Для практической реализации этого плана нужна была сеть оперативных исполнителей, другими словами, сеть шпионов и диверсантов. Институт организованного иностранного шпионажа в Индии был создан англичанами в начале XIX века. Именно тогда полковнику Стилмену было поручено расправиться с зарождавшимся в Индии национально-освободительным движением. Им и был создан в этой стране так называемый «специальный отряд», в задачу которого входило проникновение в различные национальные организации с целью их подрыва. Однако, несмотря на все попытки англичан задушить национально-освободительную борьбу в Индии, ряды патриотов ширились. Росла и их сила.
Разнообразили свою деятельность и подрывные отряды английского колониализма. Одним из координаторов их деятельности в 20-е годы стал Т. Лоуренс, служивший в Индии под именем Шоу. И наконец, апогея своей активности колониальная английская разведка достигла в Индии в годы второй мировой войны, после создания так называемого «отряда 136». Его основной целью являлись сбор данных о деятельности руководства национально-освободительного движения и позже, во времена раздела Индии, провокация межнациональных конфликтов. Во главе «отряда 136» стояли Стюарт и Монктон, заслужившие мрачную славу в Индии. Штаб-квартиры этой организации находились на Цейлоне, в Калькутте и в Пуне.
Нужно сказать, что английским подрывным службам удалось создать в Индии хорошо законспирированную и широко разветвленную агентурную сеть, с помощью которой колонизаторам долгое время удавалось дробить народное освободительное движение, провоцировать и подавлять неподготовленные выступления патриотов, держать в поле зрения наиболее опасных для английской короны национальных лидеров. Английские экспедиционные войска, почти всегда действовавшие «по наводке» разведслужб, пролили в Индии реки крови, но так и не смогли утопить в них антиколониальную борьбу народа.
Уход англичан из Индии открыл для других империалистических государств новые возможности для конкуренции с ними на «рынке диверсий» в этой стране. Первыми поспешили использовать эти возможности США, выйдя на авансцену событий, развитие которых и по сей день продолжает представлять серьезную угрозу территориальной целостности Индии. «Собственно, американские разведывательные операции начаты были в Индии еще до того, как страна обрела независимость; хронологически они восходят к временам второй мировой войны»,14 — пишет в своей книге «Секретные войны ЦРУ» индийский публицист Паули Паракал. «На Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии американцы вторглись в районы, которые до того находились исключительно под опекой англичан и датчан. Так здесь была заложена основа системы американской разведки», — писала «Атлантик мансли».
В начале 40-х годов в Индии развернулась ожесточенная конкурентная борьба между империалистическими разведками. Элизабет Макдональд, сотрудница американской разведки, в своей книге «Девушка с прикрытием» пишет, что ее шеф сказал ей как-то: «Начальник британской разведки в Индии недавно (1942 г. — Д. В.) заявил генералу Доновану (резиденту американской разведки. — Д. В.), что дверь в Индию американцам закрыта. На это генерал ответил: «Что ж, мы проникнем туда через лазейку». Как раз этим мы и занимаемся, — продолжает Макдональд, — медленно внедряемся. Однако нас не очень-то приветствуют…». Американская разведка обосновалась в Индии стационарно в 1943 году, избрав своим центром Калькутту.
Однако вернемся к «плану Купланда», а именно к той его части, которая была посвящена северо-востоку Индии.
Независимость, доставшаяся Индии в тяжелой борьбе, принесла новые, незнакомые стране проблемы, решать которые необходимо было не откладывая. «Страна была занята решением множества сложных вопросов, возникших в результате раздела Индии. И занятость ими не позволила уделить большее внимание племенам на северо-востоке Индии, их чаяниям и неотложным нуждам. В этой ситуации империалисты усилили подрывную деятельность против государства»,15 — пишет X. Сарин. Империалистические диверсионные службы не сидели сложа руки. Они активизировали свою работу в племенах, используя для этого в основном миссионеров.
Давайте отвлечемся немного от событий, разворачивающихся на северо-востоке, и поговорим об институте миссионерства. Это поможет в дальнейшем лучше понять ту роль, которую религиозные миссии играли и играют в событиях, казалось бы, далеких от их сферы деятельности. При близком знакомстве с вопросом миссионерства бросается в глаза, что миссионеры первыми приходят в чужие страны, еще до колониальных войск, а уходят последними, если уходят вообще.
По существу, они являются авангардом колониализма и его арьергардом одновременно, пятой колонной, миной замедленного действия — как только их не называют, — и все эти определения вполне справедливы. Их задача — подготовить плацдарм для высадки основных сил колониализма при его наступлении и удержать этот плацдарм при отступлении. А потому, принимая во внимание суровые условия, в которых миссионерам нередко приходилось работать, к их профессиональной подготовке предъявлялись и повышенные требования. Это — не просто святые отцы, но одновременно проповедники высочайшего класса, психологи, врачи, лингвисты и очень часто… кадровые разведчики. Они беспощадны к себе, но и не щадят никого. Призывая к милосердию и кротости, они знают, что штыки доделают то, что начал требник. Они проникают в души людей, часто бесхитростные и доверчивые, и калечат их. Особенно они любят иметь дело с детскими душами, не умудренными жизненным опытом и не имеющими противоядия от пасторского жала.
Миссионеры отличаются от тех своих коллег по церкви, которым выпала более спокойная жизнь. Слово «миссионер» с английского переводится как несущий миссию, предназначение. Подразумевается, что миссия эта дана непосредственно богом, и миссионеры ведут себя так, чтобы окружающие их люди постоянно находились под влиянием этого заблуждения. Для этого им необходимы все те качества, которые были приведены выше, плюс постоянный самоконтроль и самоанализ. Таковы они и в Индии, и число их велико. Судите сами: только в одном штате Ассам сейчас трудится на богоугодной ниве более 300 «святых отцов».
Но вернемся к Ассаму, где в 50-х годах миссионеры вовсю развернули среди местного населения пропаганду сепаратизма. Ставка делалась на ту элитарную часть племен, которая выделилась из основной племенной массы еще при англичанах. Идеи сепаратизма, усиленно вдалбливавшиеся колонизаторами в течение многих лет, дали всходы не только в племенах нага, населявших территории современного штата Нагаленд и отчасти штатов Аруначал Прадеш и Манипур, но и в племенах мизо, проживавших на территории современного штата Мизорам.
Ситуация в племенах мизо была, правда, несколько иной, и сепаратистские лозунги выдвигались весьма ограниченным кругом лиц, носивших название «шайло» и представлявших собой, по сути, полуфеодальных князьков, процветавших во времена английского владычества. Это они выдвинули лозунг отделения от Индии и присоединения к Бирме под предлогом большей этнической близости к бирманцам. Это был отвлекающий лозунг, призванный сбить нарастающую волну массового движения мизо во главе с организацией «союз мизо» за проведение радикальных реформ, ликвидацию абсолютных прав «шайло» на землю, отмену всех ограничений на образование, установленных церковью.
И так как иностранных миссионеров считали, и не без основания, виновными в существовании таких ограничений, то выдвигались требования изгнать «святых отцов» из Ассама. В такой обстановке и прозвучал призыв «шайло» броситься в объятия «бирманских братьев», несомненно нашептанный иностранными миссионерами, под ногами которых начинала гореть земля. «Однако, — пишет X. Сарин, — в общине мизо широкие массы крестьян, возглавляемые представителями либеральной прогрессивной части интеллигенции, выступили против сепаратистских лозунгов, видя в них лишь орудие защиты интересов «шайло». Злонамеренные козни империалистов не имели в этом районе успеха, по крайней мере некоторое время».
