Айдаровъ.
А развѣ мнѣ самому не жаль ея?-- До боли, до отчаянія жаль!... Вы знаете, вы видите, какъ она дорога, какъ она близка мнѣ!... Развѣ возможно было прожить три года съ такой женой и не привязаться къ ней?... Вѣдь было же время, когда я думалъ, что ей удалось вытѣснить изъ моего сердца все прошлое.... Да, я старался увѣрить себя, что забылъ васъ. Хорошо забылъ!... Перваго вашего взгляда было довольно, чтобы вся эта прошлая правда поднялась съ небывалой еще силой и подавила все то, что зовутъ долгомъ, совѣстью, честью!... Бѣдная Таня!... Но что же мнѣ дѣлать?...
Марья Ивановна.
Я вамъ скажу, что дѣлать. Такъ какъ мы съ вами не съумѣли молчать, такъ какъ вамъ удалось вырвать у меня признаніе.... то вы должны уѣхать отсюда, и чѣмъ скорѣе, тѣмъ лучше.
Айдаровъ.
Ни за что!
Марья Ивановна.
Я бы сама уѣхала, но я не могу!.. Еще на дняхъ я чуть не въ ноги кланялась отцу, умоляла его отпустить со мной сестру, говорила, что найду себѣ кусокъ хлѣба и дамъ ей воспитаніе; но онъ не согласился. А я не могу, не имѣю права покинуть ее на вѣрную нравственную гибель... Ею-то ужь не пожертвую никому и ничему на свѣтѣ. Такъ видите, я не могу уѣхать. А вы можете и должны. Знаете, я увѣрена, что когда минетъ первая горечь разлуки, вы сами будете рады, что рѣшились.... Вѣдь вотъ были же вы относительно счастливы въ теченіи вашей трехлѣтней семейной жизни. Старая рана опять понемногу затянется, и если не забудется,-- я убѣдилась, что любовь, какъ наша, не забывается,-- то все-таки притупится чувство страданія.... Да, ваша жена такая милая, такая хорошая.... вы такъ любите своихъ дѣтей.... О, да вѣдь у васъ впереди еще много свѣтлыхъ, чистыхъ радостей!... Не губите же свое и чужое счастье.... уѣзжайте, а я останусь здѣсь доживать свою разбитую горемъ жизнь....
Айдаровъ.
И послѣ такого слова вы требуете, чтобъ я уѣхалъ! Нѣтъ. Мы оба несчастны по моей винѣ, такъ по крайней мѣрѣ будемъ же вмѣстѣ несчастны. И видитъ Богъ, я не промѣняю моихъ настоящихъ мученій на искусственное все-таки, на поддѣльное спокойствіе послѣднихъ лѣтъ. Есть у меня и теперь радости.... Вотъ я васъ вижу.... иногда по цѣлымъ днямъ только издали, да украдкой.... Зато* по ночамъ я хожу смотрѣть на свѣтъ въ вашемъ окнѣ.... (Схватываетъ со стола ея шляпу и покрываетъ поцѣлуями.) Вотъ онѣ -- эти радости, и я не разстанусь съ ними.
Марья Ивановна (прерывисто).
Да пожалѣйте же вы меня! Или вы думаете, что я каменная, что я святая?... Вѣдь и надо мной не всегда властны разсудокъ и чувство долга... И во мнѣ говорятъ порой молодость, и страсть, и эгоизмъ -- и съ какой страшной силой!... Я боюсь ихъ голоса. Онъ твердитъ мнѣ, что жизнь коротка, что молодость и красота проходятъ скоро.... что не вѣкъ же терпѣть и жертвовать собою, что и я имѣю право на счастье.... отравленное, правда.... а это счастье -- въ вашей любви.... Она у моихъ ногъ... Отбитъ мнѣ наклониться и поднять ее.... (Порывистымъ движеніемъ обвиваетъ его шею руками и цѣлуетъ его.) О, мой милый!.... Пустите! (Вырывается изъ его объятій.) Вы убѣдились теперь, что вы должны уѣхать. (Идетъ къ двери.) Ваша жена просила меня подождать ее.... Скажите ей что нибудь.... что хотите.... лучше всего, правду....
Уходитъ. Айдаровъ остается въ нерѣшимости нѣсколько секундъ, потомъ поспѣшно слѣдуетъ за Марьей Ивановной.
ЯВЛЕНІЕ IV.
Авдотья Савишна входятъ въ боковую дверь и съ удивленіемъ озирается кругомъ.
Авдотья Савишна.
Да гдѣ же это она?.. Татьяна Николаевна звать приказала, а ея и слѣдъ простылъ! Неужто къ барину прошла?... (Подходитъ къ выходной двери и смотритъ въ садъ.) Вотъ она гдѣ, и баринъ съ ней.... говоритъ ей что-то.... Боже мой! никакъ руки у ней цѣлуетъ?... Днемъ-то, почитай что у всѣхъ на виду!... Стыда, видно, въ нихъ нѣтъ!... А голубушка моя Татьяна Николаевна и не знаетъ, не вѣдаетъ.... къ себѣ ее принимаетъ.... дружбу съ ней ведетъ.... Нѣтъ, ужь видно приходится доложить.... Ужь и такъ всѣ толкуютъ....
ЯВЛЕНІЕ V.
Авдотья Савишна и Айдарова (входитъ).
Айдарова.
Что это ты такъ долго, няня? (Съ удивленіемъ) А гдѣ же Марья Ивановна?
Авдотья Савишна (многозначительно).
Ушла... и баринъ, Александръ Сергѣичъ, съ нею пошли.
Айдарова.
Они сказали тебѣ, куда?
Авдотья Савишна.
Нѣтъ, матушка Татьяна Николаевна, не сказывали. Да я ихъ ужь и не застала, только вотъ видѣла, какъ это они съ бариномъ по аллеѣ по липовой шли.
Айдарова.
Странно, что не подождали меня. Впрочемъ Марья Ивановна знаетъ, что я въ лѣсъ собиралась. Приведи дѣтей и пойдемъ за ними.
Авдотья Савишна.
Матушка, Татьяна Николаевна, не извольте вы на меня, старуху, гнѣваться.... я васъ на рукахъ носила, а теперь привелъ Господь дѣтокъ вашихъ няпьчить.... такъ не могу я дольше это видѣть и молчать.
Айдарова.
Что такое, няня?... Говори, не пугай меня.
Авдотья Савишна.
Злую разлучницу свою въ домъ къ себѣ пускаете.
Айдарова.
Кого?
Авдотья Савишна.
Вѣдь баринъ-то нашъ, Александръ Сергѣевичъ, съ дочкой-то управительской опять слюбились.
