- Твою ж мать! – не сдержался я, глядя в стеклянные глаза живого трупа.

Опять неудача. Но почему? Восстановив тело, я тем самым предотвратил процесс его отторжения, скрепы фиксирующего заклинания даже не трогал, и все равно остался с носом. Задумчивое почесывание затылка неведомым образом стимулировало мою соображалку. Вспомнив вопли утопленницы, я предположил, что причиной фиаско стали чувства, которые покалеченная душа подарила вышедшему из комы мозгу. И пусть разум школьника все еще контролировали наложенные на тело чары, поступающей извне силы хватило для банального магического выброса, который выполнил единственное подсознательное желание подростка – избавиться от мучений. В общем, как и говорил Август, без крови единорога никак не обойтись. И зря я на него бочку катил – нормальный, грамотный специалист! Может, чего полезного посоветовал бы.

Избавив пустое тело от силы и отправив его к остальным, я в очередной раз полез в закрома и обнаружил, что инферналов в палатке осталось не больше сотни. К счастью, волшебников среди них нашлось аж трое – старик с крючковатым носом, еще один аврор, на теле которого виднелись явные следы разложения, и коренастый мужик в кожаной куртке, украшенной затейливой рунной вышивкой. Первые два превратились в мумии, пополняя мой резерв, а вот байкеру повезло – он стал моим последним подопытным. «Последним», поскольку я понимал, если и в этот раз ничего не получится, нужно будет завязывать с экспериментами, наступать на горло своей гордости и звать на помощь Руквуда.

Трансфигурировав сразу парочку шприцов, я заполнил их «жидким серебром» и заранее ввел иголки в вены подопытного. Оглушающее на этот раз я снимать не стал – само разрушится вместе с прочими чарами, когда кровь единорога попадет в организм. Да и силу на магические веревки решил сэкономить – никуда подопытный от меня не денется! Задействовав частичный оборот, чтобы увеличить скорость своей реакции, я сосредоточился, положил ладони на серую кожу и принялся вливать в тело лечебную магию.

Предыдущие пациенты позволили мне закрепить навык воздействия на неживую плоть, поэтому преобразование тканей шло быстро. Параллельно я уделял внимание восстановлению повреждений души, стараясь совмещать процессы, чтобы приведенные в порядок области энергетики совпадали с возвращенными в первозданный вид участками тела. Шаг за шагом организм мага оживал. Закончив работу над головой, я почувствовал, как дрогнула наполняемая силой духовная оболочка, и ощутил чужую боль. Понимая, что счет пошел на мгновения, я оставил осторожность, вливая мощный поток своей силы в подопытного, тем самым смывая, разрушая все наложенные чары.

Целительная магия, подчиняясь моей воле, безжалостно меняла саму реальность, создавая самое настоящее чудо. Раз - вены пациента заполняются свежей кровью, два - запускается сердце, три – в кровоток впрыскивается огромное количество биологического стимулятора, который позволяет мне ударными темпами восстановить целостность духовной оболочки, тем самым привязывая ее к носителю, четыре – подстегнутое «жидким серебром» преобразование поврежденных тканей организма окончательно завершается, пять – неожиданно для меня запускается механизм эволюции, преобразуя ожившие клетки мага, делая их лучше, совершеннее…

Не представляю, сколько времени занял процесс оживления. Я конкретно выпал из реальности, сосредоточившись на наблюдении за любопытным механизмом, работу которого в период экспериментов над пикси мог представлять исключительно по косвенным признакам. А очнулся, лишь ощутив мощный удар в челюсть. Отшатнувшись и повалившись в подвернувшееся кресло, я машинально схватился за пострадавшую часть тела и уставился в наполненные гневом серебряные глаза своего пациента, который решил довольно своеобразным способом выразить мне благодарность за возвращение в мир живых.

Байкер без каких-либо затруднений принял сидячее положение, оглядел свою куртку, расползающиеся по швам джинсы и прорычал:

- Что ты со мной сделал, недоносок?! Да ты хоть понимаешь, с кем связался?!

