– Помню, ба, – Сережка улыбался в ответ.

Ему было лет пять, когда это случилось, но бабушка столько раз в подробностях рассказывала эту историю, что он был почти уверен – помнит.

– А потом вы уже в школе учились, и Лерочка просила тебя устроить дом на дереве, а ты боялся, – баб Саша весело рассмеялась, а Серый помертвел.

Бабушка редко говорила о Лере. Зачем сейчас?

Александра Васильевна взяла его ладони в свои, проникновенно посмотрела в глаза:

– Как она там? – бабушка ждала ответа.

– Хорошо, ба, – Серега слишком резко кивнул. – Все хорошо.

– Не приходит ко мне совсем. Только снится, – вздохнула баб Саша. – Рыженькая, в веснушках, – улыбнулась, собрав морщинки вокруг глаз. – Она такая же? В веснушках?

– Да, ба, – сглотнул комок, вставший поперек горла. – В веснушках, – она навсегда теперь в веснушках, ба…

– Ты ее не обижай, – очень строго посмотрела на него бабушка. – Она девочка нежная!

Старая учительница знала о чем говорила. Лерочка была у нее перед глазами с первого класса. Сережа к бабушке в класс не попал – был старше, но, конечно, после уроков всегда приходил в бабин «Б». Делал на продленке уроки, возился с первоклашками. Сначала со всеми, а потом с Лерой. Только с Лерой. Маленькая, пугливая, очень нежная. Удивительно, но красивый ребенок из богатой семьи казался неблагополучным. Лера вздрагивала от каждого резкого крика или стука, часто плакала из-за совершенных пустяков, плохо запоминала то, что говорит учитель.

Другие педагоги, критически поглядывая на нее, тихо говорили:

– Может, ее лечить надо?

А бабушка всем неизменно отвечала:

– Там мать лечить надо, а не ребенка.

Она занималась с Лерой индивидуально. На продленке садилась рядом с ней и терпеливо раз, два, а то и три проговаривала все, что проходили в классе. А потом – Сережка. Умный и живой от природы, он сменял бабушку и смотрел, как Лера пишет, подсказывал, как правильно считать, учил читать. А еще, по бабушкиной просьбе, следил, чтобы ее никто в классе не обижал. Если малышня начинала резвиться и шумно играть, уводил Леру в тихий угол или просто держал за руку.

Ко второму классу Лера перестала дергаться, иногда даже смеялась или играла со всеми, а плакала только тогда, когда за ней приходили родители – ребенок очень не хотел идти домой. К счастью, школа была районная, никаких дорог переходить было не надо, и ее достаточно рано стали отпускать одну.

Ну как одну, конечно же, с Сережкой!

Даже если они собирались компанией – а весной и летом такое случалось часто, – он просил мальчишек подождать и забегал за Леркой. Тихая, она молча шла рядом с ними, а пацаны играли по дороге в футбол камушком или пересказывали новый боевик. Удивительно, но никому и в голову не приходило подшутить над Серегой или поддразнить его. Класса до шестого. Тогда он впервые из-за нее подрался.

Дрался и потом, только уже не из-за насмешек. Из тихого рыжика получилась очень красивая, нежная девочка, с блестящими карими глазами и смешными веснушками. И нравилась она, конечно, не только ему. Однажды его вызвали на бой. Почти рыцарский турнир среди мальчишек. Один на один – кто победит, тот с Леркой и гуляет. Серый вызов принял, хотя понимал, что даже если проиграет, оставить Леру не сможет. Жилистый, юркий, острый, он выиграл.

Однажды их просто подстерегли за сараями. Прямо внутри двора. Он так и не понял, зачем, но мальчишки на него напали, колотили почем зря, а он отбивался. Сильно тогда губу разбили, нос расквасили. Потом ему товарищ сказал, что это тоже из-за нее. Дескать, его перед ней опозорить хотели. Ничего у них не вышло. Лерка все равно была рядом с ним. Лерка была всегда.

***

Серый вернулся от бабушки и почти сразу уехал на заказ.

Дамочка хотела сходить с ним на концерт. Какой-то молодой, но очень талантливый пианист выступал в рамках фестиваля. Она обязательно хотела это услышать. Он не то, чтобы хотел, но ничего не имел против. К тому же ему за это платили чуть ли не больше, чем за ночь.

