Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Он промолчал, не сводя с меня глаз. Черт его знает, может быть, в немецком языке и есть слово «сука». Нужно будет у Зигрид спросить, если доживу.

Вот он начал приближаться, чуть ссутулившись, опять две руки вперед, на одной линии. Ноги – в полуприседе, колени – чуть вовнутрь.

Я мысленно перекрестилась. Как минимум – сдохнем оба, это уже точно, а насчет максимума – сейчас посмотрим.

Резко дернула левым коленом – он отшатнулся. Опуская ногу, я медленно приняла дзюдоистскую стойку – левостороннюю, потому что опереться на левую ногу не могла.

Чуть поработала пальцами левой руки, сделала несколько коротких движений, имитируя захват. Он откликнулся и синхронно отработал плечом назад.

Ну что, Танька, с богом!

Я шагнула вперед и схватила его за рукав правой руки. Он тут же перехватил мою руку, я, подавшись вправо, еще и наклонилась. Единственное, чего я очень опасалась, так это удара коленом в живот. Но куда там! Когда у человека есть возможность не думать, он радостно это делает. Этот рыжий валенок, видя, что и так все о’кейно получается, начал проводить свою заскорузлую «мельницу». Вот так мы и ловимся на стереотипы.

Я почувствовала, что отрываюсь от земли, и, когда была еще в первой трети запланированного им полета, великолепным коротким ударом кулака врезала ему прямо туда, где у мужчин сосредоточено все на свете. После чего захватила это, сжала и крутанула со всей дури.

Уже от моего удара он взревел, как океанский лайнер, и просто выронил меня себе под ноги, двумя руками запоздало пытаясь защитить свое сокровище. Я больно ударилась бедром и боком. Ударилась бы и локтем, но успела вовремя схватиться за супостата. Он получил еще и дополнительное удовольствие от того, что такая женщина на нем повисла. Его пальцы крепко сжали мою ладонь. Лежа на спине, я не могла разглядеть его лицо. Потом колени моего неудачливого земляка подкосились: левое стукнулось о камни рядышком с моим носом, а правое – так уж точно мне на бедро. Постояв так одно мгновение, он и весь рухнул поперек меня. Я только и успела, что подтянуть левое колено.

Лежать было очень неудобно: снизу – жестко, сверху – тяжко. Но все равно получше, чем носиться по горам, как антилопа гну. Однако меня ждал Георг – если не поздно еще. Я принялась выползать из-под туши, припечатавшей меня к очень неровному рельефу почвы.

Руками столкнуть с себя поверженного врага не удалось – только приподняла его левый бок и кое-как вывернулась, чуть не потеряв брюки. Заднице сразу же стало сыро. Зима ведь на улице.

Освободившись, села рядом и отдышалась. Протянула руку, пощупала у этого трупообразного пульс на шее – живой. Пока. Если не умрет в процессе возвращения в себя, то очухиваться будет долго-долго. Часа два, не меньше. А потом в течение многих месяцев мне еще будет икаться по непонятной причине. Надо было бы его проверить – что в карманах прячется у этого рыжего неудачника, но на берегу меня ждал Георг или то, что от него осталось.

Я приподнялась с трудом. Бок и правая нога болели так, что затылок уже забылся. Прихрамывая и морщась, поковыляла обратно. Дойдя до края обрывчика, увидела Георга. Он стоял на четвереньках, опустив голову на землю. Живой, слава богу! Сползла вниз. Осмотрелась. Кроссовка валялась далеко в стороне. Ну хоть нашлась – и то неплохо. Подошла к ней, не присела, а опустилась в изнеможении. Долго очищала драный носок от веточек, камешков. А был таким беленьким! И костюм загублен. Надела кроссовку. Оглянулась в сторону поля боя. Рукой попыталась поправить прическу. Совсем забыла, что на голове шапочка! Лучше ее и не снимать. Мне кажется, что этот рыжий дебил был не прав, называя меня сукой. Очнется – сам поймет, почему.

– Георг! – крикнула я. Получилось хрипло.

Георг приподнял голову и посмотрел на меня. Я показала ему большой палец:

– Теперь аллес зер гут, граф. Сейчас пойдем в отель.

Георг слабо улыбнулся и что-то сказал. Я подошла к нему и помогла сесть, сама села рядом. Выглядел он скверно. Ссадины с прошлого раза еще не прошли, а к ним прибавились новые. На затылке у него вздулась очень впечатляющая шишка. Ощупала через шапку свою голову – похоже, и у меня не хуже.

