Сейчас он застал меня врасплох, выбрал самый удачный момент, когда я оказалась одна, без свидетелей, без защиты…

Решаю забежать в первый попавшийся двор, позвонить в первую же дверь и попросить помощи.

Сворачиваю в переулок. Жутко воняет мочой. Понимаю, что загоняю себя в ловушку, и всё равно бегу. Так быстро, как могу. Тело будто ватное, ноги не слушаются!

В нескольких метрах жилой подъезд.

Машина легко догоняет меня, делая крутой поворот. Слышу позади резкий визг тормозов, хлопает дверца, стучат тяжёлые шаги. Коротко оборачиваюсь. С ним двое мужчин. Крупные, в чёрной одежде, отчего кажутся ещё более зловещими.

– Помогите!! – ору изо всех сил, раздирая горло.

Железная дверь подъезда передо мной закрыта. Жму трясущимися пальцами на все подряд кнопки домофона, который громко, возмущённо пиликает.

Внезапно сзади мою талию обвивает крепкая мужская рука. Дёргает к себе, второй рукой закрывает рот, заглушая мой крик. Роняю сумку, цепляюсь за его ладонь, пытаясь оторвать её от себя.

Сквозь пелену ужаса, густой дымкой обволакивающую сознание, слышу: «В машину её, быстро!», а затем тихое, почти интимное – «Вот ты и попалась, недотрога…»

Меня волокут по земле и грубо заталкивают в машину, кидают на заднее сидение. Кирилл залезает следом, захлопывая дверцу, отгораживая от меня привычный мир навсегда.

Мозг отключается, работают лишь инстинкты. Выжить. Бороться. Это мой последний шанс что-то изменить в жутком сценарии предстоящей катастрофы.

Захлёбываясь паникой, стараюсь укусить, поцарапать, ударить!

Кирилл на это лишь смеётся, распаляясь ещё сильнее от активного сопротивления. Прижимает меня к сиденью, наваливаясь сверху, зажимает рот ладонью. От его рук пахнет удушающе-сладким парфюмом, провоцируя тошноту.

Вижу прямо перед собой обезумевшие, мутные от похоти тёмные глаза с расширенными зрачками: «Нравится играть со мной в догонялки, да? Любишь подразнить? Я раскусил тебя, недотрога».

Речь сбивчивая, словно он пьян. Но запаха алкоголя нет. Возможно, одурманен наркотиками или чем там балуются богатые мальчики?

Задирает мою кофту, затем дёргает бюстгальтер, легко разрывая тонкую хлопковую ткань надвое. На миг замирает и весь дрожит от безудержной похоти при виде полной, обнажённой груди. Шумно выдыхает, приоткрыв рот. Облизывает губы.

Автомобиль тем временем плавно выруливает на дорогу и движется вперёд по пустынной улице. Двое мужчин на передних креслах делают вид, что ничего особенного не происходит. Даже музыку включили, чтобы заглушить мои вопли.

Осознаю, что никто мне не поможет.

Где-то на краю сознания теплится разумная мысль, что лучше не сопротивляться – нас учили этому ещё в школе, на ОБЖ. Так избежишь многочисленных травм. Но я борюсь до последнего, как сумасшедшая, понимая, что там, за чертой – моя личная точка невозврата.

Несмотря на худощавое телосложение, он сильный. Очень. Ему удаётся удерживать меня, отражая сопротивление, и одновременно раздевать.

Приспустив мои штаны и трусы, стал расстёгивать ширинку на своих брюках. Смотрит прямо в глаза, наслаждаясь моей паникой. Безумный, возбуждённый, опьянённый властью.

Чувствую, как по позвоночнику когтями скребёт колючий, липкий страх.

Вот и всё.

Замираю, сжимаясь в комок, приготовившись к худшему.

– Тебе понравится, детка! – хрипит он и резким движением входит в сухую, неподготовленную плоть.

От шока темнеет в глазах. Боль. Обжигающая, острая, разрывающая на части.

Проваливаюсь и лечу, в самый эпицентр женского ада! Туда, где самоуважение крошится в пыль, где привлекательность становится приговором, где главенствует похоть и в выигрыше тот, кто физически сильнее. Из этого ада нет выхода, нет пути назад.

Глухо мычу в его руку от боли, как раненый зверь, молясь лишь о том, чтобы отключиться. Невольно бьюсь затылком о закрытую дверцу автомобиля, сотрясаясь от его сумасшедших толчков. Между ног всё горит, словно заклеймили раскалённым металлом!

