Холодное, пугающее безразличие. В этот момент во мне что-то рухнуло. Он сейчас явно шутит!
– Отец, но разве так можно? Если не вспоминать о ране, то меня как бы хотели убить! Что, если не пойманные преступники пожелают довести дело до конца?
– Глупости все это, – отмахнулся родитель. – Усилим охрану, и ни один бандит в здравом уме сюда не сунется. Договор с Нивером – важная составляющая для светлого будущего наших земель, его нельзя так просто нарушить из-за каких-либо опасений.
– Патрик, ты же шутишь? – голос матери преисполнялся возмущением, сжатые в кулак руки затряслись еще сильнее, а накрашенные алой помадой губы – задрожали. – Наша дочь чуть не отдала богам душу, а ты лишь о договоре думаешь!
– Потому что это моя обязанность! – возразил отец, сдвинув брови в осуждении. – Заключенный договор нельзя так просто нарушить. Вот поэтому женщины в Эльтании политикой не занимаются – иногда вы слишком подвластны эмоциям. А руководить городом и окрестными землями нужно твердой рукой…
– И поэтому ты готов погубить нашу дочь? – прошипела мама.
– И поэтому я готов усилить охрану для ее безопасности, – парировал отец. – По договору невеста должна прибыть в Нивер в течение десяти дней после достижения восемнадцатилетия. Сегодня понедельник, а срок у нас до субботы. Могу дать отсрочку еще на день, но в четверг Анайя продолжит путь.
В груди стало тесно, а волнение застряло в горле огромным комом.
Он же шутит, правда? Не может любящий отец говорить так!
– Отец, я не поеду там еще раз! – приподнявшись на кровати, я ухватилась рукой за ноющий бок. – Да еще и рана… Даже лекари своих пациентов не выгоняют никуда до завершения лечения!
– Дочка, я понимаю твое возмущение, – отец взял мою руку и легонько пожал ее в надежде меня успокоить, но его мнимая забота наоборот лишь раздражала. – Но пойми меня правильно – никто не имеет права нарушать подобные договоры. Это повлияет не только на благосостояние нашей семьи или же города, но и окружных вверенных нам земель. Мы утратим доверие коллег или же высшей власти…
Обидные слова отца ударили в сердце болью. Как же мне хотелось в этот миг позабыть о пережитом ужасе… Чтобы не слышать от родного человека подобных слов, не беспокоиться за свою жизнь!
– Я ценю наши семейные обязанности и не отказываюсь от своего обещания, но на карете, да еще и по границе я не поеду даже с отрядом элитных воинов!
Отец на секунду закатил глаза.
– Ладно, придумаю что-то иное, но и ты, пожалуйста, отнесись серьезно к своим обязанностям. Лучшие лекари позаботятся о твоем здоровье. – ответил он, по-семейному поцеловав меня в щеку, будто заботливый родитель. Колючие усы так жгли кожу, что хотелось отпрянуть, отвернуться. Но, несмотря на все приказы и семейный долг, я все же слишком любила своих родителей. – Выздоравливай, дочка.
Поднявшись с кровати, глава семьи зашагал к выходу, но путь ему перегородила мама.
– Патрик, ты же шутишь?! Нашу дочь… В таком состоянии, да еще куда-то везти! Как у тебя только сил хватает так думать?!
– Нарина, я уже сказал почему так. Если тебя не устраивают условия Ниверского договора или мои решения, то мы можем обсудить их с тобой в моем кабинете, – глава семьи аккуратно ухватил супругу за плечи и протиснулся через двери. – До встречи.
– До встречи, отец, – с досадой промямлила я, растерянно наблюдая, как недовольная мама бежит за супругом и, кажется, бранится с ним.
Неуклюже пошевелившись, я потянулась к стакану с водой, но Мари-Мэй заприметила это и протянула мне его первой.
– Мне очень жаль, что мы все же расстанемся, миледи, – судя по наполненному волнением взгляду, подруга, похоже, не меньше других переживала о пережитом мной ужасе. – Однако раз вы пробудете здесь какое-то время, я с радостью помогу вам с лечением, – девушка указала на столик в углу комнаты, где стояли дорогие склянки, бинты и мази, щедро оставленные целителями. – В путь отправитесь здоровой и веселой!
– Спасибо, – ответила я, закрыв рот рукой и зевнув. – Пожалуй, мне нужно немного отдохнуть.
