- Едахх! – оживился змей. – Я очшшень голоххден! Сскорее, дай мне еду-сс!

Сорвав с шеи сумку, я вытряхнул из нее одну свинку. Наложенное вчера заклинание сна давно слетело, поэтому животное огласило Тайную Комнату недовольным визгом. А в следующий миг меня мощным ударом откинуло к статуе. Растянувшись на холодном граните, я наблюдал за тем, как царственный змей, поудобнее перехватив пастью отчаянно верещащую хавронью, заставляет ее погрузиться в глубины своего тела. Что удивительно, я не просто не смог отреагировать на рывок химеры, а даже не успел его заметить! Как, в случае чего, мне забрасывать гранату в пасть змея, если его рефлексы на порядок превосходят мои?

- Ссытная едахх! – удовлетворенно прошипел змей, проглотив свинью.

- У меня есть еще, - объявил я, поднявшись на ноги и потирая бок, на который пришелся удар. – Ты только не толкай меня больше. Я хрупкий, могу сломаться.

- Хорошшо, - пообещал фамильяр Салазара, за что был награжден еще одной свинкой, которая последовала за первой.

Животные появлялись из моей сумки и исчезали в пищеводе крайне довольного василиска. Химера окончательно сбросила с себя оковы многолетнего сна и стала более активной. Ее глаза горели желтым внутренним огнем, а кончик хвоста вилял из стороны в сторону, словно у домашней собаки, радующейся вниманию хозяина. Да и мыслительная деятельность активизировалась. Пока я лихорадочно прикидывал, как лучше перейти к озвучиванию своей скромной просьбы, умявшую очередную, восьмую по счету свинью, змей облизнулся раздвоенным языком, подполз поближе, уставился на меня пронзительным взглядом и внезапно спросил:

- Тебе шшто-то нушшно от меняхх, говорящщий?

- Да. Твой яд, - ответил я, не став ходить вокруг да около.

Поразмыслив немного, василиск объявил:

- Я ссоглассен дать тебе ссвой яд. Насследник тошше проссил, но он никххогда не кормил меняхх такхой вкуссной едой-сс!

- А ты уже насытился? – уточнил я, мысленно отбросив идею прикрепить гранату к последней свинье.

- Дахх. Но дессерт никоххда не помешшает!

Эта фраза заставила меня выпасть в осадок. Получается, разум древнего змея практически не уступает человеческому! Он может оперировать сложными понятиями и способен анализировать ситуацию в долгосрочной перспективе. Гигант передо мной – не глупая боевая химера, а полноценный фамильяр, за долгие годы жизни с хозяином успевший впитать его знания и некоторые привычки… Или же, подобно Нагайне из канонной истории, василиск носит в себе крестраж Слизерина?

Выйдя из ступора, я решил что это – точно не мои проблемы, и вытряхнул из сумки похрюкивающий «десерт». Проглотив последнюю свинью, изрядно прибавивший в диаметре змей объяснил мне, что надо делать. Как оказалось, хозяин не раз сцеживал яд василиска для своих экспериментов, поэтому механизм добычи был давно отработан. Встав перед самым носом гиганта, я вытянул вверх руки с зажатыми в них пустыми склянками, а распахнувший пасть змей осторожно насадил на эту тару два своих верхних клыка.

Спустя пару минут, когда в хрустальных банках плескалось по литру желтоватой субстанции, химера убрала голову. Причем настолько быстро и неожиданно, что одна колба выскользнула из моих пальцев. Резко нагнувшись, я все же успел подхватить хрупкую тару, не дав ей познакомиться с гранитным полом и умудрившись не пролить ни капли драгоценного яда. Наверняка сработал врожденный талант ловца, присущий телу мелкого Поттера.

Поспешно заменив прокушенные крышки на хрустальные, я зафиксировал их чарами вечного приклеивания и отправил в сумку. Туда же сунул не пригодившуюся гранату со снотворным, отчетливо понимая, насколько авантюрной была моя затея. И шнурок с монеткой-активатором с запястья сорвать не забыл. Фиг знает, сработают ли протеевы чары в расширенном пространстве артефакта, но лучше не рисковать. А то еще неудачно прижму эту «чеку» рукой и безвозвратно испорчу пролившимся зельем добытые книги.

