— Я так рассуждаю, потому что верю в Яна, верю в его способности, я не сомневаюсь, что все будет хорошо. Пойми же, инициация — это «прыжок веры» — если ты не веришь — у тебя ничего не получится! Нельзя сомневаться, сомнения только разрушат все! Старое должно умереть для того, чтобы родилось новое. В этом вся суть.
— Это не ритуальные термины? Отец, ты понимаешь, о чем ты говоришь сейчас? Это реальная смерть? — Лэсли был в панике.
— Это переход из одного состояния в другое.
— Нет, это невозможно, я сойду с ума, — сказала Анна и закрыла лицо руками. — Джон, а если он откажется? — с надеждой в голосе спросила она.
— Тогда Смолл и Ларсон победили. Уже победили.
— Но ведь им не добраться до кристалла, он находится в Москве, как они туда попадут? А мы уж как-нибудь, — продолжала она.
— Мы ожидаем в этом году рождение сверхновой звезды, Аня, — мягко сказал Джон, — С кристаллом или без него, они сенмиры, они опасны, они способны на все. Нельзя оставлять это на волю случая.
— Хватит спорить, я сделаю это, — сказал Ян, — Я пройду инициацию и стану Хранителем.
Анна заплакала.
— У тебя все получится Ян, я вижу это, — сказала Адель, — Ничего не бойся и смело иди вперед. Джон прав, ты куда сильнее всех предыдущих хранителей. Ты будешь делать такие вещи, которые я даже не могу описать, они не укладываются в моей голове. Тебе будет доступна суть вещей, ты сможешь управлять миром, менять его, сдвигать пространство и время… Таких людей еще не бывало, Лэсли, Анна, Джон, я это ясно вижу. Теперь, когда Ян принял решение, картинка прояснилась: я уверена, все будет хорошо! Не волнуйтесь и не переживайте, у вас нет повода для беспокойства. Ни малейшего!
Анна бросилась к Адель и обняла ее.
— Я верю тебе, — сказала Анна.
— Не плач, Аня. Когда-нибудь он все равно должен был вырасти. Это просто случилось раньше, чем ты ожидала. Твой сын уже не ребенок, и принял взрослое, мужское решение. И наша задача — поддержать его, — сказал Джон. — Дождемся Леона, он должен все организовать.
Прошло еще несколько дней. Они продолжали ждать известий от Леона Харта, как вдруг в окно влетела сойка. Джон поспешно посадил ее на бумагу и прочитал сообщение от Тима. Там говорилось, что Ларсон каким-то невероятным образом добрался до Сноутона. Все были ошеломлены этой новостью. Но, не успел Джон среагировать на это известие, как прилетели Чайки, сообщив, что волки предали их и ушли на Голубое озеро, Ларсон похитил Софию, а Тим бесследно исчез. По каким-то немыслимым причинам сойка прилетела слишком поздно. Кто-то задержал ее, кто-то намеренно не дал им вовремя прийти на помощь Тиму. Все больше загадок вставало перед ними.
Глава 9. Потерянный род.
— Где это я? — пробормотал Тим, глядя в белый, скругленный потолок…
— О! Сестра! Он проснулся! — услышал он протяжный шепот. Над ним склонились женские лица, укутанные по самые глаза в синие покрывала тонкой работы. Может быть, все дело было в покрывалах, но Тиму показалось, что кожа у женщин отливала перламутром.
— Что со мной, где я?
— Т-с-с-с… Лежите спокойно. Вы помните кто вы, как вас зовут? — раздался мурлыкающий плавный голос.
— Еще бы… я пока не сошел …
— Вот и хорошо. Какой сейчас год, месяц, вы знаете?
— Да что вы в самом деле пристали, кто вы такие, объясните…
Одна из женщин подняла над ним руку с ритуальной татуировкой, и он провалился в глубокий сон.
— Он возбужден и слишком слаб, — объяснила она. — Пусть поспит еще дня три, может быть тогда…
И они вышли из белоснежной комнаты с закругленным потолком и стенами в дверь, из-за которой бил яркий свет, настолько яркий, что слепил глаза, и разглядеть что-то находящееся за дверью не представлялось возможным.
Через три дня Тим проснулся в белоснежной, ярко освещенной комнате. Он был один и лежал на большом, высоком столе, судя по всему — операционном. Над ним светила огромная яркая лампа.