Услужливо кивнув, горничная наполнила пустой стакан водой и поставила рядом со мной на прикроватный столик.
– Вот, пейте, если захочется. Приятного вам отдыха и скорейшего выздоровления.
– Хорошего дня, Мари-Мэй, – проговорила я ей вслед, после чего закрыла глаза в надежде отдохнуть и собраться с мыслями.
Да уж, дела мои хуже некуда. Не успела я оказаться дома после спасения, как меня опять гонят вон. Грустно это осознавать, но, похоже, ничего уже никогда не будет как прежде. С достижением совершеннолетия я стала чужой в этих владениях. Может хоть после свадьбы с Вернером все изменится?
Стоило только подумать о будущем женихе, как тот неожиданно возник на пороге моей комнаты с подносом в руках, на котором стояли угощения, бутылка и два пустых бокала.
– Доброго дня, Анайя. Не против, если я войду? – Вернер присел рядом и расположил посуду на прикроватном столике.
– Входите. Я не против, – ответила негромко, чуть приподнявшись с подушки.
– Анайя, мы же будущие муж и жена, да и я старше тебя всего на три года. Не нужно звать меня на «вы», – стоя ко мне спиной, жених откупорил бутылку и разлил содержимое по бокалам. – Но я пришел сюда не за этим.
– Тогда зачем? – пожала я плечами.
– Могу же я, в конце концов, поволноваться о здоровье будущей супруги, – смахнув рукой назад волнистые волосы, Вернер протянул мне бокал. – Может, желаешь выпить?
Чуть заметно скривившись, я отрицательно покачала головой.
– Прости, но это последнее, что мне сейчас хотелось бы.
– Понимаю, – на секунду подняв бровь, будто удивившись, Вернер согласно кивнул и поставил бокал обратно. – Мне, как и тебе, очень хочется правосудия для безумцев, что напали на экипаж. Мы с отцом передадим твои показания полицейским. Скоро их найдут и накажут должным образом. Верь мне.
Медленно наклонившись, парень на секунду коснулся моих губ, а потом втянул их в куда более жадном поцелуе. Отвечала я ему нехотя, без особого желания, всеми силами изображая страсть. Иначе никак – нельзя же, в конце концов, злить будущего супруга в такой важный момент для родных мне людей!
Его правая рука тем временем уверенно ласкала шею, а затем и плечо, постепенно опускаясь все ниже, пока не коснулась места ранения.
Болезненно зашипев, я разомкнула поцелуй и отстранилась.
– Ох, прости, пожалуйста, кажется, я немного увлекся. – в надежде выпросить извинения Вернер погладил мое запястье. – Просто хотел доказать, что очень жду тебя в своем особняке.
– Ничего, справлюсь, – ответила, аккуратно забрав у парня руку.
– Жаль, что не могу задержаться подольше, дела семейные ждут, – изображая заботу, жених поправил мое одеяло и выпрямился. – Может быть ты хочешь поехать в Нивер сейчас? Со мной ты доберешься куда быстрее, да и охрана будет понадежнее.
Вот еще! Будто я всегда мечтала больной по городу и окрестностям покататься!
– Прости, но мне сейчас совсем не до поездок, – ответила, кашлянув в кулак для вида. – А теперь, если ты не против, я хотела бы отдохнуть. Встретимся по приезде.
Неловко потупив взгляд, горе-жених поднялся с кровати и направился к выходу.
– Я зайду завтра утром перед отъездом. Легкого тебе выздоровления.
– Спасибо. Удачного дня, Вернер.
Молча кивнув, парень покинул мою комнату, а я, напряженно выдохнув, с головой спряталась под одеяло. Эта его притворная любовь… Не спорю, подобный поцелуй разжег бы пыл в любой девушке, но одна лишь мысль, что мне предстоит пробыть с этим мужчиной всю жизнь, чисто из долга и без особой любви, гасила всю страсть, словно вода пламя свечи.
Как-то совсем незаметно подкрался исцеляющий сон, а за ним и вечер с ночью. Проснувшись среди сумерек, не открывая глаз, я потянулась к прикроватному столику за стаканом, чтобы немного попить. К сожалению, желаемого на месте не оказалось – видимо прислуга вынесла все отсюда, либо же отложила на обеденный столик.
