James R. Greene Jr.

This music leaves stains: The complete story of the Misfits

Печатается с разрешения The Rowman & Littlefield Publishing Group, Inc.

В оформлении обложки использованы фотографии Michael Loccisano/FilmMagic for Heidi Robinson/Getty предоставленные Фотоагентством Getty Images

В оформлении обложки использованы иллюстрации из фотобанка Shutterstock.

© The Rowman & Littlefield Publishing Group, Inc., 2013

© Перевод. Е.А. Курицын, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Я выражаю искреннюю и глубочайшую благодарность каждому, кто согласился дать мне интервью для этой книги. Несмотря на то, что некоторые из них не вошли в финальную версию, буквально каждая ваша история, знания и воспоминания значительно помогли придать стройности нашему рассказу. Я перед вами в огромном долгу.

Благодарю каждого, кто отказался давать интервью для книги, но сделал это вежливо, выразив мне поддержку и пожелав удачи в реализации данного проекта. В эпоху, когда гораздо проще и, как правило, удобнее просто игнорировать электронные письма, текстовые сообщения и другие способы связи, к которым прибегают незнакомцы, ваше проявление этикета тронуло меня, даже если вы написали ответ «на автопилоте».

Тем немногим, кто был готов помочь мне за «символическую плату», я скажу следующее: среди запрашиваемых вами сумм встречались совершенно умопомрачительные. Если подобные гонорары вы получали за участие в похожих проектах в прошлом, – мое почтение. Мне не довелось посетить те же курсы переговорного мастерства, на которые ходили вы.

Все указанные далее люди не ограничились так называемым чувством долга, а сделали все возможное, чтобы помочь данному произведению увидеть свет: Дэвид Адельман, Кэтлин Брэкен, Крис Банкли, Кен Чино, Лиз Эно, Дэнни Гэмбл, Беннетт Грэфф, Кристофер Харрис, Ролли Хэтч, Марк Кеннеди, Тэйлор Ноблок, Бри Коянаги, Аарон Ноултон, Пит Маршалл, Мик Мерсер, Рэйчел Хеллион Майерс, Линнеа Олссон, Джон Пьякуадио, Билл Плэтт, Майкл Поули, Лайл Преслар, Джеймс Эдвард Рэймонд, Джеймс Льюис Рампф, Кевин Солк, Дэйв Швацманн, Майк Стэкс, Беар Степп, Чоппер Степп, Джим Теста, Джон Л. Уэлч, Мэтт Уайтинг, Джошуа Уайатт и Джей Янгер.

Разумеется, спасибо и самой группе Misfits – даже тем ее членам, которые отказались принимать участие в написании данной книги. Без ваших творений и похождений она была бы посвящена чему-то до смерти скучному, например, ковке с матричными штампами или истории компании Quaker Oats[1].

Отдельное спасибо тележке с тако на пересечении Стайвесант-авеню и Бродвея в Бруклине за бесчисленные тарелки со свиными начос, дававшими мне энергию, когда я засиживался за письмом допоздна. Также спасибо корпорации PepsiCo, чьи многочисленные продукты линейки Mountain Dew выполняли ту же функцию. Кроме того, заранее благодарю врачей, которые будут помогать мне избавиться от камней в почках, без сомнения, образовавшихся у меня ввиду потребления огромного количества пищи такого качества.

Misfits – группа, вокруг которой долгое время царила аура «тайного клуба». Как и в случае с комедийным сериалом «Таинственный театр 3000 года», критикующим набившие оскомину фильмы категории «Б», или написанными под воздействием обильного количества наркотиков произведениями Хантера Томпсона[2], будущие фанаты впервые сталкиваются с творчеством группы и удивляются: «Не могу поверить, что нечто подобное существует!» Если вы почувствовали связь с этой музыкой, вас охватывает эйфория: наконец-то появилась культурная сила, чей голос до сей поры не был услышан, но напоминает вашу собственную внутреннюю речь. Внезапно вам хочется узнать о группе все. Вы поглощаете информацию, как бешеная собака, проглатывая каждый кусок, который попадается вам на глаза.

