«Нравственное начало, несомненно, падало, – пишет Николай Карамзин. – Мы научились жутким хитростям рабства, заменяющим силу в слабых. Обманывая татар, еще более обманывали друг друга. Откупаясь деньгами от насилия варваров, сами стали корыстолюбивее и бесчувственнее к обидам, к стыду».
Карамзин, наверняка, был знаком с письмами иноземного дипломата Сигизмунда Герберштейна, посетившего Московию в 1517 и 1526 годах, в которых иноземец отмечает, что «москвичи считаются хитрее и ленивее всех остальных русских, и в особенности на них нельзя положиться в исполнении контрактов. Они сами знают об этом, и когда им случится иметь дело с иностранцами, то для возбуждения к себе большей доверенности они называют себя не москвичами, а приезжими».
Интересно, что бы написал этот «клеветник России», если бы попытался подписать контракт с какой-нибудь современной фирмой-однодневкой в одном из субъектов Российской Федерации в году, например, 1995 или 2000. Думаю, что москвичи XVI-гo столетия ему показались бы эталоном порядочности, оперативности и верности данному слову.
Теперь несколько слов о жестокости, которая стала, являясь повсюду свойством, необходимым для выживания индивида, после вынужденного совместного проживания русских с кочевниками (баскаки – наместники татарских ханов на Руси), неотъемлемой чертой россиянина.
«При врожденной доброте сердца вообще русские были в старину народ безжалостный! Помочь ближнему и заставить его страдать было для них одинаково легко. Первое было внушением врожденного качества. Второе, гораздо сильнее и чаще выступавшее наружу, было следствием ожесточения от скорби и лишений». А это пишет не какой-то залетный гость, а наш, свой, доморощенный страдалец за русский народ, писатель-демократ Николай Гаврилович Чернышевский, встряхнувший российское мыслящее общество в 40-е годы XIX столетия своим романом «Что делать?».
Упоминавшиеся мною иноземные наблюдатели (Герберштейн, Флетчер) оставили свои ценные наблюдения о характере наших предков, живших в XVI веке. Давненько это было.
Но вот свидетельство француза (кстати, современник Чернышевского), посетившего нашу страну в 1839 году, т. е каких-то полтора столетия тому назад. Книга маркиза Астольфа де Кюстина «Николаевская Россия» наделала много шума как в Европе, так и в самом нашем отечестве.
Убежденный монархист, дед и отец которого погибли на гильотине, приехал в Россию, чтобы своими глазами увидеть и понять эту огромную, неизвестную европейцам, загадочную страну. Он был принят самим Николаем I, обласкан царским двором, и (какой пассаж!) вместо того чтобы стать российским «агентом влияния» в Европе, искренне и честно описал то, что увидел на самом деле. Отвращение, вызванное увиденным в николаевской России (а потом России будет суждено стать и сталинской, и хрущевской, и брежневской, и т. д., и т. и.), было столь велико, что, заканчивая книгу, Кюстин обращался с призывом к своим соотечественникам: «Когда ваши дети вздумают роптать на Францию, прошу вас, воспользуйтесь моим рецептом, сказать им: поезжайте в Россию… Каждый познакомившийся с царской Россией будет рад жить в какой угодно другой стране. Всегда полезно знать, что существует на свете государство, в котором немыслимо счастье, ибо по самой своей природе человек не может быть счастлив без свободы». Пророческие слова!
Административно-командная система в СССР возникла не на пустом месте. Наивно полагать, что она продукт одной лишь Октябрьской революции или следствие сталинской эпохи. Система эта имела глубокие корни в российском историческом прошлом.
Вот, например, случайная зарисовка из очень толстой книги Кюстина: «У русских больше тонкости, чем деликатности, больше добродушия, чем доброты, больше снисходительности, чем нежности, больше прозорливости, чем изобретательности, больше остроумия, чем воображения, больше наблюдательности, чем ума. Но больше всего в них расчетливости!» Ну что? «Клеветник России» попал не в бровь, а в глаз. А ведь написано-то полтора века тому назад. Узнают ли себя в этом портрете «новые русские» XXI века? Вот еще из той же книги: «Лет полтораста понадобится для того, чтобы привести в соответствие их нравы с современными европейскими идеями, и то лишь в том случае, если в течение этого длинного ряда лет русскими будут управлять просвещенные монархи и друзья прогресса».
