– Одна жизнь угасает, другая только рождается на свет, – прерывая блуждающие мысли, уверенно сказала Джорджия. Новый приступ кашля, но совсем отличающийся от предыдущего.

По подбородку бабушки текла кровь. Подскочив с места, подбегаю к бабушке, сдерживая поток слез. Тело бьет озноб с тревогой.

– Я в порядке, дитя, – поглаживая морщинистой рукой мою голову, пробормотала она.

– Эта история не так важна, как твое здоровье, бабушка, – пытаясь вразумить упрямую Джорджию, бормотала я.

– Она важна, Вайолет, ты должна услышать её. Потому что другого момента может не настать.

Теплое прикосновение к щеке, вызывает новый порыв слез. Я сглатываю, смотря в янтарные глаза, что согревали каждую клеточку в теле.

– Хорошо.

– С твоим рождением, жизнь Томаса окончательно потускнела. Он встретился лицом к лицу с Богом, ты же вернулась только от него. Твоя мама впала в депрессию, но не задумываясь возненавидела этот день. Возненавидела тебя.

– Но…

– Тихо, нахалка. Не перебивай, – дав мне оплеуху, возмутилась Джорджия. – Годы шли, мнение менялось. Ричарду удалось вразумить Эбигейл. Она долгое время выпрашивала у тебя прощение, но что может ответить ей трехлетний ребенок? Ничего.

Я налила бабушке сока в стакан, а затем протянула ей. Внимательно вникая в то, что сегодня услышала. Новый день, новая череда проблем с гнетущим мыслями в голове.

– Не понимаю, почему же тогда мама питала отвращение к отцу? – болезненные воспоминания ударили в голову, сглатываю ком продолжая, – Мама говорила он….

Отец бросил нас, когда мне было десять лет. Расплывчатое лицо вспыхнуло перед глазами. Ничего не сказав, бесследно пропал. Я с трудом его помню.

Воспоминания. Вайолет 11 лет.

Протерев опухшие глаза от слез, прижимаю к груди испачканного мишку. Друга, что не бросал в тяжелые дни. Почему папа не навестил меня в больнице? Почему не пришел, когда я так нуждалась в нем лежа на больничной койке с переломом ноги? Одинокая слеза скатилась по лицу, обжигая кожу.

Сажусь на розовый стульчик перед зеркалом.

– Папочка не любит меня? – дрожащим голосом спрашиваю у отражения, – Он обиделся, поэтому больше не приходит…

Дверца в комнату открылась, а следом зашла измученная мама. Она днями напролет была на работе. Присев передо мной на колени, мама протерла следующую скатившийся слезу большим пальцем.

– У папы новая семья, радость моя. Он больше не придет к нам, понимаешь? – я смотрю в ее грустные глаза, поджав губы, – Тогда почему ты плачешь, зовя того, кому ты не нужна?

– Папа обязательно придет, мамочка, – прижимая сильней мишку к груди, уверенно сказала я. – Вот увидишь. Он привезет мне нового мишку из своего путешествия, а тебе красивый букет цветов!

Она засмеялась, подняла меня на руки, а затем села на постель. Нежно поглаживая по голове, мама шептала.

– Доченька, радость моя, я безумно тебя люблю. С годами ты обязательно поймешь меня, а теперь засыпай… – печально заверила она, – Может быть это была самая большая ошибка, но тогда это показалось правильно.

В объятиях дорогого человека, сон накатывал быстрее, чем обычно. Я чувствовала себя в безопасности. Никакие монстры не смогут обидеть рядом с мамой. Она всегда меня защитит.

Воспоминания. Вайолет 15 лет.

Выбежав с улыбкой на лице из комнаты, я чуть не сбила с ног бабушку Джорджию. Она засмеялась, останавливая меня.

– Дитя, ты куда так спешишь?

Радостно взвизгнув, держа в одной руке измученного временем медведя, улыбка расплылась шире. Крепко обняла бабушку, а затем по кружилась в новом платье.

– Сегодня мой четырнадцатый день рождения! Это значит, что папа может приехать в любой момент, – восклицаю, поправляя платье, – Нельзя терять ни минуту времени. Я хорошо выгляжу, бабушка? Сегодня мама сделала мне новую прическу.