Я пошарила в карманах своей куртки. Вынула помятую пачку сигарет и зажигалку. Вытаскивая сигареты по одной, тут же их выкидывала – все сломанные. Но повезло, удалось найти две целые. Протянула одну Георгу:

– Будешь?

– Данке.

Уже темнело. Идти в Гармиш было недалеко, но лучше было бы выбраться из этих зарослей, пока еще все хорошо видно. Я встала.

– Штеен зи, битте.

Георг кивнул и встал с небольшой моей помощью. Поддерживая друг друга, мы поплелись в город.

Я посмотрела на часы – разбиты. Не выдержала – выругалась. Что за отпуск я себе сочинила? Лучше бы поехала в Ляповку, ей-богу.

На окраине Гармиша нам повстречались первые люди. Глядя на нас, они вели себя весьма странно: улыбались и подмигивали.

Если они думают, что мы занимались любовью, то странные же у них понятия об этом деле. Хотя, может быть, из-за полумрака они не разглядели наших диких лиц. Я увела Георга с центральных улиц, и мы пошли закоулками. Увидав огни «Альпенхоф-отеля», мы остановились. Осмотрев Георга, я подняла ему шарф до носа, поправила свой гардероб насколько возможно – пройти через освещенный холл хотелось в максимально приличном виде, а то однажды я уже удивила местных обывателей. Вчера это было? Или позавчера? Я вздохнула: в Ляповке было бы спокойнее.

Мимо забалдевшего портье мы прошли спокойно. Я только протянула руку, он сразу же вложил в нее ключ.

В коридоре второго этажа нас встретила выбежавшая Зигрид. Портье потянулся к телефону, когда отдал мне ключ, – наверняка позвонил ей. Зигрид что-то вскрикивала и спрашивала, причем на двух языках одновременно.

Я ничего не поняла. Похоже, Георг тоже. Мы прошли мимо моего номера, ввалились в их, из последних сил добрались до дивана и рухнули на него. Георг начал что-то говорить. Зигрид, сев на корточки перед ним, поочередно прикладывала ладошки к щекам и ко рту – ужасалась.

Я почувствовала, что сидеть больше нельзя – усну. Встала со второй попытки и, покачнувшись, пошла к выходу.

– Таня, ты куда? – кинулась за мной Зигрид.

– Мне нужно к себе, пока силы остались.

– Я провожу.

Невзирая на легчайшее сопротивление, Зигрид взяла меня под руку, и мы вместе вышли. По коридору навстречу уже бежал знакомый нам менеджер. Он что-то спросил, Зигрид ответила и кивнула на свой номер. Я посмотрела ему в глаза, он как-то подобрался сразу и прижался к стене.

– Ди сука, – сказала я, проследив за реакцией.

Менеджер сглотнул слюну и кивнул.

Я открыла дверь своего номера и включила свет. Зигрид довела меня до дивана.

– Спасибо, дальше я сама.

– Может, еще чем-нибудь помочь, Таня? – Она встала, сложив руки на животе.

Я отрицательно покачала головой.

– Нет, спасибо. Иди к Георгу.

Зигрид отошла к двери, оглянулась и сказала:

– Извини, Таня, можно спросить?

– Конечно.

Зигрид помялась.

– Скажи, пожалуйста, зачем ты сказала менеджеру это слово?

– Какое слово? – Я уже почти дремала, и думать не получалось.

– Ди сука?

– Это какое-то ругательство, да?

– А ты разве не знаешь? Это слово означает жену кобеля, а кобель – это собака-мужчина.

– Это же по-русски!

– Конечно, а в немецком такого слова нет.

– Это все, что я хотела узнать. Спасибо, Зигрид. Гутен нахт.

– Гутен нахт, Таня.

* * *

Последующие два дня я отлеживалась или отдыхала – это как посмотреть. На затылке точно была шишка, на правом бедре синяк со спичечный коробок размером. Правый бок весь ободран. Георга я не видела. Зигрид забегала ко мне по нескольку раз на дню, приносила новости. Георг сообщил в полицию о нападении, поэтому господин Зонненкурт два раза пил кофе у меня в номере. Я не сказала ему, что этот рыжий был тем самым рыжим из турнхалле. Если они решили, что тогда произошел несчастный случай, не нужно разочаровывать людей. Все равно мне скоро уезжать, и пусть они сами тут разбираются и со своей мафией, и с нашей. Хотя любопытно, чем этот ничем не выдающийся граф так помешал? И, главное, – кому?

6
{"b":"89581","o":1}