Этот дневник будет не совсем в обычном формате, где перечисляются события дня. Здесь я хочу рассказать про моего деда с отцовской линии, и начну я с самого главного момента – его смерти.

Я хорошо помню тот день, когда нам сообщили, что он умер. Я проснулась и услышала, как какая-то родственница пришла в дом и сообщила об этом.

Что я чувствовала? Странно, но не чувствовала ничего. Должна была испытывать радость или облегчение, ведь этот человек причинил столько зла людям, в частности нашей семье, но я не испытывала вообще ничего.

Хотя, чуть позже я подумала, что я ему накануне желала смерти. Настолько искренне, что это вполне могло сыграть как проклятье…

Тогда я еще не знала, что на его смерти беды не прекратятся, и все только-только начинается.

Итак, мне 12 лет, я живу с бабушкой в городе, навещаю мою семью по выходным. Они на данный момент проживают в доме деда. Конечно же, дед был против, чтобы они жили в его доме. Но мои родители договорились с ним как-то за ремонт и за какую-то материальную выгоду для деда, типа помощи на его огромном огороде. В итоге тот согласился.

Он на этот момент сам он жил со своей женой, моей бабкой у ее брата в далеком селе Красногорске, где и помер благодаря моей бабке. Про нее будет отдельная история. Сейчас только могу сказать, что эти двое друг друга стоили, бабуля отправила на тот свет много людей с помощью ядов. У нее всегда с этим были проблемы, в итоге она не удержалась и отравила деда, когда ему было 55 лет. Как она потом объяснила семье, она это сделала из благородных побуждений, чтобы получить его дом.

– Это же все ради вас, чтобы вы жили спокойно… – плакала баба Маша. – Он не хотел, чтобы вы жили в этом доме, хотел выгнать вас…

Что ж, опустим благородство бабы Маши, потом что вслед за дедом она спустя какое-то время отправила жену своего брата, чтобы заполучить уже их дом. Ее брат выжил, но его парализовало. К сведению, цена этого дома примерно как стоимость дешевенького подержанного авто. Это была ооооочень глухая деревня и недвижка там не особо ценится)

Все, что делала баба Маша, это было не ради кого-то, а ради ее маниакального желания играть в бога. “Тварь я дрожащая или право имею…” – как сказал бы Достоевский.

Деда держали в морге четыре дня, но до вскрытия так и не дошло. Баба Маша подняла все свои медицинские связи (она всю жизнь работала медсестрой и ее дочь Наташа тоже работает в медицине).

Я помню, как баба Маша плакала и говорила, что она глубоко верующая и ей жизненно важно похоронить на третий день по традиции. В итоге ей отдали тело на четвертый день. Я тогда удивилась ее лицемерию, церковь она всегда презирала и ненавидела верующих людей.

Если бы деда вскрыли, то обнаружили бы, что его траванули простым крысиным ядом. Это было легко определить, стоило только взять анализы. Впрочем, никому дела до этого не было. Оформили, как инфаркт и отдали тело без вскрытия и каких бы то ни было исследований. Всем было просто глубоко пофиг. Да и баба Маша умела быть очень милой, когда было нужно…

Итак, день похорон дедушки. Занавешаны все зеркала белыми простынями, в большой комнате посередине стоит красный гроб и там лежит дедушка. Я смотрю на него и до сих пор не верю, что его больше нет. Никто больше не будет угрожать, желать нам смерти, делать всевозможные пакости. Как-то внезапно все закончилось, а я испытываю какое-то легкое разочарование и досаду.

Почему? Наверное, мне кажется, что он слишком легко отделался. Жил как паразит, жалил всех своим ядом, отравлял землю своей ненавистью, а потом так просто взял и свалил. Несправедливо. Он не ответил за свои дела…

Я смотрела на его мертвое тело и мне хотелось ударить его. Пока еще есть возможность. Но это было глупо. Ему уже не будет больно. Он мертв.

