На третьи сутки ожидания попросила девушка.

Али, немного помолчав, будто взвешивая все за и против, все же ответил:

— Езжай.

Амалия спустя полчаса уже стояла в палате Рустама.

Али, так же, как и в первый раз запретил приближается ближе чем на три метра.

Звуки мониторов и холодные стены больничной палаты, вызывали в ее душе пронзительный страх.

Амалия бездумно, будто кукла смотрела в лицо любимого.

Да, именно так, любимого!

Теперь она это осознала окончательно.

Полет ее мыслей обрывался на стене молчания, которая отделяла ее от реальности.

И так прошла целая неделя.

Она каждый день приходила в больницу и могла подолгу стоять, наблюдая за неподвижным телом Рустама.

Наконец, Али разрешил ей оставаться в палате столько, сколько она хочет.

Она видела, что огонек надежды в глазах доктора с каждым днём таял, словно расплавленный воск.

Он будто давал девушке возможность попрощаться с Рустамом.

Каждый день она посещала больницу, стремясь проникнуть в мир своего любимого, который теперь стал теневым отражением своей жизни.

Она нежно брала его руку в свои, которая словно остывала с каждым днем, и говорила о своих чередующихся эмоциях и сомнениях, несет ли она ему реальную надежду или только усугубляет его боль.

Одновременно с этим, девушка ощущала тяжелое бремя отчаяния на своих плечах.

— Только проснись! Все будет по другому! Я обещаю!

Как мантру повторяла одни и те же слова.

Внутри нее витали безнадежность и страх, подобно черновому фоновому шуму, который непрерывно шумит вокруг.

Девушка за это время похудела настолько, что у нее торчали кости!

Галина Ивановна каждый день причитала.

— Думай о сыне! Не изводи себя!

А ей было плевать на себя абсолютно.

Она регулярно пряталась от всего мира, уединяясь в своей комнате, где она смутно надеялась, что сможет обрести хоть немного спокойствия среди вихря своих чувств.

С каждым проходящим днем ее связь с внешним миром все больше ослабевала, как будто медленно и незаметно она погружалась в непроглядное пучище одиночества.

Время потекло исчисляемой секундомером дыханием пациента, который, казалось, давал ей последнюю нить связи с тем, кого она так безоглядно любила.

Лицо ее любовного объекта оставалось неподвижным, лишенным выражения, затеянным глубиной коматозной морщины. Но она видела привкус надежды в его слабеющих просветах сознания, блуждающих между сном и бодрствованием.

Она видела его борьбу, слабость, но и безукоризненную красоту его души.

В своем пути горького прозрения и понимания, она начала осознавать, что они находятся вместе в этих жестоких строках судьбы.

Она ощутила, что ее любовь может стать единственной нитью, способной пробудить спящую душу.

Она не сдалась и спустя две недели.

Три.

И так, в тени боли, она продолжала свое путешествие. Все еще незримо он рядом с ней, и даже, пусть и слабым, ответом на ее нескончаемые молитвы, оставалась его нежное дыхание, которое внушало ей надежду.

68. Нервный срыв!!!

Амалия.

— Скажи мне, когда он очнётся?

С надеждой спросила девушка, вглядываясь в глаза человека, который за такое короткое время успел стать для нее другом.

Али не выдержав пронзительного и молящего взгляда, опустил голову и тихо произнес.

— Десять процентов.

Десять процентов?

Какие десять процентов?

— Скажи мне прямо, пожалуйста!

Это ожидание и неизвестность сводит с ума.

Неужели ты не видишь?

Али вздохнул и не поднимая головы стал говорить.

— Лишь десять процентов приходит в себя после длительного пребывания в таком состоянии.

Десять процентов.

— Но десять процентов, это очень хороший шанс!

Али горько усмехнувшись покачал головой.

— Это мало.

Амалия чувствовала бессилие, боль и злость на саму себя за гордость.

Она была эмоционально раздавлена, но все же продолжала надеяться на чудо.

— Можно мне к нему?

Дрожащим голосом спросила.

Али кивнул, окинув ее странным взглядом. Он, так же как и девушка был погружен в себя.

