Он предал себя, свою сущность, предал род сенмиров. Он был первым среди сенмиров, но стал тем, кто привел человечество на край пропасти. Когда он очнулся, как от тяжелого сна, было уже слишком поздно. Силы зла расползались и множились, и вот уже вся страна полыхала в огне. Он видел людей, умирающих от голода, видел матерей, баюкающих на руках мертвых младенцев, видел страшные картины нищеты и болезней, зла, всплывающего в человеческих душах от горя и безысходности. Некогда веселые и добрые жители Московии превратились в смертельных врагов, разобщенных борьбой за выживание, в жестокую нищую, оборванную массу, вызывающую страх и омерзение.
Управлять такой страной было невозможно. Везде боль и хаос, ужас и смерть. Все пошло не по плану, задуманному Смоллом, и тогда этот коварный злодей окончательно сошел с ума. Гнев и ярость закипали в нем, обида на весь род человеческий росла и множилась в его сознании. Как они посмели? Как все бытие посмело оказаться не таким, как он жаждал? Он пытался подменить собой высшие силы, и они жестоко отомстили ему. Его новый план был чудовищным, но для его осуществления опять понадобился кристалл, и тогда…
— Они сговорились между собой и обманули меня, притворились, что хотят все исправить, повернуть время вспять, — сам себе говорил Кливерт, — О Боги! Как мог я быть столь наивен и глуп! Всё это чувство вины, без сомнения! Именно оно подтолкнуло меня. Всегда нужно иметь холодную голову, руководствоваться здравым смыслом и рассудком. Я был виноват перед людьми, и это чувство в итоге погубило и меня, и весь мир. Вместо того, чтобы все исправить, все стало только хуже…
Он вновь вспоминал события прошлого, эти картины никогда не покидали его разум, становясь живой пыткой для его души, искалеченной муками совести.
— Если ты дашь мне камень еще раз, в последний раз, я смогу все вернуть, — глядя на него в упор тяжелым, гипнотическим взглядом, говорил Смолл. Он говорил, и каждое слово, как тяжелый молот, бил по чувству вины Кливерта, — Ты только подумай! Не будет больше голода, смерти, нищеты, смуты… Все вернется на свои места, все будет так, как должно.
— Довольно. Вы просите о невозможном. Я больше никогда не отдам кристалл ни тебе, ни кому-либо другому. Люди не виноваты в том, что произошло с ними, это наша вина, это моя вина! MIA KULPA!
— Да, вина наша, — сказал Ларсон, — но выбираться из всего этого им предстоит самим, а это весьма непросто. Люди слабы. Сколькими жизнями ты готов еще пожертвовать? Посмотри на них — матери хоронят своих детей…
— Люди справятся, я в это верю! Поднимется народная сила, все наладится, нужно только дать им время, — ответил Кливерт.
— Да! Ты совершенно прав! Время, которого у них нет! Сколько времени это займет? — спросил Смолл, наигранно разводя руками, — Годы? Десятилетия? Сто лет, двести, триста, четыреста? А я предлагаю сделать все здесь и сейчас! Мы просто вернемся к тому, с чего начали, как будто никогда и не было ничего этого. Мы все исправим во имя людей!
— Ты хочешь изменить время? — отшатнулся от него Кливерт, — Но этого нельзя делать! Растянуть время, сжать — все это допустимо, но повернуть время вспять, это запрещено!
— Потому что ты не знаешь, как это сделать, чтобы не навредить, а я знаю! Я нашёл и прочел древние руны. Ты ведь знаешь город Бодлиан? Там недавно была создана уникальная библиотека. Я был там! Две тысячи книг — я знаю ответ! Для этого нужно много, очень много энергии, а где ее взять? Ты только подумай, — говорил Смолл, — сверхновая звезда даст нам эту силу! Еще есть время и возможность все исправить. С помощью звезды и камня я верну все… Подумай, верну царский род, люди будут жить, как захотят, я откажусь от своих планов, царевич будет жить, его потомство сделает эту страну богатой и процветающей…
Они убедили его, но все, что говорил Смолл, было ложью. Смолл никогда не ездил в Бодлиан. Он даже и не планировал что-то спасать, напротив, замысел его был жесток и коварен. Все, чего он хотел — это отомстить: отомстить богам и всему человечеству за невозможность осуществить свои честолюбивые намерения, за то, что столько стараний пропало впустую, за то, что высшие силы не позволили ему взять верх над этими жалкими людишками, — за всё это предстояло их уничтожить. Это был бунт против Бога, кровавый и беспощадный. Он сам хотел стать Богом, но стал Демоном, уничтожающим все живое. Уязвленная гордыня порождала в нем дьявольские замыслы, и он решил уничтожить Московию, так и не сумев овладеть ею.