Четвертый день его смерти. Похороны. Пришли женщины, его племянницы, сестры, тети. Все только с его стороны. Я никого из них не знала. Они были злые и агрессивные, потребовали, чтобы все вышли из зала и они будут проводить ритуал.

Баба Маша их боялась и мне кажется, они догадывались, что это именно она отправила их брата к праотцам.

Все ушли, а я встала около двери и стала смотреть в замочную скважину. Она была довольно большая, через нее было все хорошо видно, тем более, что зал был огромный и до зрелищного места было несколько метров.

Слева от меня было зеркало. Старинное фамильное зеркало со створками по бокам. С ним у меня были особые отношения. Оно было занавешено и одна из женщин меня предупредила, чтобы я ни в коем случае не смотрелась в зеркала и не поднимала простыню.

– Ато что? – спросила я.

– Душа твоего дедушки не сможет найти дорогу в другой мир и останется здесь. – сказала она.

– А что будет, если он останется здесь?

– Он будет страдать.

– Как зеркало может навредить ему, это всего лишь зеркало. – удивилась я.

– Душа увидит свое отражение, испугается и потеряется. И тогда зеркало станет капканом.

Эта женщина была самой молодой из всех и мне показалось, что она не такая злая, как остальные.

Зеркало может поймать душу… Я запомнила.

Маленькая мстительная девочка, которая столько страдала из-за этого человека и желающая возмездия… Я зацепилась за эту мысль, но сразу же забыла про нее, как только начался ритуал.

У меня волосы встали дыбом от того, что я увидела. Эти женщины в черных балахонах окружили гроб и медленно кружились вокруг него. Они что-то бормотали и пели, а одна женщина стоял рядом с изголовьем гроба и держалась за голову деда. Она была в трансе и тоже что-то бормотала.

Потом они все остановились и склонились перед дедом, а женщина у изголовья начала громко кричать:

– Открой глаза! Встань!

Я чуть не обделалась от происходящего. Особенно когда женщина посмотрела в сторону двери. Мне казалось, она знает, что я подсматриваю за ними. Только я уже не могла отойти. Я чуть приоткрыла дверь и уже нагло стояла и смотрела на происходящее с открытым ртом.

– Открой глаза! – снова кричала женщина. Она повторяла это много раз. Ее глаза были закрыты и она тряслась, словно пребывая в каком-то трансе. Она уверено так требовала от покойника, чтобы он открыл глаза. Уж не знаю, всерьез они рассчитывали, что он это сделает или это часть какого-то дикого ритуала.

Потом я спрашивала у бабы Маши, что все это значит. Она сказала, что в семье деда такие традиции и типа это православные традиции. Только я уже тогда прекрасно понимала, что это никакие не православные традиции. Это что-то сатанинское. То, что они делали, сложно было понять и объяснить даже самой себе.

Женщина в трансе призывала его, потом сказала, чтобы он передал им свою силу и после этого они его проводят в какую-то долину, где он сможет успокоиться.

Минут пятнадцать они проделывали какие-то трюки со странными танцами, а потом начали ритуал прощания с ним. Они называли его имя (Александр), а также его другое имя, духовное, которое я не запомнила. Никто из моей семьи не знал его духовного имени. Его знали только его семья ведьмаков.

Потом женщины начали называть имена уже умерших и просили их принять эту душу.

И в самый ответственный момент, когда женщина сказала вслух для всех присутствующих, что душа такого-то вышла из тела и что она ее видит, меня охватил какой-то мандраж.

Я не знаю, зачем я это сделала, что мною двигало, я сама была как в трансе. Все было как в тумане. Может быть, мой рассудок был помутнен от происходящего, хотя я вроде бы четко соображала и могла все анализировать.

Я взялась за конец простыни, закрывающей старинное зеркало и резко отдернула его назад, подпрыгнув так, чтобы простынка могла целиком открыть обзор.

Ритуал провожания все еще шел полным ходом, а я смотрела в зеркало и шептала… Только не заклинания. Я смотрела в зеркало и ждала, когда душа деда будет поймана. Я была уверена, что это зеркало обязательно поймает его душу.