– О! По глазам вижу, клиент заинтересовался, – улыбнулся риелтор. – Так что, может, сразу договоримся о встрече?

С этим вопросом он обратился уже ко мне.

– Можно, – сказал я. – На этой неделе в четверг или субботу мы можем подбежать, посмотреть.

– Просит, в четверг или субботу, – передал Виталий Викторович. – Че, не можешь? А когда можешь? Позвонишь?

Он посмотрел на меня, и я кивнул.

– Ну отлично. Тогда даю парню твой номер, он позвонит. Что, сам позвонишь?

Виталий Викторович снова поднял на меня взгляд, и я без слов написал ему на первом попавшемся листе пустой бумаги номер телефона Степаныча.

– Ага. Он тоже оставил свой номер. Записывай, – когда риелтор продиктовал ему цифры, продолжил, – Для чего ему помещение? Охранное агентство открывает. Да, понял. Хорошо, до связи.

Виталий Викторович пикнул телефоном, отложил трубку.

– А что за прачечная, вы знаете? – Спросил я.

– Знаю. Бывшего кирпичного завода, ответил он. Стоит почти на границе с промзоной, туда, в советские годы, когда завод еще работал, рабочие обстирываться ходили. Не очень большое, низенькое – припомнил риелтор, подняв взгляд к потолку. – Но с большим подвалом. Сверху контора была, стиральные машинки, вроде стояли, внизу химчистка ну и погладиться можно было. У Кирпичных таких прачечных было несколько. Одна вот в городе, и еще одна или даже две – на промзоне. Руководство завода все мечтало построить одну большую на своей территории, а маленькие позакрывать, но до этого дело так и не дошло. Завод сам закрылся.

– Какие у вас познания, – улыбнулся я.

– Брат там работал по молодости. У меня тогда еще мотоцикл появился, ну и я брата частенько на работу подвозил, – заулыбался Виталий Владимирович. – Ну и в прачечную мы тоже, как водится, заезжали.

– Были там, в прачечной? – Спросил я.

– Бывал. Тогда же, в советские годы. Вроде крепкое строение. Дворик небольшой позади есть. Огороженный бетонным забором. Сережа ее купил в девяносто первом. Все думал там какой-нибудь бизнес организовать, да что-то не выходило. Потом у него начались проблемы, ну и бросил он эту идею. Стал продавать помещение, да только никому оно и к черту не сдалось. Так, уже год стоит, продается. А покупателя так все и не нашлось.

– Понял, – улыбнулся я. – Ну что ж. Глянем.

***

В это время. Дом Седого.

– Девку все еще не нашли? – Спросил Седой.

Не находя себе места, он ходил туда-сюда по кабинету. Одетый в домашний халат, бандит растерял всю свою солидность, которую придавал ему дорогой деловой костюм. Авторитет показался Косому очень жалким.

Косой повел плечом. Утром его отпустили из больницы. Перевязка под рубашкой приносила дискомфорт. Каждый раз, когда ткань одежды задевала ее, неглубокие, но мерзкие раны от осколков неприятно саднили.

– Нет. Еще нет. Но ее ищут. Дежурят везде, где девочка могла появиться. Я думаю, Кулым ее спрятал. Старик далеко не дурак, Иван Павлович. Понимает, что дома сейчас небезопасно.

– А что ее мамка?

– Тоже вывезли из города. Пока ищем в Кубанке, но она, скорее всего, ушла.

– Ладно. Черт с ней, – задумался авторитет. – А вот девку надо найти. Дальше. Займите ключевые заведения, что были у Кулыма. Людей у меня больше. Пусть лапу сосет. А начните с Грааля.

Косой поджал губы. Он понимал, к чему может привести такое поведение. К счастью, не все люди Кулыма были преданы или зависили от него настолько, чтобы беспрекословно подчиняться. Со многими из низов Косой мог попробовать договориться. Ему понадобятся лишние люди в будущем.

– Хорошо, – Кивнул он поразмыслив.

– Да и еще. У нас остался Корзун.

– Я знаю, где он живет. Его сдал участковый инспектор, – сказал Косой. – Пошлю кого-нибудь прикончить его.