Особенно последние несколько дней.

Она часто ловила на себе его странные взгляды, но воспринимала их как жалость.

В палате все было так же, как и всегда.

Амалия осторожно взяла массивную мужскую ладонь в свои руки.

Это стало для нее уже традицией, ежедневным ритуалом.

— Рустам, хватит спать, пожалуйста! Я очень скучаю по тебе, правда. Сыну тебя тоже очень не хватает. А ещё, у Серёжи уже прорезались передние зубы, представляешь?

Девушка осторожно протянула дрожащую руку к лицу мужчины и осторожно провела пальцами по бледной щеке.

— Очнись!

Неожиданно, в палате стали происходить странные вещи.

Впервые за все это время у мужчины вернулась рука, а аппараты буквально начали сходить с ума.

Мониторы стали издавать странные, пищащие звуки. Аппарат ИВЛ стал работать иначе, будто с усиленной скоростью.

Девушка на теряя времени, побежала по коридору в кабинет лечащего врача Рустама.

— Али! Там Рустам! Он, кажется, умирает!

Захлебываясь слезами кричала на все отделение девушка.

Он же, не обращая на нее внимания умчался в палату.

В отделение началась настоящая суматоха.

Мед персонал носился по коридорам словно пчелы.

А самое обидное, Амалию не впускали к нему.

Ей оставалось лишь молиться всем богам мира, чтобы он остался жить. Лишь бы врачам удалось его спасти.

— Я готова ко всему! — Шептала девушка — Боже, дай мне испытания, любые! Я все выдержу. Только его не отнимай.

Уставшая и обессиленная Амалия, прислонилась к стене и медленно сползла по ней, теряя связь с реальностью.

Пробуждение было болезненным, все мышцы отказывались слушаться и каждое движение отзывалось болью в ослабленном, измученном теле.

Девушка огляделась.

Судя по обстановке, она находилась в уже знакомом кабинете.

— Очнулась?

Как-то строго спросил Али, сидя спиной к девушке. Он с остервенением нажимал на кнопки клавиатуры.

Что его могло так разозлить?

Воспоминания обрушились на нее лавиной, сжимая от страха все внутренности в крепкие тиски.

— Рустам!

Прошептала девушка, сползая с дивана.

Наконец, мужчина поднялся и в два шага приблизившись к дивану, вернул Амалию в то же положение.

— Ты хоть представляешь как сильно ты меня напугала?! Дважды!

Но ей было плевать на нравоучения. Она словно в бреду шептала;

— Рустам!

— Рус-стам!

Девушка почувствовала боль в сгибе локтя и последнее что она увидела, сочувствующий взгляд доктора.

— Он пришел в себя! А ты поспи ещё немного, нервный срыв, это тебе не шутки.

69. Он не помнит!

Амалия.

— Амалия, проснись? У меня такие новости хорошие, а ты до сих пор спишь!

Слова Али прозвучали в ушах Амалии, словно призыв к новому началу.

Она медленно открыла глаза, пытаясь привыкнуть к яркому свету просторного кабинета.

Помещение было тихим, лишь слабый шорох машин придавало ему какую-то жизнь.

С усилием она повернула голову и увидела его стоящего у ее кровати.

Глаза доктора были полны облегчения, но также и бесконечной тревоги.

— Он пришел в себя!?

Прошептала Амалия, едва слышно.

— Да, теперь все будет хорошо.

Ответил мужчина.

Только почему же он так грустно улыбается? И смотрит так, будто сочувствует?

Амалия быстро вытеснила из головы эти мысли и наконец, слезы радости выступили на ее глазах. Девушка чувствовала, как сердце ее наполнилось невероятным счастьем. Все страхи и болезненные мысли рассеялись, оставив лишь место благодатному ощущению возрождения.

— Я боялась, что потеряю его.

Прошептала она, с трудом сдерживая слезы.

— Можно мне к нему?

Али кивнул.

— Только он, наверное, ещё спит. Не буди его пока, ладно?

Но она уже ничего не замечая вокруг, неслась в его палату.