— Я так ищу место для парковки, — вдруг вмешался в разговор дядечка в синей шляпе, сидевший справа от них, — Правда, сейчас мой драндулет не на ходу, но вы правы, это здорово помогает, — и он весело подмигнул всей компании. Все дружно засмеялась. Ян вопросительно посмотрел на отца.
— Вот видишь, Ян, любой ЧЕЛОВЕК может это сделать, — сказал отец, делая особый акцент на слове «человек», — все дело в настрое, ну, и в практике, конечно.
На вокзал подъехали вовремя. Выгрузились из автобуса и неспешно пошли к единственной во всем городе платформе. Ян любил ездить на поездах. Запах железной дороги, шпал — это ни с чем не сравнится. Он манит, и ты чувствуешь приближение чего-то интересного, захватывающего. Яну очень нравился этот запах, он и сам не понимал почему.
На перроне суета, Джон достает из нагрудного кармана оранжевые с золотой печатью билеты и протягивает их проводнику.
— А ваш чемодан на полку не встанет, — поджав губы и покосившись на увесистый багаж Енсенов, сказала девушка в синей форме проводника.
— Ничего-ничего, это только так кажется, мы не первый раз с ним путешествуем — с улыбкой ответил Джон.
Анна прошла в вагон, за ней стали подниматься по крутой, сетчатой, как кружевная паутина, лестнице и ребята. Замыкал шествие Джон, тащивший огромных размеров чемодан.
— Вот и наше купе, — Анна сняла плащ и повесила его на крючок.
Джон поднял сидение, и огромный чемодан исчез в крохотной нише: «Всегда полезно немного расширить пространство», — подмигнул он Яну. Ян никогда раньше даже и не задумывался о том, как такой чемодан вообще может хоть где-то поместиться. Он впервые понял, что есть простые и удивительные вещи, на которые он раньше просто не обращал внимания.
Поезд тронулся плавно, практически незаметно, только поплыли куда-то деревья за окном. В купе вошла проводница.
— Ваши билеты… Постель заказывать будем? Чай пить будем?
— Да, пожалуйста. Четыре постели и четыре чая.
Джон расплатился, и проводница вышла из купе. Анна стала распаковывать маленькую дорожную сумку.
— М-м-м… запечённая курица в фольге — фирменное блюдо для поезда, — Лэсли уже потирал руки в предвкушении вкусного ужина.
— А я бы не отказался от кофе, — лукаво подмигнул жене Джон.
— Будет вам и кофе, и какао с чаем, — улыбнулась Анна, — теперь, когда Яну стали доступны кое-какие вещи, я решила добавить в нашу жизнь немного импровизации. Теперь это никого не шокирует и не удивит.
С этими словами она стала разворачивать фольгу, под которой, однако, не было никакой курицы. Под ней была еще одна упаковка — полупрозрачная, голубоватая, отливающая перламутром. Она была закрыта в виде большого артишока. Один за другим Анна стала разворачивать лепестки, чтобы добраться до сердцевины. Внутри, казалось, что-то светилось и мерцало. Внутренние лепестки были настолько яркого цвета, что, казалось, это не цвет, а свет в чистом виде. И вдруг этот «бутон» сам собой раскрылся по часовой стрелке, как сферический веер, и на столике купе оказался круглый золотой поднос, уставленный разными вкусностями.
Здесь была и запечённая курочка, и овощное рагу, и бараньи ребрышки в подливке, рис с шафраном, картофельное пюре, салат, канапе с ветчиной и сыром, тонко нарезанные соленые огурцы и даже мамины фирменные блинчики. Оставалось только гадать, когда она успела все это «приготовить», и как все это поместилось в таком маленьком комочке фольги. После того, как все насытились, Анна подхватила поднос снизу и свернула его ловким движением руки против часовой стрелки. Он послушно сложился, как веер, в нечто, напоминающее бутон артишока.
— И как это ты все успеваешь? — с лукавой улыбкой спросил Джон и подмигнул.
— Это потому, что я не жена, а золото! «А теперь чай!» — сказала она, и в ту же минуту дверь купе съехала в сторону, и появилась улыбающаяся проводница с подносом, на котором, позвякивая чайными ложками, стояло 4 стакана в жестяных подстаканниках. Над каждым из них поднимался густой пар, а на блестящей поверхности плавала долька лимона.