Кливерт передал Смоллу Кристалл, и в тот же миг небеса разверзлись: из прорванной бездны бешеные селевые потоки воды и глины, как цунами, хлынули на город, смывая дома и выворачивая с корнем деревья. Буквально в считанные минуты через город уже неслась быстрая, полноводная река из обломков, грязи и воды, увлекая за собой людей, животных, переворачивая телеги, опрокидывая заборы и сараи, сметая все на своем пути.
— Не доставайся же ты никому! — с обезумевшим взглядом кричал Смолл.
Кливерт изменился в лице. Он понял, что Смолл решил уничтожить Московию. Он бросился на него в надежде отобрать у него Кристалл, но Смолл был очень силен и Кливерт не смог сделать и шага в его сторону, его словно держали невидимые тиски. Все тело сковала судорога, волны боли пробивали его до кончиков пальцев. И тогда он сделал последнее, что было в его силах, последнее, что еще было в его власти — принес сакральную жертву искупления — пожертвовал собой ради спасения человечества.
— Я обращаюсь к вам, вершители судеб, примите мою жертву! — слабеющим голосом прошептал он. — Sacralisvictima! Piaculum!
Эти слова — последний рубеж защиты мира его хранителем — не могли остаться без ответа высших сил. Незримая волна разлетелась от него на миллиарды километров. Прогремел взрыв оглушительной силы, и огромная, разверзшаяся из пустоты, гигантская воронка, как черная бездна, унесла Кливерта, Смолла, Ларсона и Дулли в мир теней. Их сущность была изменена. Высшие силы прокляли их, и они превратились в призраков, а Кристалл судьбы бесследно исчез. Сэнмиры долго потом искали его на Земле, но безрезультатно… Кристалл так и не был найден, и никто не знал, что в этом мире его уже не было. Высшие силы отобрали дар, которым пользовались во вред рода человеческого.
— Интересно, знают ли сэнмиры, что это я все-таки спас Московию? — думал Кливерт, но никто не знал этой правды ни на Земле, ни в мире теней. Да и было ли это всей правдой?
В момент взрыва та Московия, в которой жили Кливерт и Смолл, Ларсон и Дулли, погибла в водах всемирного потопа, она растаяла как весенний снег, и на ее месте сейчас стоял город Сноутон. Но иная Московия, воссозданная высшими силами благодаря жертве Кливерта, была спасена и жила в параллельном мире. Там люди жили и решали свою судьбу сами, без сенмиров и без помощи Кристалла судьбы, там люди сами боролись с судьбой и смутой, в едином священном порыве объединившись против сил зла. Там, в этом новом мире, Московия называлась Москвой, и она существовала благодаря простым людям, победившим зло во имя жизни на Земле.
Но в мире маленького лисенка Яна, куда сейчас попали проклятые призраки, этого никто не знал. Даже сам Кливерт, который вернулся сюда спустя четыре сотни лет, не догадываться об этом. Он верил, что найдет Кристалл судьбы, который не мог просто исчезнуть. В случае опасности или неожиданной гибели Хранителя Кристалл всегда возвращается в Храм судьбы на Муруджунской Игле. Туда-то он и спешил. Устоял ли Храм — он не знал, как и не знал, найдет ли он Кристалл в этом мире. Но самое главное — оставался еще один нерешенный вопрос. Достать Кристалл было доступно лишь новому хранителю, избранному. Так, кто же он?
Кливерт почувствовал его присутствие сразу. В тот момент, как только четыре призрака пересекли границу мира теней, он понял, что судьба его предрешена. Но кто был этот избранный, и как его найти? Это была сложная, практически неосуществимая задача — все равно, что искать иголку в стоге сена, и все же, он сделал это.
