Мы приходим в эту жизнь для того, чтобы встретиться, сказать друг другу какие-то важные слова, попрощаться и двинуться дальше. Каждый в свою сторону. И все, что у нас остается – это то, что остается внутри. Я не про какие-то сокровища или материальные блага, а про самые настоящие сокровища. Про дорогих нам людей и дорогие чувства. Я верю, когда-нибудь мы обязательно встретимся снова. И, как видишь, с тобой так и получилось. Кстати, куда мы идем?

– Мне очень нужно попасть туда, где я рассталась с жизнью. Я хочу вспомнить свои последние мгновения, чтобы понять, все ли я сделала так, как хотела.

– И куда же мы направляемся? – спросил Никита.

– На Площадь Восстания.

Они шли утопающему в тенях Васильевскому острову. С кладбища вышли на Малый проспект, потом повернули налево и двинулись в сторону Петровского стадиона. Разумеется, было бы здорово иметь под рукой какой-нибудь транспорт. Но никакого транспорта не было. Хотя гулять по городу и вспоминать прошлое было довольно приятно. Никита украдкой взглянул на Наташу. Ее лицо было полно решимости, волосы слегка развевались от ходьбы. В целом Наташа выглядела достаточно спокойной.

– Знаешь, – сказала Наташа, – Мы ведь с Егором прожили вместе несколько лет. Даже хотели, чтобы у нас был ребенок. Но из-за моих проблем со здоровьем это никак не получалось. Егор тогда работал на стройке и хорошо зарабатывал. Большую часть денег мы тратили на то, чтобы поправить мое здоровье. И самое обидное, что когда это получилось и я наконец-то забеременела, мы расстались, по его инициативе. Я попыталась с ним встретиться и объяснить ситуацию, но у него уже была другая. Ему пришлось отказаться от от меня, а мне пришлось отказаться от ребенка.

Помолчали.

– А что там, на Невском? – спросил Никита.

– Там послание, которое я оставила. Возможно, когда я его увижу, смогу вспомнить все до конца. Слушай, а расскажи мне про свое детство, – вдруг попросила Наташа, – Был ли ты счастлив когда-нибудь?

– Сейчас мне кажется, что детство – самое лучшее время. Самая яркая и сильная часть жизни. Ведь чем старше я становлюсь, тем чаще мысленно в него возвращаюсь.

– Детство тоже бывает разным, – сказала Наташа, – Я ведь никогда не рассказывала тебе про свое детство. А там было о чем рассказать. Хорошо помню, как меня наказывала мать – лупила шнуром от утюга. Она раздевала меня, ставила в середине комнаты, орала и хлестала меня шнуром от утюга. Это называлось воспитанием.

Наверное, она меня била потому, что ревновала к соседу, который меня домогался. Но когда ей об этом говорила она делала вид, что не верит. В то время мы жили в небольшом Северном городе и единственный кто мог мне помочь, мой самый верный и надежный товарищ, мой друг – очень быстро сторчался и погиб из-за наркотиков.

Из-за наркотиков в нашем городе вообще очень много людей умерло. В какой-то момент одна банда не поделила что-то с другой и по городу началась резня. Буквально в течение суток было убито несколько моих друзей и подруг. До меня в тот раз не добрались каким-то чудом. Потом было следствие, допросы, угрозы. Из-за этого мне пришлось тогда уехать.

– Да, – сказал Никита, – Действительно, у каждого из нас за плечами своя грустная история. Егор мне что-то рассказывал об этом. Удивительно, что после всего ты осталась такой жизнерадостной и уверенной в себе. Хотя знаешь, если подумать, то большинство моих знакомых девушек имеет непростую судьбу.

Например, на соседней со мной улице жила художница, которая была старше меня на десять лет. Она сама со мной познакомилась, когда я купался в Ленэкспо. Эля была довольно необычная и яркая девушка. Она была художницей и модельером. У нее даже прошло несколько модных показов. Я помню, как она все говорила о том, что хочет написать книгу о себе и своей жизни.