Убрав следом старую сумку, внутри которой все еще болталась упаковка туалетной бумаги, колбаса и крестраж Грюма со свиным дерьмом, я решил немного задержаться и поболтать с василиском о Слизерине. Однако разговор не задался. После сытного перекуса змей как-то очень уж быстро сделался вялым и сонным, на мои вопросы отвечал неохотно, а потом и вовсе объявил, что идет спать, и попросил в ближайшее время его не тревожить. Какое именно время фамильяр Основателя считал ближайшим – следующие сутки или следующий век, я уточнять не стал, поскольку у меня перед глазами все еще стояла картинка распахнутой пасти с частоколом кинжально острых зубов. Просто пообещал монстру не заглядывать в его логово без крайней необходимости и пожелал приятных снов.

Понаблюдав за тем, как василиск заползает обратно в статую, рот которой сразу закрылся, запечатывая вход в гнездо древней твари, я облегченно выдохнул и уселся прямо на пол. Нервная встряска даром не прошла, и у меня начался адреналиновый отходняк. Мое тело сотрясала крупная дрожь, пальцы судорожно сжимали лямку сумки, а сердце лихорадочно колотилось, желая выпрыгнуть из груди. В сознание запоздало пришел дикий ужас, сковавший его ледяными цепями. Не знай я, что Гаррик в данную минуту спит крепким магическим сном, наверняка подумал бы, что меня накрыло чувствами мальчишки.

Но нет, все эмоции были моими. Просто я только сейчас сподобился осознать, насколько глупой и рискованной оказалась операция, и как близко от меня прошла Смерть с косой. Несмотря на то, что я находился в теле крестника, при неудачном раскладе этот факт не сыграл бы никакой роли. Парализующий удар василиска должен был подействовать и на мой разум, поскольку мое сознание перенесено в марионетку благодаря магии, а воздействие химеры останавливает все магические процессы. В каноне это доказано Почти Безголовым Ником. Так что если бы фамильяр Слизерина оказался настроен чуть менее доброжелательно, охраняемое Антонином тело никогда бы не пришло в себя.

Чтобы обуздать вышедшие из-под контроля эмоции, мне потребовалось четверть часа, и то я счел данный факт своей победой. И пусть ядовитые клыки змея все еще маячили у меня перед глазами, но уже не вызывали такого первобытного ужаса. Убедив свой разум в том, что все прошло благополучно, я смог-таки расслабиться и столкнулся с очередной проблемой – сразу, как только чувства схлынули, закономерно наступила апатия. Вдобавок ощутимо просевший магический резерв Гаррика вызывал сильную усталость и нестерпимое желание последовать заразительному примеру василиска.

С тяжким стоном поднявшись с полированного гранита, я достал из сумки метлу и полетел обратно, чувствуя себя шаблонным героем фанфика, которому, несмотря на тщательное планирование и вдумчивую подготовку, постоянно приходится превозмогать на радость читателям. Подлетая к стоку канализации, я твердо решил - в задницу такие приключения! Больше устраивать подобное безумство я не намерен! Однако подленькая память тут же напомнила про выданное обещание разыскать тело брата, ради чего мне придется сунуться в древнюю пещеру, наполненную инферналами, и мрачное вонючее подземелье огласил очередной обреченный вздох:

- Млять, и когда же это закончится…

Достигнув трубы, я не стал спешить, а прежде достал Карту Мародеров и убедился, что в туалете Плаксы Миртл нет засады. Подумав о том, что можно просто вызвать Кричера и приказать ему отнести заморенную тушку крестника в его кровать, я с сожалением отказался от этой мысли. Скрытное проникновение чужого домовика на территорию школы – это явное ЧП, которое должно поднять на уши системы безопасности.

Данное ограничение было установлено много веков назад после пары удачных покушений на жизнь учеников и соблюдалось неукоснительно. Именно поэтому разбалованные представители некоторых старых семейств, успевшие дома привыкнуть к высокому уровню обслуживания, на время учебы были вынуждены смиряться с отсутствием личных, готовых выполнить любой приказ слуг. И пусть Добби в каноне творил все, что хотел, без официального директорского дозволения его бы тут же сцапали местные домовики и выпроводили бы вон. А то и вовсе прибили бы, посчитав за конкурента, ведь магии природного источника Хогвартса на всех не хватит.