- Вы только поглядите, кто набрался наглости появиться в этом доме! – внезапно ворвался в мое правое ухо до боли знакомый визгливый голос.

- Мама? – машинально выдохнул я, шарахнувшись от стенки с огромным ростовым портретом.

- Да как ты вообще смеешь произносить это слово после всего, что совершил! – в бешенстве завопила нарисованная женщина.

Я не ошибся – передо мной висело большое полотно, на котором была изображена Вальбурга Блэк во всем своем великолепии. Неяркий солнечный свет, который бил в запачканное оконце, а также собачье зрение от используемого на автомате частичного оборота позволяли мне рассмотреть все детали волшебного портрета. Аристократичная мадам лет пятидесяти, одетая в строгое платье в викторианском стиле, с черным чепчиком на голове. Она выглядела почти такой же, как и в день нашей последней встречи. И даже уголки губ так же презрительно кривились в узнаваемой гримасе глубокого разочарования.

От одного взгляда на строгое лицо волшебницы, внутри меня появилось желание поскорее сбежать, по старой привычке, брякнув на прощание какую-то гадость. Вот только я уже не являлся тем Сириусом, который предпочитал бегать от проблем, всерьез полагая, что если их игнорировать, то они сами рассосутся. Усилием воли подавив старый рефлекс, я вытащил палочку и подошел к стене, спокойно уставившись прямо в глаза нарисованной Вальбурге. Готовая озвучить очередную порцию оскорблений женщина от неожиданности осеклась. Я же, разглядывая изображение матери, мысленно гадал, когда она успела заказать свой портрет. Возможно, спустя несколько лет после смерти отца – вон как сильно ветвятся морщинки вокруг ее глаз, и как выразительно торчат скулы.

- Что, нечего сказать? – язвительным тоном прервала молчание матриарх.

- Есть, - глухо отозвался я, ощущая тянущую боль где-то глубоко в груди. – Вот только просить прощения у бездушного, размалеванного красками куска холста будет глупо и бессмысленно, а потому… Империо!

Заклинание сорвалось с моей палочки легко и непринужденно, заставив глаза нарисованной Вальбурги растерять весь свой гнев и безжизненно остекленеть. Сделав глубокий вдох, я попытался унять разбушевавшиеся эмоции. Странная штука – приняв всю память и даже душу Блэка, я так и не смог разделить его ненависть к родителям. Я осознаю себя Сириусом, не испытываю диссонанса, прокручивая в голове его детские воспоминания, но сейчас, глядя на Вальбургу, вместо привычной злобы и ярости отчего-то испытываю жгучее сожаление, которое с натяжкой можно назвать испанским стыдом. Я вспоминаю свою вторую мать и заново переживаю острую боль утраты, мысленно проклиная старого Бродягу, который по своей глупости не ценил то, что имел.

Ощущая, как мои глаза наполняются влагой, я машинально поднял руку и коснулся лица нарисованной леди. Вместо нежного бархата кожи подушечки пальцев ощутили толстый слой краски, покрытой бесцветным лаком, и это меня отрезвило. Из глубины души поднялась злость. Да что со мной происходит-то?! Стоило покинуть компанию Пожирателей, как сурового командира сменил сопливый нытик, который вместо четкого выполнения поставленной перед собой цели готов упиваться ностальгией и реветь перед волшебным портретом. А ну-ка, соберись, тряпка! Дело не закончено, а он уже расслабился, понимаешь!

Шмыгнув носом и утерев пару скупых мужских слезинок, я очистил свой разум от эмоций и спросил:

- Отвечай, кто накладывал «фиделиус» на дом?

- Я, - коротко отозвалась Вальбурга.

- Когда это произошло?

- В начале восемьдесят пятого, за месяц до моей смерти, - последовал ответ.

- Как у тебя хватило сил на подобное заклинание? – уточнил я действительно волновавший меня момент.

- Я проводила ритуал с двумя донорами магической энергии.

- Кто пошел на роль жертв?

- Пара опустившихся бродяг, которых Кричер притащил из Лютного, - все так же безэмоционально сообщила леди.

- Почему ты вообще решила укрыть дом?

- Потому что сторонники Дамблдора повадились грабить официально законсервированные особняки древних родов, члены которых либо погибли в гражданской войне, либо были отправлены в Азкабан на долгий срок. Когда был вскрыт особняк Лестрейнджей и сожжен дом Альфарда, мой информатор в Министерстве сообщил, что родовое гнездо Блэков - следующая мишень. Я решила принять меры.

