— Терпение, мой друг, — ответил ему Харт. — Сейчас нам осталось только ждать.

Сколько ждать? Лэсли казалось, что уже прошла вечность. Язык его прилип к небу, дыхание сбивалось, у него начался жар. Харт хотел увести его, но тот упрямо остался, привалившись к алтарю и держа Яна за руку, он практически бредил наяву. Ему начало казаться, что кожа Яна светится изнутри, приобретя оттенок перламутра.

— Он светится… — прошептал Лэсли.

— Что это значит? — спросил Леон Харт у Кливерта.

— То, что мы имеем дело с чем-то доселе неизведанным, вот что… — ответил он.

— Смотрите, — закричал Лэсли, — он ведь парит над алтарем! Он не лежит на нем, а висит в воздухе!

— Левитация? Такое было прежде? — спросил Харт.

— Насколько мне известно — нет, — прошептал Кливерт.

— И сколько ему так висеть?

— Не знаю, — Кливерт тяжело вздохнул. — Теперь все самое болезненное позади. Трансформация тела завершена. Но самое сложное ему только предстоит… Физически он завершил стадию перехода, и сейчас высшие силы определяют его моральные качества и решают достоин ли он… А потом — прыжок веры… вход в новую жизнь… Сейчас мы уже ничем не поможем ему. Все это он должен пройти сам.

— Лэсли, ты сейчас нужен своей семье. Ступай, ты принесешь им утешительные вести. Мы останемся и будем здесь столько, сколько необходимо, — сказал Харт.

— Хорошо. А как люди наверху поймут, что уже все? — спросил Лэсли.

— Вы поймете… — прошептал Кливерт упавшим голосом. — Матильда …

— Она узнает?

— О да, — сказал он.

Лэсли не хотел уходить от брата, но Леон Харт был прав. Его семья с беспокойством ждёт новостей, и он скажет им, что первая часть трансформации завершена. Что сейчас чувствует Ян? Слышит ли он его? Лэсли подошел к накрытому белым покрывалом телу и мысленно сказал: «Держись, братишка, ты достоин, в этом я не сомневаюсь, будь смелым, мы все с тобой!». Он положил ладонь на лоб Яна и почувствовал, что тот уже очень далеко.

А в этот самый миг Ян очнулся посреди бушующего океана, волны швыряли его сверху вниз и снизу вверх, вода заливал глаза, рот, нос, уши, он ничего не видел и не слышал из-за рева океана, было тяжело дышать, волна набегала за волной, переворачивая его и не давая ни малейшей передышки.

Вдруг вода в глубине начала светиться, и он увидел под собой неясные очертания фигуры человека.

«Два мира… Две жизни… одна судьба», — услышал он у себя в голове таинственный голос. Что это значит? Это какая-то загадка… Два мира — это же Москва и Московия! Одна судьба… что же это значит? Фигура начала удаляться, унося за собой мерцание света, а Ян так и не знал, что же ему делать?

Вдруг, недалеко от себя он увидел лодку — в лодке сидела его мать Анна и звала его. Ее крик сносило порывами ветра, и он не слышал его. Она махала ему рукой, манила, а свет в воде под ним слабел с каждой минутой, он уходил вглубь, все дальше и дальше, и вот, он уже едва различимая песчинка, вот-вот погаснет… и… что же делать? Ян набрал в легкие сколько смог воздуха и нырнул — он поплыл в глубину моря за манящей, призрачной надеждой.

Он плыл и плыл, и уже не знал, хватит ли ему сил и воздуха выплыть обратно. В какой-то момент ему показалось, что вода не пускает его дальше — она стала настолько плотной, что все, что он мог — это грести руками и ногами, оставаясь на одном месте… В этот момент он осознал, что обратно ему уже не вернуться. Грудь сдавило, последние пузырьки воздуха унесло прочь, он перестал что-либо понимать и стал судорожно пытаться удержать дыхание, не дышать, иначе он неминуемо захлебнется… иначе смерть… Но человеческие рефлексы непобедимы — он делает глубокий вдох, и вода наполняет его легкие… все вокруг переворачивается. Он закрывает глаза и отдается на волю волн.