Я узнал о Misfits в пятнадцать лет благодаря старшекласснику по имени Эд, с которым мы вместе ходили на рисование. Он часто носил изодранную черную футболку со знаменитым символом группы – скалящимся белым черепом. Эд утверждал, что это была винтажная вещь. Она якобы досталась ему то ли от родного, то ли от двоюродного брата, который знал эту группу и смог трафаретным способом нанести на футболку это изображение, широко известное как «Багровый призрак» (несмотря на отсутствие красного оттенка). Логотип марки Champion на рукаве, казалось, подтверждал рассказ моего друга («Misfits не стали бы продавать футболки с названием еще какой-то компании», – разумно заметил Эд). На тот момент я не слышал ни одной их песни, но ценил тот факт, что я знал кого-то, владевшего чем-то, к чему однажды прикоснулся кто-то относительно знаменитый.

Через несколько месяцев после окончания средней школы я убивал время между курсами в общественном колледже[3] дома у одной моей подруги. Чтобы вы понимали, о каком времени идет речь: мне кажется, в тот день мы скорбели в связи со скоропостижной и страшной смертью Фила Хартмана[4]. Во время нашего разговора брат моей подруги в соседней комнате включил на большую громкость череду песен в жанре панк-рок. Это бурное громыхание, едва заглушаемое гипсокартонной стенкой, не беспокоило меня – в конце концов, я не представлял своей жизни без группы Ramones, – но спустя несколько минут меня поразил голос, доносившийся сквозь стук барабанов и рев гитар.

Это что, Гленн Данциг?

Как бабочка на огонь, я пошаркал в его комнату. Я не помню, что мы сказали друг другу – только тот фантастический момент, когда я взял в руки коробку от диска Collection II и четко разглядел имя Гленна Данцига на оборотной стороне обложки оттенка сепии. Внезапно меня осенило.

О боже! Тот парень, который спел «Mother», играл в панк-группе. И притом очень хорошей панк-группе. Музыка похожа на смесь Элвиса и Ramones, а во всех песнях поют про черепа и убийства. Вот тебе раз!

Я не находил себе места. Его хеви-метал группа Danzig мелькала на MTV несколько лет до того дня, но я не испытывал желания знакомиться с ней ближе хитов на радио. Казалось, я уже знал о Гленне Данциге все: про огромную пряжку на его ремне, про его бакенбарды, неудержимое пижонство, низкий голос, паршивую музыку жанра метал. Я думал, что на этом его портрет исчерпывается. Редко в своей жизни я был так рад ошибаться.

Настоящей переходной точкой для меня стала песня «I Turned into a Martian». Она заключает в себе неимоверный катарсис для любого, кто когда-либо чувствовал себя изгоем, чужаком или человеком, не подходящим под определение «нормального». По мере приближения к двадцати годам я, определенно, осознавал, что нет ничего зазорного в том, чтобы отличаться от других, но это не всегда успокаивало меня, когда я чувствовал себя не в своей тарелке. Услышав, как Данциг совершенно не стеснялся своего превращения в существо из другого мира, обеими руками приветствовал свой новый облик и превратил эту песню в гимн наделения себя силой… Что ж, ничто другое не производило на меня такого обнадеживающего эффекта. Когда он кричит: «Мир будет принадлежать мне!» – в конце второго куплета, я всегда непроизвольно выпрямляюсь во весь рост.

И то, как Misfits совместили мелодии песни с ее грубым риффом, просто поразительно. Как часто вы слышали что-либо настолько мощное и энергичное – первые три аккорда сметают вас, словно выстрелы пушки – но одновременно милое, романтичное и (за неимением более подходящего слова) эпичное? Как только эта песня донеслась до моих ушей, обратной дороги уже не было. У Misfits почти каждая песня отличная, но, на мой вкус, «I Turned into a Martian» – лучшая из всех.