– Нет, Слава, – сказал Седой, наливая себе коньяк. Косому он не предложил. – Нужно, чтобы ты замочил его сам. Все началось с этого козла. Он точно как-то связан с Кулымом. Поэтому я хочу, чтобы мальчишка сто процентов сдох.

Косой нахмурился. Но все же кивнул, принимая приказание.

***

Как оказалось, презент, о котором говорил мне Сидоренко, забрать нужно было по адресу совсем близкому к Армавирскому Масложиркомбинату. Большое производство, стоявшее по улице Кирова, прямо внутри города, прекратило работу в девяносто первом. Теперь же, насколько я знал, оно вновь готовилось запускать процесс.

По слухам, комбинат выкупила большая Московская фирма, и теперь работу его собирались наладить ближе к лету, когда созреет местная семечка, и со всего района сюда, в комбинат потечет сырье для переработки.

Понимал я также, что предприятие станет лакомым куском для местных авторитетов, и ОПГ, обязательно предложат директору, поставленному руководить производством, свои “услуги”. Возможно, даже, за возобновивший работу комбинат начнется настоящая грызня, которую, впрочем, нынешние черемушкинские, скорее всего, проиграют, учитывая, что сейчас происходит в группировке. Велика была вероятность, что на комбинат заявятся неместные.

Тогда мне пришла в голову мысль, что неплохо было бы взять такой объект под свое крыло. Богатый комбинат стал бы отличным постоянным заработком для начинающей Обороны. Задачи передо мной тут стояло две: произвести на руководство серьезное впечатление, не имея за спиной даже вооруженных охранников, ну и взвесить все риски, чтобы понять, а стоит ли сразу бросаться в такое пекло. Явно будет тяжело.

Я вышел, не доезжая до масложиркомбината лишь какой-то квартал. Вытянутое к небу, характерное для производств такого типа светлое здание комбината, смотрело на город многочисленными окошками, выстроившимися в ряд под самой его крышей. Виднелись крыши и дополнительных хозяйственных построек, выглядывали из-за ограждения округлые конусы элеваторных башен для хранения семечки.

Я же завернул вправо, прошел квартал и увидел справа нужный дом. Приземистое здание красного кирпича встретило меня небольшими окошками, пухленькими невысокими ступеньками и небольшой дверью. Над ней красовалась табличка с надписью: “Армавирское городское общество охотников и рыболовов”. Тут, я стал понимать, о каком презенте говорил Сидоренко.

В целом, внутри здание общество представляло бы из себя привычную многим конторку: светлый линолеум на деревянных полах, беленые, окрашенные в коричневое до середины стены, какая-то вычурная люстра в небольшом зале-прихожей, если бы не антураж.

Сразу за входной дверью меня встретили большие оленьи рога, висевшие на противоположной от входа стене. Тут и там стояли стеллажи с книгами, охотничьими и рыболовными журналами и чучелами.

Мне попалось чучело лисы, стоявшее на небольшом пьедестале и соседствующее с большим горшком, с фикусом, бобр, занявший место на вершине одного из стеллажей, даже небольшие птички, украшавшие собой несколько настенных полок.

Долго блуждать мне не пришлось. Сидоренко сказал, что мне нужен кабинет номер три. Потому миновав дверь с табличкой “Председатель”, я прошел дальше, к третьему кабинету, заглянул. Внутри сидело двое мужчин и женщина. Все с интересом посмотрели на меня.

– Вам кого? – Спросила полная строгая женщина предпенсионного возраста, с пышными седыми волосами.

Женщина сдвинула большие очки на кончик носа, посмотрела на меня, приподняв черную бровь. Не ответив сразу, я огляделся по сторонам. Двое мужчин, один из которых и свитером, и бородой походил на барда, а другой, посуровее, носил седые усы, казалось, уже потеряли ко мне всякий интерес.

– Я от Сидоренко. Мне нужно забрать кое-что, – сказал я, ругая про себя начальника разрешительной системы, который решил устроить мне сюрприз. Сказал бы все прямо, и делу конец. А тут приходится шифроваться, хотя бы ради приличия.

Женщина зыркнула сначала на бородатого, потом на мужика с усами. Усатый же, будто бы все понял, посмотрел время на своих наручных, на тонком кожаном ремешке, часах.

– Ладно, Лидия Павловна, – сказал он сипловато. – Обед на носу. Я пойду чуть пораньше.