Дамы любили выходить с ним на подобные мероприятия. Нет, искусствоведом Серега не был. Брал начитанностью. Какая пьеса, когда написана, кем исполнялась в первый раз… А чисто музыкальные нюансы ему всегда объясняли женщины. Он делал умный, заинтересованный вид, и это они любили даже больше, чем то, что он мог поддержать разговор о композиторах.

Концерт плавно перетек в ужин. Короткая прогулка по вечерней Москве, и на такси уехали к ней. Большая квартира, сплошь увешанная картинами. Антикварная мебель в гостиной. Серега работал уже достаточно, чтобы брать себе богатых клиенток. Эта дама многое могла себе позволить. В том числе – хорошую коллекцию игрушек. И Сережку, как главную из них.

***

Домой Серый вернулся, конечно, уже в пятницу. Он спал в постели клиентки несколько часов под утро и решил сейчас не ложиться – лучше вздремнуть часик в обед. Ночь на субботу обычно хлебная, хотя пустые вечеринки, где три девочки скидываются и заказывают мужчину на час, он уже не брал. Не то, что Леха. Ему опять на пятницу прилетела загородная тусовка. В предвкушении пьяных и обдолбанных клиентов Леха ходил мрачнее тучи.

– Лех, слыш, – Серый выдернул приятеля из невеселых мыслей, – понятно, что ты зеленый, и хороших теток тебе не дадут… – он закурил. – Только если клиентка свежего мясца не попросит. – Посмотрел на соседа выразительным взглядом, – Но спроси дамочку. Пусть даже случайную. По крайней мере, попробуешь, каково оно.

– Серый, я не знаю, как ты это делаешь, – Леха округлил глаза. – Но я со старухой не смогу.

– Свет выключи и представь себе того, кого хочешь, – пренебрежительно бросил Сергей. – Фантазия-то есть?

Леха посмотрел на него с удивлением и сомнением. Взъерошил волосы, хмыкнул.

– Ладно, подумаю.

– Да как хочешь, – фыркнул Серый. – Тело-то твое.

Расхожая присказка в их кругу общения. Вместо «дело твое» проститутки говорили «тело твое» … Действительно, тело его.

И сейчас Леха повезет свое тело рисковать. Да, там телки молодые. Не все, но в основном. Но выйдет ли он оттуда целым? И сможет ли отработать вообще? Леха серьезно задумался. Вернулся в свою комнату, помялся, покрутился. Подумал было посоветоваться с Андрюхой, но сам собой открылся чат с оператором.

Леха: Готов на дамочку.

Оператор: Ок.

«Вот, – вздохнул. – Хоть попробую».

***

Леха пришел к Сереге через три дня, сел напротив. Взгляд неуверенный, плечи напряжены.

– Что? – Серый гладил рубашки.

– Ну это… Я попробовал… – замялся, вроде как даже покраснел. – Дамочку.

– И? – вокруг Сереги с шипением поднялось облако пара. Он снял с доски рубаху, уложил другой стороной, разровнял рукава…

– Норм, – Леха поерзал. – Она вообще норм была. Без лишнего веса, спокойная… Даже представлять ничего особо не пришлось, – пожал плечами.

– Ну круто, – отозвался Серый.

Ему приходилось представлять. Каждый раз. Лерку.

– А что дальше? – Лешка спрашивал то ли совета, то ли инструкции.

Серега оставил в покое рубашку, внимательно посмотрел на приятеля, выключил утюг, сел напротив.

– А дальше, если хочешь богатых клиенток – вкладывайся в себя.

– То есть?

– Стрижка, костюм, маникюр, депиляция… – перечислял Серега, а у Лехи округлялись глаза. – И самое главное – умение поддержать разговор.

– Да язык у меня вроде нормально подвешен, – пожал плечами. Про депиляцию думать не хотелось.

– Ну ок. Только еще голову наполнить надо.

– Я в институте почти на отлично учусь!

Серый вздохнул.

– Лех, идете на концерт, ты должен знать композитора, другие его произведения, вехи творчества. Как минимум. Идете в театр – все об авторе пьесы и режиссере. В картинной галерее – ты искусствовед, на городской улице – экскурсовод!

– Охренеть! Это как?

– Это не так сложно, как кажется, – Серый снова встал к гладильной доске. – Многие дамы сами любят рассказывать. Где-то что-то прочтешь. Где-то вспомнишь. Наберется в голове. Если понял, что нихера не знаешь, делаешь умные глаза и переводишь разговор на другую тему.