Ваня потянулся и отложил книгу. Айзек Азимов, конечно, был гигант мысли, но видимо, для своего времени. Сейчас в двадцать восьмом веке было видно, что роботы всё ещё фантастика. Не так как надо развивается наука.

Он свесился с балкона, ему захотелось плюнуть на людей, что спешили по своим делам внизу. Они бежали мелкими букашками, которых не возможно различить отчётливо с высоты тридцатого этажа.

Когда они заселились в квартиру, прабабушка была в шоке от этого вида. Она, скажем честно, не могла выносить такой высоты и тряслась всеми частями тела, когда выпадала возможность выйти на балкон. С ней вообще было много весёлых случаев, пока год назад она не умерла.

Семья долго решала как поступить с трупом прабабушки, но решили остановиться на простом кремировании. Платить за хранение трупа и последующее оживление, как многие делали в двадцать втором веке и после, они посчитали – вносить деньги мошенникам, а больше ничего. Оживить после смерти нельзя никого, и прах прабабки закопали на старом Мытищинском кладбище.

Он снова подумал о том, чтобы плюнуть, но застеснялся этих глупых, пустых мыслей, и плюнул мысленно. Он резко разогнулся и вошёл в квартиру. Там он включил телевизор, который передавал новость о том, что готов долгострой и через неделю или две он отправится в полёт.

Прослушав всё, что было сказано о космическом корабле, он вздохнул и выключил телевизор. С завистью подумал, что необходимо оказаться в момент отправления в «Лужниках». Именно оттуда будет стартовать корабль.

А пока вышел из квартиры. Оставив дверь открытой, он посмотрел на огромный коридор, куда выходили двери шести квартир, одна из них была его, а пять других принадлежали соседям. Родители, что сейчас трудились на Марсе, оставили его одного и только иногда присылали кой-какие деньги, чтобы у него были копейки на колбасу. Или другие потребности для растущего организма.

Он подошёл к двери своей квартиры и уже собрался войти внутрь, когда его окликнул голос от лифта, что опять застрял.

– Молодой человек, вам, вероятно, будет легче вызвать ремонтную бригаду.

Ваня опешил, оглянулся и удивлённо произнёс:

– А вы откуда знаете, что я молодой?

Человек в лифте захихикал и сказал:

– А я вот вижу! У меня тут приятель, который многое видит. Так ты ремонтников вызовешь, или как?

Ване не очень хотелось влезать в эту непонятную ситуацию, но помочь человеку сам бог велел. И он взял телефон, набрал номер, а там был разговор, который он с честью закончил. А пока ремонтники не прибыли, он сидел рядом с лифтом и разговаривал с застрявшим мужиком.

– Вот сколько уж воды утекло, а лифты всё никак делать не научатся, – сказал заключённый в лифте. – Сколько всего сделано, а вот тут не могут они сделать. Ничего не объясняя толком, одна отговорка «Всё изнашивается».

Мужик в лифте сидел и причитал, плевался и причитал. Ваня всё слушал и приходил к выводу, что в чём-то заключённый прав. Например, что касается роботов. Всем известно, что на Западе роботизирование идёт полным ходом и днём и ночью, но в их отечестве, только уборщики, да и те, в основном, не говорящие. А изнашиваются быстро.

– Книжки любишь? – спросил неожиданно мужик.

– Да, – с готовностью ответил Ваня – Но только сейчас в основном электронки, – упавшим голосом закончил он.

– А я помню бумажные книжки. Откроешь такую, а там чёрные буквы на белом фоне и они рассказывают, рассказывают…. Каждый раз что-то новое и интерееесное, – сказал из лифта мужик, растягивая слово «интересное».

Мужик помолчал и продолжил:

– А уж как пахли! Наслаждение. Кайф! Сейчас такого, к сожалению, нет. Но что есть, то и лопайте, как говорит президент. А ведь когда-то запрещали так называться, была компания за чистоту родной речи. Но это слово, блинский блин, не тронули…

Ваня усмехнулся, ему было шестнадцать лет, но он не помнил такой компании. Но сказал совсем другое:

– На самом деле я люблю читать фантастику, но сейчас не такая фантастика, как раньше. Мне нравится такая, какая была в прошлом. В двадцатом веке, в двадцать первом…. А сейчас книги покупаю только у Литреса. Но сейчас приключений мало, совсем чуть-чуть. Не интересно писать стали, или «рояли» в кустах или вовсе приключений нет. Книги брать почитать теперь нельзя, авторское право оно жесткое.

– Я тебе дам почитать и даже никому не скажу, – раздался голос мужика из лифта.

В этот момент пришли другие мужики, из ремонтной бригады. Сразу лестница наполнилась криком, проклятьями и матерщиной. Однако мужика, что был закрыт в лифте вызволили. Мужчина оказался крупный, но не старый. Несмотря на его лысину во всю голову, ему можно было дать лет семьдесят не больше. Он вышел, улыбаясь и усмехаясь, людям его освободившим.

После этого он подошёл к Ване, поздоровался и опять пообещал книги, что обязательно даст прочесть.

– Хорошо, через часик зайду за книжками, – ответил парень и поспешил спуститься вниз по лестнице, на лифт у него теперь надежды было мало.

Когда он скатился вниз по лестнице на первый этаж, он быстро выскочил из дома на улицу мимо охранника, что сидел и разгадывал кроссворд, утирая пот с наморщенного лба.

Он выскочил на воздух и схватил свой телефон, надо было переговорить с Костяном, а тут без звонка нельзя!

Друг долго не отвечал, но через десяток звонков всё же ответил.

– И чего же ты хотел, друг мой? – раздался голос Костика в трубке.

– Ничего сверхординарного, – сказал Ваня в телефон, – а всё же ты где? Хотелось бы знать.

– Я тут на Воробьёвых горах, катаюсь, а ты где? – последовал ответ с вопросом.

– Жди меня, я счас приеду! – кинул Ваня в телефон, после чего вызвал самообслуживающее такси и сунул его в карман джинсов.

Когда пришла машина, он кивнул ей, открыл дверь «Лады» и сказал куда ему нужно, а сам откинулся в кресле и слушал радио «Хиты России». Передавали что-то несуразное, музычка была весёлой, но слова не лезли ни в какие ворота. Девушка вещала, что парень целовал её в жгучей крапиве, отчего потом она там и заснула. Кому вообще придёт в голову целоваться в крапиве? А потом ещё и спать там? Как вообще можно уснуть в жгучей крапиве? Он покачал головой, выкинул песенку из головы и подумал, как обидно от того, что такси не поднимается выше десяти метров от земли. Потому, что летать высоко могут только вертолёты и чиновники в них, а также силовые и спасательные структуры. Все остальные не могут подниматься выше, чем десять метров от земли.

Довольно быстро он прилетел на Воробьёвы горы, увидел Костика и подбежал к нему.

И сразу же обрушил на него новость о том, что корабль, что полетит к звёздам, будет стоять в Лужниках на приколе.