Приведя в порядок треснувшую от удара челюсть точечным вливанием магии, я поднял руки и миролюбиво произнес:

- Спокойно! Я не имею никакого отношения к тем чарам, воздействию которых вы подверглись в пещере…

- Какой еще пещере?! – не дал мне закончить буйный пациент, пытаясь что-то отыскать в правом рукаве. – А ну, живо вернул мою палочку!

- Заткнись! – рявкнул я, переходя на понятный мужику тон. – Я нашел твое тело в пещере с инферналами и вылечил. Понятия не имею, как ты там оказался, и где твоя палочка. Мое имя – Сириус Блэк, а как тебя зовут?

- Блэк? – удивился волшебник. Наткнувшись взглядом на рог единорога, очень неосмотрительно оставленный мною на столе, байкер цапнул его, направил на меня и прорычал: – Импе… кха!

Ну да, я же не дурак, чтобы безучастно сидеть, пока на меня накладывают непростительное! Едва заметив, что именно схватил пациент, я метнулся вперед и жестко ударил мага костяшками пальцев в горло, травмируя кадык. Схватив кашляющего байкера за кисть, я вывернул ее до хруста, подхватил выпавший из пальцев рог, после чего сам с большим удовольствием бросил подчиняющее заклинание в недоумка. Тот моментально затих, уставившись на меня остекленевшими единорожьими зенками, а я снова ощупал челюсть, проверил языком целостность зубов, поудобнее уселся в кресле и приступил к допросу.

Моего буйного пациента звали Освальд Доннован. Он был американским специалистом широкого профиля – проще говоря, наемником. Прибыл в Англию в середине шестидесятых годов в надежде подзаработать на набирающем силу противостоянии чистокровных и магглорожденных волшебников, грозившем перерасти в большую гражданскую войну. Выполнял, в основном, частные заказы, поступавшие от посредника в Лютном, специализировался на разбоях, кражах и ликвидациях. Последними его делами стали устранения моих родственников - Араминты Блэк и семьи дядюшки Альфарда.

Как и почему он оказался в Кристальной пещере, Доннован не знал. Он помнил, как шел по Лютному и внезапно получил в задницу мощное оглушающее, пробившее защиту на его куртке. Далее шло смутное воспоминание о беседе с каким-то школьником, из которой маг не мог вычленить ни словечка, несмотря на мое недавнее исцеление, удалявшее даже последствия «обливиэйта», а за ним - сразу же падение в черное озеро. Годы бытия инферналом пролетели для Освальда странным сном, наполненным постепенно усиливающейся болью. Очнувшись и услышав мою фамилию, волшебник решил, что его захватил родственник погибших, отреагировав крайне предсказуемо.

Сообразив, что больше ничего интересного не услышу, я совершил оборот и впился в шею ликвидатора. После лечения Доннован мог с большой натяжкой считаться волшебным существом, и я не стал упускать удобный случай усилить мою вторую ипостась. Энергия мага была крайне питательной, на вкус – совсем иной, нежели у феникса. Поглощая ее, я даже глаза закатил от удовольствия, вызванного приятным чувством разливающейся по пушистому телу жаркой волны. Жаль, силы в теле наемника оказалось не так много. Я только успел войти во вкус, как она закончилась, лишь раздразнив меня, но не насытив окончательно.

Разжав пасть, я отправил очередное иссушенное тело к прочему отработанному материалу и прислушался к ощущениям. Тело грима, как и прежде, подчинялось безукоризненно, радуя меня сокрытой в нем мощью. После поглощения измененного мага я не ощутил появления новых умений, не осознал неизведанные области своих возможностей и уж точно не нащупал связь с потусторонним миром. Просто у меня в сознании воцарилась радостная нега и довольство, вызванные пониманием, какой я теперь крутой шерстяной волчара и насколько мощны мои лапищи.

Посидев так пару минут, я с сожалением вздохнул и сменил тело. Можно считать, за своих родных я отомстил. И пусть с теткой Араминтой прошлый Сириус не контактировал, особенно после рассказа Дамблдора о том, как эта чокнутая ведьма пыталась протолкнуть в Визенгамоте закон, разрешающий охоту на магглов, но и ее, и семью дяди мне было жалко. Супруга Альфарда была красавицей, да и дочки вышли на загляденье.