Я даже рот приоткрыл от удивления. Интересно девки пляшут! Оказывается, Вальбурга до самой своей кончины держала руку на пульсе политических разборок в стране и была той еще зубастенькой щучкой. Она готовилась встречать не каких-то там абстрактных домушников, а вполне конкретных директорских миньонов. Отсюда «фиделиус», ловушки и разбросанные по дому темные артефакты. Да, к вопросу защиты имущества Леди Блэк подошла творчески и с полной отдачей. Вот только перенапряглась малость – все же в ее возрасте проводить подобные ритуалы вредно для здоровья. Особенно в одиночку и без должной подготовки, м-да…

Дальнейшие расспросы подтвердили мои предположения, добавив тот факт, что после смерти тело Вальбурги в семейный скреп пришлось переправлять Кричеру. Он же передал весть о кончине матриарха Нарциссе, после чего закрыл всем доступ к дому и стал терпеливо ждать возвращения наследника. Сириуса Ориона Блэка, на имя которого было составлено официальное, по всем правилам заверенное в Министерстве завещание. Узнав об этом, я снова выпал в осадок и не придумал ничего лучше, нежели поинтересоваться:

- Но я же отрекся от семьи? Почему ты не отписала все имущество Нарциссе или той же Андромеде?

- Я узнала, что на самом деле мой старший сын разделял идеи Темного Лорда, являясь его Правой Рукой, и верила, что когда-нибудь он обязательно вернется домой, чтобы возродить род Блэк, - ответила Вальбурга.

В голосе женщины отчетливо слышалась гордость - видимо, заклинание начало выдыхаться. Как, собственно, и мое любопытство. Оценив злую иронию судьбы – не понаслышке знакомая с грязными политическими приемами Леди Блэк приняла содержащуюся в газетных статейках информацию за чистую монету, я горько усмехнулся, спрятал волшебную палочку и продолжил свой путь в библиотеку.

Итак, еще одна канонная «непонятка» обрела под собой логический фундамент. Меня мучил вопрос, почему после смерти Вальбурги имущество старого рода не растащила стая стервятников в лице близких и дальних родственников? А ответ прост – «фиделиус» и грамотно составленное завещание. Именно поэтому дом на Гриммо после гибели Сириуса достался Гаррику, тогда как прямым наследникам полагалось лишь завидовать парню. Несмотря на то, что завидовать было нечему, ведь после набега Альбуса и рыжей гоп-компании ни ценностей, ни полезной литературы в особняке не осталось.

Библиотека древнего рода располагалась в самом конце коридора, сразу за гостиной, обеденным и тренировочным залами, рабочим кабинетом, игровой и ванными комнатами, а также большим подсобным помещением, ранее бывшим курительной. Я даже примерно не мог посчитать, какую площадь занимали все вышеперечисленные комнаты, но одно знал точно - простор мои предки любили. А вот библиотека была достаточно скромной – всего восемь высоких, до потолка, стеллажей с примерно двумя тысячами фолиантов. То же книгохранилище Хогвартса на порядок больше. Зато возраст многих здешних образчиков научно-прикладной магической литературы исчислялся веками, а добрая половина коллекции была запрещена Министерством магии. Как говорится, берем не количеством, но качеством!

Оглядев покрытые пылью тома, я уверенно направился в дальний угол, подсвечивая себе слабеньким «люмосом», ибо окон в библиотеке не имелось. Предки знали, что солнечный свет вреден для пергамента, и позаботились о сохранности драгоценных знаний. Ориентируясь на детское воспоминание, я принялся изучать одну из полок и через минуту увидел знакомый корешок. Взяв в руки увесистую книгу, я полистал ее и нашел ту самую недочитанную главу. Но не успел толком углубиться в текст, как позади меня вспыхнул яркий свет.

Обернувшись, я увидел Кричера, который зажег настольную лампу, а затем щелчком пальцев удалил многолетнюю пыль со стола и мягкого кресла рядом с ним. Благодарно улыбнувшись услужливому домовику, я с комфортом устроился на мягкой мебели и принялся разбирать вычурный готический шрифт. Память не подвела, в найденном фолианте действительно содержался ритуал возрождения. Со всеми подробностями, включая методику создания гомункула и рецепты нужных зелий на пяти с лишним страницах. Порадовавшись, что приготовлением всей этой алхимической бодяги будет заниматься Мальсибер, я случайно зацепился глазом за абзац, гласивший, что варка основного состава для реконструкции физического тела длится полгода.