— Но я просил кофе, — в шутку возмутился Джон, когда проводница вышла.
— О! Извините, сэр! — сказал Лэсли, — Ну-ка, Ян, настало время для практики, изобрази нам превращение чая в кофе!
Дело было сделано с величайшим мастерством, даже Джон оценил качество напитка, сказав, что в жизни не пил такого вкусного кофе, да еще и… с лимоном.
— Э-э-э… что-то вот про лимон-то я и не подумал, пап, — признался Ян, и все засмеялись.
После ужина еще долго болтали, играли в шахматы, которые материализовал Лэсли прямо из воздуха, смеялись. Когда за окном стало темнеть, Анна застелила постели, причем Ян готов был поклясться, что одеяла сами вползали в пододеяльники. Наконец, все улеглись. Мальчики на верхних полках, Джон и Анна внизу.
За окном в темноте ночи проносились мимо фонари полустанков. Колеса поезда негромко стучали, навевая дрему. «Как же я люблю поезда», — думал Ян. Он не мог себе объяснить за что, но просто обожал путешествовать поездом: этот запах, мерный стук колес «чу-чух-чу-чух», какое-то необычайно расслабленное состояние, когда ни о чем не надо думать, никуда не надо спешить…
К бабушке ездили каждое лето, сколько он себя помнил. С детства он любил ходить по вагону, держась за поручни, откидывать приставные креслица в коридоре и сидеть на них, глядя в окно. Ему нравилось все: и ковер на полу, и громадный титан с горячей водой и крантиком, из которого капала вода, и ручки на дверях купе, смотрящие вверх, и то, что само купе, как маленький уютный домик, который прячет их семью от всего остального, проносящегося мимо на огромной скорости мира, стоит только закрыть дверь.
Ты сидишь в таком домике, а за окном искрятся закатным солнцем речушки, озерца, заводи вдоль железнодорожных путей, и создается впечатление, что ты расправил крылья и летишь над зеркальной поверхностью блестящей воды, а кругом мелькают камыши, цветы и травы, кусты и деревья, или туман стелется над низиной, создавая сказочный мир вокруг. Где-то там, в заводях, живут русалки, леший да кикиморы. На полях гуляют стада, а когда поезд проходит мост над большой рекой — вот уж страх-то — можно представить, что ты несешься прямо по воздуху.
Глава 9. Аномальная зона.
Перед тем, как погасить свет, Анна посмотрела на мужа и шепнула: «Надо предупредить его, думаю сейчас самое подходящее время». Они закрыли дверь купе на задвижку.
— Ян, ты знаешь, что место, где живет бабушка, люди прозвали «аномальной зоной». Это не просто так, — начал Джон.
— Это «жжжж» неспроста, это уж, как пить дать, дыма без огня не бывает, — усмехнулся с верхней полки Лэсли.
— Уже несколько веков, лет, примерно, четыреста, там происходят разные непонятные события. Даже мы до конца не понимаем, почему это происходит. Аномальная зона очень большая, но нам удалось определить ее эпицентр — это Муруджунская Игла, гора, внутри которой есть что-то, что не фиксируется никакими земными приборами, но дает очень мощное аномальное излучение, которое чувствуют сэнмиры. Никто не может понять, что там, возможно, это разлом миров, и поэтому территория эта обнесена зоной контроля. Мы пересечем границу аномальной зоны на поезде, поэтому проходить контроль будем прямо здесь.
— А почему раньше я ничего такого не замечал, хотя мы к бабушке каждое лето ездили?
— Зона контроля создана в параллельном измерении, поэтому все остальные люди, едущие в поезде, ничего не заметят, как и ты раньше не замечал. Ты все это сам сразу поймешь завтра утром. Зона контроля создана вне временного пространства Земли, то есть на период, пока мы будем проходить контроль, человеческое время остановится. Для этого нам понадобится лишь одна сотая доля земной секунды, которую мы растянем до нужных нам размеров…
— Не волнуйся, это не больно, — свесившись со второй полки и сделав страшные глаза, сказал Лэсли.
— Не о чем волноваться, сынок, это просто меры предосторожности. Мы не можем знать, сколько миров пересекается в зоне Иглы, и какие сущности там обитают, поэтому и были приняты эти меры, — Анна улыбнулась, подтыкая одеяло Яну, как будто ему было все еще 6 лет, — ну что, я гашу свет? Спокойной всем ночи.