— Свет хоть уберите, — сказал он, и лампа тут же погасла. — Ну вот… Так-то лучше…
Он спрыгнул со стола, вместо одежды на нем был большой белый балахон. «Даже если это операционная, то… где же все инструменты, где лекарства…», — подумал он, подошел к двери и потянул за ручку. Дверь поддалась, за ней была плотная завеса из ярчайшего, слепящего глаза света. Тим невольно отпрянул и прикрыл глаза тыльной стороной руки. Затем он вытянул руку вперед — свет был густой и мягкий, как желе. Он нажал — и рука вошла в свет. Тогда он смело шагнул вперед.
Оказалось, что световая завеса была всего сантиметров пять толщиной. За ней Тиму открылся длинный коридор, в котором царил полумрак, никого не было вокруг. Он пошел по коридору и увидел еще одну дверь, в ней было вмонтировано стеклянное окошко, и он заглянул через него внутрь.
Посреди комнаты стоял такой же стол, как и в комнате, где он очнулся. На столе лежал полупрозрачный человек, а вокруг него толпились одетые в голубые паранджи женщины с перламутровой кожей. «Значит, это был не сон», — подумал Тим.
Женщины водили руками над телом человека, и Тим буквально видел, как за руками движутся потоки энергии. Он видел, как они нежно подхватили и извлекли из человека больной орган, как очистили его мерцающим ультрафиолетовым потоком, выходившим прямо из ладоней, наполнили золотой и бирюзовой энергией и вернули его на место. Так они проделали со всеми больными органами человека. Затем они все подняли над человеком свои руки, и из простертых над телом рук посыпался серебряный дождь. Когда операция была закончена, человек просто исчез.
— Кто у нас следующий? — спросил тихий, мурлыкающий голос.
— Тильда Браун: детство — счастливое, всю жизнь добросовестно работала, вырастила троих детей и семерых внуков…
— Диагноз?
— Рак. Все родные любят ее и просят за нее каждый день.
— Призвание реализовала?
— Не до конца… Есть еще шесть ненаписанных картин, не говоря уже о восьмом внуке на подходе…
— Хорошо, загружаем.
И вот, на операционном столе замерцало и проявилось новое полупрозрачное тело седовласой женщины…
Тим пошел дальше по коридору. Навстречу ему шла миниатюрная зеленоглазая кошечка. Он не обратил на нее никакого внимания, мало ли кошек ходит по больницам… Он свернул на лестничный пролет и стал спускаться вниз. Кошка пошла за ним…
— Сколько же здесь этажей, интересно… — бормотал Тим себе под нос.
— Двести семьдесят пять, — в ответ мурлыкнула кошка.
Тим подскочил на месте. Потом присел на корточки перед маленьким зверьком и, прищурив глаза, пристально посмотрел на него. И вдруг его осенило…
— Сенмиры-кошки? Да ладно!
— Т-с-с-с… это тайна… — ответила кошка, — А ты далеко собрался, а, герой?
— Почему герой?
— А ты ничего не помнишь? Ты же в одиночку противостоял серой сущности, пожертвовал собой в попытке спасти близкого друга, только такая жертва и заставила нас вмешаться…
— Я вспомнил! Мама-мия! Мне надо бежать, что с Софией? Что с ней?
— Стой, остановись, пожалуйста, — кошка ощетинилась, и вдруг превратилась в гигантскую черную пантеру, сверкающую зелеными глазами. Тим невольно отпрянул от дикого зверя. — Иначе ты никогда не сможешь ей помочь, — услышал он все тот же мурлыкающий голос у себя в голове.
Пантера присела и сжалась, как перед прыжком, и через мгновение перед Тимом стояла улыбающаяся неотразимой улыбкой, небольшого роста зеленоглазая красавица 17 лет, с длинными во всю спину чёрными волосами. На ней был голубой палантин с капюшоном, ее лицо было словно вырезано из перламутра и светилось изнутри.
— Я тебе все объясню, только давай уйдем в более подходящее место, не разговаривать же нам на лестнице, да еще в такой одежде… — и она многозначительно посмотрела на белые одеяния Тима.
Через несколько минут уже переодетый в свою одежду Тим пил чай в маленькой комнатке с уютным мягким диванчиком, до боли напоминавшей ему гостиную в доме его бабушки, даже бегония на подоконнике стояла такая же кривая и изогнутая. Даже часы на стенке были те же, а в углу, гонял клубок шерстяной комочек — рыжий кот Вискас. Клубок синих ниток подкатил к его ноге, и котенок, перекувыркнувшись через голову, прыгнул на него. Тим попытался было погладить кота, но рука провалилась в изображение — кот был голограммой.
