. Парень невольно взглянул в глаза западному сфинксу, – дед, который знал все на свете, утверждал, что эта скульптура старше своего восточного близнеца. Глаза со скоплением темных частиц гранита смотрели внимательно, гипнотизируя до одури.

С трудом овладев собой, Петя продолжил:

–В нашем городе есть немало греческих и египетских сфинксов. Но эти – самые древние. Они точно видели живых фараонов из Фив. Поэтому–то Петербург и называют Новыми Фивами.

–Не поэтому! – громко заявила египтянка.

Петя удивился.

–Извините?

Девушка в немесе ничего не ответила, развернулась и резко пошла сквозь толпу, пробираясь к широкой лестнице, ведущей от пристани на набережную. И тут внимание Пети переключилось на человека, с которым египтянка столкнулась на лестнице. Этого человека он никак не ожидал увидеть просто так – на улице! Незнакомца звали Никита Козлов.

Откуда Петя знал его имя? Дело в том, что с недавних пор студент питерского государственного университета Н. Козлов мелькал на уличных постерах, в рекламе метро, на телеэкранах, в газетах и на радио. За то что он скакал с одной передачи на другую Петя давно прозвал его «Козликом». «Козлика» узнавали, приглашали экспертом, звали в жюри. Словом, студент истфака Никита Козлов вел себя так, будто готовился когда–нибудь выиграть крутые выборы, например, в мэры или даже в президенты.

И все же, надо отдать ему должное: Никита за короткий срок сумел стать в Питере настоящим городским героем: крутой красавчик, крутой спортсмен, крутой студент, крутой блогер, крутой председатель каких–то бесконечных движений и обществ. Кажется, не было той ипостаси, в которой Никита не отличился бы и не прославился. Поэтому Пете показалось крайне странным, что этот «звездун» затесался в толпу приезжих ротозеев.

Никита отвесил насмешливый поклон грубовато толкнувшей его египтянке, посмотрел ей вслед, а когда девушку в одежде обитательницы пустынь унесло пешеходным потоком, быстро присел, чтобы завязать шнурки на кроссовках. После чего пружинисто распрямился и помахал Пете свободной рукой – на сгибе другой руки у «Козлика» висел прикольно расписанный мотошлем.