Его тело медленно качает в глубине, он стал похож на застывшую фигуру, на гигантскую медузу, балансирующую на невидимом подводном канате. Сознание становится легким, как пушинка… Мозг, казалось, погасший навсегда, снова перезагружается… К своему удивлению Ян понимает, что, оказывается, он может дышать под водой. Вода уже не пугает его: она ласкает его, напоминая, что когда-то именно она была колыбелью жизни на Земле. Все мы вышли из воды… Сопротивление воды вдруг исчезло, и он поплыл дальше в глубину океана, туда, где виднелись вдалеке отблески исчезающего света.

Плыл он долго, бесконечно долго. У него было чувство, что он проплыл всю землю насквозь и вынырнул с другой ее стороны. Он находился на поверхности, посреди прекрасного озера, вода в котором мерцала всеми оттенками синего — от лазоревого, до почти черного. Был великолепный закат и скалистые горы поблескивали розовым на снежных вершинах.

— Муруджунская Игла! — догадался Ян, узнав знакомый пейзаж. На берегу озера стоял прекрасный древний Храм, а у самой кромки воды его ждал светловолосый юноша, синие, лучистые глаза светились спокойствием и силой. Он показался Яну знакомым.

— Кто ты? — спросил Ян, выйдя из воды.

— Я — это ты, твое отражение в этом мире. Вот уже 400 лет я жду тебя здесь, Себастьян Енсен. В тот самый день, когда была создана Москва в ее параллельном измерении, появился новый путь пространства-времени, новая дорожка в лесу, ты же помнишь, как Джон учил тебя?

— Каждый выбор — это новая тропинка в лесу, — ответил он.

Было удивительно, что этот высокий, красивый парень лет 20 на вид знает о нём буквально всё. Как такое возможно? Он вдруг почувствовал, что смотрит на него, как в зеркало, и видит себя в будущем. Именно таким он стал бы, будь ему 20 лет.

— Все верно. Когда появилась новая реальность — появилось и все, что в ней будет происходить в будущем… Вот почему ты сегодня здесь, и я жду тебя.

— Так значит: «две жизни — одна судьба» — это все про нас?

— Ты угадал, лисенок. Этот мир предназначен тебе, а ты ему. Я часть этого мира, и я предназначен тебе, а ты мне. Пока тебе еще сложно это понять, но обещаю, в своё время ты всё поймешь.

— И что теперь?

— Я — это новый ты, поэтому все, что тебе нужно — это завершить свою инициацию. Наконец, Храм, Кристалл и Хранитель станут единым целым. Иди за мной.

Они вошли в храм, гулкое эхо зашептало под старинными сводами. Посреди храма стоял знакомый Яну алтарь, но аметистового кристалла на нем не было.

— Где же кристалл? — спросил Ян.

— Я и есть кристалл — ответил юноша. — В новом мире Храм, Кристал и Хранитель — единое целое. Но пора и нам стать одним целым.

Юноша обошел алтарь, и они встали по разные его стороны лицом друг к другу. Он вытянул вперед руки, и Ян сделал тоже самое. Одновременно они прикоснулись друг к другу кончиками пальцев.

— Ты готов? — с улыбкой спросил юноша. Ян кивнул.

В то же мгновение он почувствовал, как неведомая сила устремилась в него. Стоявший перед ним юноша превращался в поток энергии, которая вливалась в него через кончики его пальцев. Ян смотрел на себя и не узнавал: его тело сильно менялось, приобретая черты 20-летнего юноши, того самого, которого он встретил на берегу.

День сменил ночь, а ночь — день также быстро, как скачет секундная стрелка. Пять раз он видел закат и пять раз встретил рассвет, — и все это произошло за несколько мгновений. Пять раз взошло и село солнце, а он — Ян Енсен, вобрав в себя всю силу и мощь Кристалла Судьбы, сам стал его вместилищем. Он прошел испытание, и ему дана была власть, куда большая, чем любому доныне живущему Хранителю. Он не просто был Хранителем, он сам стал Кристаллом Судьбы по сути своей.

Он открыл глаза, и лукаво прищурившись, посмотрел вокруг. Первым, кого он увидел, конечно же, был Лэсли.

— Ну что, сколько я отсутствовал? — спросил Ян, поднимаясь с алтаря. Белый балахон, одетый на него Кливертом до инициации, был по счастливой случайности как раз в пору.

— Пять дней… — сказал Лэсли, — Янчик, милый мой братишка… или как мне теперь тебя называть-то?

— Зови меня просто — Хозяин, — и Ян, засмеявшись, обнял Лэсли за плечи. — Да шучу я!