В отличие от Кюстина мы знаем, кто и как управлял Россией. Чтобы меня не обвинили, как Маркиза, в клевете на русский характер, сразу же оговорюсь, что Кюстин совершил грубейшую ошибку, отождествив царский двор, среди которого он черпал свои наблюдения («элиту», как принято говорить сейчас) с народом. Эту же ошибку повторили и наши доморощенные демократы в 90-е годы прошлого века, когда отождествили «партократию» со всем советским народом и развалили СССР. Такие ошибки непростительны! Расплачивался за них всегда неповинный народ. Русский народ.
Пьянство. О, это нескончаемая тема! О пьянстве русского человека кто только не писал! А. К. Толстой, приближенный к Николаю I, поэт и писатель, известный моим современникам как автор слов к чудесному романсу «Колокольчики мои, цветики степные…», еще является и автором стихотворения «Богатырь», в котором приходит к выводу, что если кто и победит могучую Россию, так это только пьянство. Об этой напасти писали и Л. Толстой и А. Чехов. А в наши дни другой гигант русской мысли М. С. Горбачев, имевший в отличие от вышеупомянутых еще и огромную политическую власть, дал пьянству бой! Кто победил – все знают.
«Общественная нравственность Древней Руси исключала пьянство из числа пороков: оно было улегитимизировано общественным сознанием. Русский пьет и с горя, и с радости; и перед делом, чтобы дело живое кипело, и после дела, чтобы отдых был приятнее; и перед опасностью, чтобы море было по колено, и по избежании опасности, чтоб веселее было бахвалиться. У русского человека много пословиц в пользу пьянства: пьяный проспится – дурак никогда; пьян да умен – два угодья в нем, и т. п.». Это «неистовый Виссарион» – Белинский. Понятно и доходчиво объяснил классик, «но разве от этого легче», – подытожил наш современник В. Высоцкий.
Веками угнетаемые самодержавием, опричниками всех времен, крепостниками-помещиками, бюрократами всех времен, иноземными захватчиками всех времен и даже народов, русские люди формировали, взращивали и закаляли свой национальный характер, который и позволил им преодолеть порою, казалось бы, непреодолимые исторические зигзаги и сохранить свою неповторимую самобытность.
«Русский человек того времени, если имел достаток, то старался казаться беднее, чем был, – боялся пускать свои денежки в оборот, чтобы разбогатевши, не сделаться предметом доносов и не подвергнуться царской опале, за которую следовало отбирание всего его достояния на „государя“ и нищета семьи», – это Н. Костомаров о XVI веке.
А разве в наше время не так? Как будто политолог по НТВ изрек. У нас в XXI веке есть мощные СМИ, радио – «говорящая голова в ящике», и есть Интернет. Думать не надо, и понимать не надо; за тебя все поймут, разжуют и в мозги вложат.
Конечно же, научно-технический прогресс не остановить! Лично мне вполне хватало для понимания сути вещей книг, то есть печатного слова. А еще лучше непечатного. Так доходчивей. Как сказал мой современник, соотечественник и, видимо, единомышленник: «Давно пора, ебена мать, умом Россию понимать!» Жаль только, что не единоверец.
Теперь о просвещении, воспитании, образовании, международном обмене опытом. Уже упоминавшийся Д. Флейтчер, в том же письме доносит своему правительству, что для «развития своих природных способностей россияне могли бы заимствовать от поляков и других соседей своих, но уклоняются от них из тщеславия, предпочитая свои обычаи.
Отчасти причина этому заключается в том, что образ их воспитания (чуждый всякого основательного образования и гражданственности) признается их властями самым лучшим для государства и наиболее согласным с их образом правления, которое народ едва ли стал бы переносить, если бы получил какое-нибудь образование и лучшее понятие о Боге, равно как и хорошее устройство.