Он разрывает меня на части, а я не могу даже помочь себе и хоть немного расслабиться, чтобы было не так больно. Организм сам собой брезгливо зажимается, протестуя против нежеланного вторжения.

Содрогаюсь от нестерпимой боли, зажмурившись и взвыв в голос.

– Ты охуенная, такая узкая! Наконец-то ты моя! Да, вот так, детка.

Дальше голос глохнет, становится всё тише и вдруг вовсе исчезает…

…Неохотно возвращаюсь в реальность. Не хочу. Там, в забвении, так хорошо и спокойно. А здесь всё не по-моему. Здесь плохо. И больно.

Слышу издалека женский голос: «Приходит в себя. У вас пять минут, не больше». И мужской голос в ответ: «Спасибо».

Ужасно кружится голова. Сознание пытается вынырнуть из глубокой чёрной ямы, в которой барахталось несколько часов, дав организму спасительную передышку.

Чувствую острую, саднящую боль внизу живота и промежности. Ноет всё тело, мышцы звенят, словно после длительной тренировки.

Я в постели, на мне безразмерная хлопковая сорочка, больше ничего. Укрыта одеялом, которое пахнет дешёвым стиральным порошком. Ноздри щекочет от едкого запаха хлорки и спирта… Больница.

Ненавижу больницы. После смерти мамы – это самое ненавистное место на земле.

С трудом разлепляю веки. Жмурюсь от яркого, холодного света, падающего из коридора через открытую широкую дверь прямо на мою постель.

Вижу удаляющуюся медсестру.

Дверь закрывается вслед за ней и раздражающий свет исчезает, остаётся лишь тусклое освещение от ночника у кровати. Мой взгляд фокусируется на мужчине в сером брючном костюме.

На вид лет 30, худощавый, тёмно-русые волосы, усталые прозрачные голубые глаза, повидавшие если не всё, то явно многое. Стоит у моей кровати и деловито смотрит на меня. В руках держит блокнот и ручку.

– Старший лейтенант юстиции Захаров. Я буду заниматься вашим делом. Как вы себя чувствуете? – будничным тоном осведомился мужчина.

Ему абсолютно плевать, как я себя чувствую. Это настолько очевидно, как и то, что он мечтает оказаться дома, а не торчать здесь посреди ночи.

Вместо ответа я повернула голову и осмотрелась. Трёхместная палата. Чисто, но как-то уныло и обезличенно. Из мебели только кровати и тумбочки. Стены выкрашены в спокойный мятный цвет. Крайняя постель у окна пустует, а на соседней спит какая-то женщина, укрывшись одеялом чуть ли не с головой.

Видимо, её потревожили, когда привезли меня.

За окном без штор непроглядная темень. Круглые часы на стене показывают четыре пятнадцать ночи.

Смутно помню произошедшее.

Здание из красного кирпича. Фонарь. Блестящая иномарка с тонированными стёклами. Кирилл… Дальше – пустота.

Сознание окутано приятным, сладким дурманом. Снова хочется уснуть. Скорее всего, мне вкололи что-то седативное…

Резкий мужской голос неприятно полоснул по нервам: «Полина Алексеевна, мы изъяли ваши вещи для медэкспертизы. Вам необходимо будет написать заявление по факту случившегося и пройти более подробное мед. освидетельствование. Могу задать вам несколько вопросов? Вы знали нападавшего?».

Я закрыла глаза, тихо ответив: «Давно я здесь?». Голос глухой и чужой, сама испугалась.

– Вас обнаружил патруль ДПС на автобусной остановке в районе Одинцово около двух часов назад. Вы были без сознания. На данный момент у вас разрыв стенок влагалища и сотрясение мозга лёгкой степени тяжести. Когда мы с вами сможем побеседовать более обстоятельно?

– Позже. Пожалуйста. – У меня действительно не было сил. Голова гудела, я пыталась ухватиться хоть за одну мысль и начать думать. Мешала физическая боль, сонливость и этот звонкий мужской голос, раскалывающий мой череп надвое.

Слышу раздражённый выдох: «Я понимаю. Хорошо», а затем его удаляющиеся шаги.

Наконец долгожданная тишина.

Наедине со мной – лишь тиканье часов и размеренное посапывание соседки. Где-то далеко, в глубине больничного коридора слышны приглушённые голоса медсестёр.

Как спокойно. Даже странно. Не плачу, не бьюсь в истерике. Будто это всё не со мной произошло.