Правда, мне почему-то кажется, что она уже ее не напишет. У Эли было два мужа. Первый все время выпивал и лупил ее, а второй о ней заботился. Но и со вторым она тоже развелась. С ней у нас не было отношений в том смысле, в каком их можно придумать. Мы просто то какое-то время были близки и проводили время вместе. До того момента, пока она не подставила меня. У Эли были проблемы с алкоголем и контролем над собой. В какой-то момент она позвонила мне и попросила приехать, чтобы помочь ей дойти до дома. Я приехал туда, куда она сказала, и попал прямо в центр скандала.

Оказалось, что она там со всеми перессорилась, всем наговорила кучу гадостей, всем угрожала и сказала, что сейчас приеду я и всем там наваляю. В общем, поставила меня в довольно неудобное положение. Еле-еле удалось урегулировать конфликт мирным путем. Оказалось, что там она пропивала деньги, которые я дал ей на покупку парикмахерских ножниц. С ее слов она хорошо умела стричь и для того, чтобы выбраться из тяжелой жизненной ситуации ей не хватало именно парикмахерских ножниц, чтобы она могла начать стричь на дому.

Так вот, эта художница постоянно получала от своего первого мужа. Как-то раз он ее избил особенно сильно – приехал к ней в квартиру, выбил все окна, поколотил ее и ушел. Я тогда предложил заступиться за нее и поговорить с ним по-мужски. Но Эля отказалась и сказала, что он ее любит, просто темпераментный и глупый. Сказала, что трогать его не надо. А через несколько дней второй муж ставил в ее квартире новые окна взамен тех, которые выбил первый.

Иногда мне начинает казаться, что несчастные пьяные женщины – это фирменный стиль Питера. И ведь нельзя их ни в чем обвинять. У всех нас достаточно поводов, чтобы выпить. Например, моя соседка, у которой при взрыве погиб брат. Вполне понятно, почему с тех пор их семья начала крепко прикладываться к бутылке. Возможно, их это и не оправдывает, но тем не менее – повод у них был. И повод достаточно сильный.

Или соседка Егора по коммуналке, женщина в годах, как нам тогда казалось. Сколько ей было на самом деле я уже не помню. Возможно пятьдесят или шестьдесят лет. Всякий раз как наша молодая компания собиралась на гулянку она заглядывала в дверь и говорила: «Вы, конечно, можете послать меня куда подальше, если вам этого так хочется. Но я буду крайне признательна, если нальете немного вина».

Потом она проводила вместе с нами какое-то время, выпивала пару бокалов и уходила к себе. Вроде ничего особенного, но легкий флер романтики клубился над всеми девушками и женщинами, которых я знал в этом городе. Чего стоила пьяная женщина, которую я встретил посреди недели на Весельной улице и просто вынужден был проводить домой, так как сама она на ногах уже практически не стояла. Пикантности ситуации добавляло то, что я и сам был навеселе. Однако мы прошли уже почти весь остров.

Действительно, ребята уже прошли по Малому проспекту, свернули на набережную Макарова, прошли ее до конца и теперь находились на Стрелке. Самым быстрым способом попасть на площадь Восстания был Дворцовый мост. И хоть внешне он казался спокойнее, а обстановка вокруг была более умиротворенной, чем возле Благовещенского моста, легкий холодок все-равно пробежал у Никиты по спине, когда они ступили на главный питерский мост.

– А чем ты вообще занимался последние годы? – спросила Наташа.

– Работал и учился. Много писал.

– Что писал?

– Все подряд. Все, о чем меня просили клиенты. Статьи, посты, письма, буклеты, описания, презентации. Мало ли что еще можно писать за деньги.

– Получается, что ты писатель? – спросила Наташа.

– Я коммерческий писатель.

– И что, ты все время пишешь описания для таких-то заводов?

– Да нет. В последнее время у меня были более интересные проекты. Сейчас я работаю с крупными медиа холдингами, с крупными блогерами. Эти проекты дают больше творческой свободы и возможностей реализовать себя. Но знаешь, несмотря на то что, я столько написал, я ведь продаю текст вместе с правами на этот текст. И если бы ты встретила мои тексты в интернете, то никогда не узнала, что я их написал, ведь они не подписаны. А написал я действительно много. У меня даже есть такое чувство, что я уже стал частью медийного пространства, проникнув практически повсюду.