Джорджия опустила взгляд, сглатывая ком в горле. Словно обречена тяжелым бременем. Улыбка на лице пропала. Положив руки на её плечи, брови сходятся на переносице.

– Ты чего, бабушка?

– Дитя, твой папа…

Она замолчала на полуслове, услышав шаги позади себя. В коридоре возникает мама, а затем бросив взгляд сначала на меня, а затем на бабушку складывает руки на груди. Явно недовольная от услышанного. Так было всегда, как только речь заходила о отце.

– Джорджия, нам надо поговорить.

Бабушка напряглась, но я не обратила внимания на маленький жест. Сегодня папа приедет, поэтому мысли в голове были наполнены предвкушением долгожданной встречи. Он точно не пропустит еще один день рождения. Сердце наполнилось тоской вместе с теплом. Три года разлуки. Время, проведенное в постоянном ожидании.

Вновь улыбнувшись, бабушка поцеловала сначала в обе щеки, следом в нос.

– Иди, дитя. Пусть в этот радостный день ничто не сможет испортить твое настроение.

Чмокнув сначала её, а после маму, я побежала на улицу. Ждать приезда папы.

Солнце садилось за гарнизон, но являясь упрямым ребенком, оставалась на веранде в ожидании. Подняв взор вверх, смотрю на пасмурное небо. Скоро может пойти дождь. Дождь, что смоет грусть с моего лица. Смахнув скатывающуюся слезу, сердце сжимается от боли.

Когда кого-то любишь, ты не замечаешь очевидных вещей. Не обращаешь внимание, что человек не нуждается в твоем присутствие в его жизни. Так и я, отрицала очевидное, ведь сердце любило этого человека, ведя борьбу с разумом. Перевожу взор на одинокие ворота. Ни единого звука, говорящего о приезде посторонней машины. Надежда умирала, но я продолжала верить. Обязательно приедет. Не может такого быть, что папа действительно забыл о таком дне. Забыл обо мне.

На веранду вышла мама, она села рядом. Вздохнув, положила руку мне на плечо. Я смахнула её, отодвигаясь в сторону.

– Если ты пришла говорить что папа ненавидит меня, то я это уже слышала.

– Вайолет, он не приедет, разве ты не понимаешь?

– Нет, приедет, – сдерживая слезы, выдавила я. – Ты врешь.

– Почему тогда он не приехал на прошлое твое день рождения? На твой первый урок верховой езды? Может тогда в больницу, когда ты лежала с переломом ноги? – мама гневно развела руками, будто сама мысль об этом претила ей. Она ненавидела отца. – Или когда ты в первый раз выступала в театральном кружке? Ты сможешь ответить на эти вопросы?

Если бы только я знала ответы на эти вопросы.

– Прекрати, мам.

– Ты ему не нужна, но ты нужна мне, дочка. Я отдам тебе всю любовь. Не жалея ни капли.

Сжимая руки в кулаки, я пыталась найти хоть один ответ, который мог опровергнуть эти заявления. Вдали послышались ржание лошадей. Наступило время обратно их заводит в стойла.

– Не знаю… – тихо прошептала, поднимаясь со ступенек. – Но хочу верить, что он вернется, мам.

– Но ты сама причиняешь себе боль, думая об этом.

– Знаю, – целую маму в щеку, а затем отворачиваюсь, скрывая слезы, – Но я буду ждать, несмотря на боль.

Оставив её одну на ступеньках, я пошла заводить лошадей в конюшню со слезами на глазах.

Картинки перед глазами, стали размытыми, а затем вовсе бесследно пропали. Он так и не приехал. Время шло, любовь угасала. Надежда умерла, когда мама попала в больницу, тяжело заболев. Тот день стал последним в ожидании чуда. Больше не было мыслей об отце. Я забыла его так же, как когда-то забыли меня.

Но сейчас в голове не укладывалось несколько фрагментов и расплывчатых слов. Большинство воспоминаний заблокировались в памяти, не позволяя вспомнить нечто важное.

Прижав фотографию сына и дочери, Джорджия поджала губы.