– Нет, я его сегодня с утра еще не видела, – Валентина раскрыла верхний ящик стола и убрала в него альбом. Затем встала. – Но в аптеку я схожу, тетя Нина. Что нужно купить?

– Вот, – тетка протянула ей лист бумаги, на котором крупными буквами было написано длинное и непонятное название препарата.

Находясь в своей комнате, девушка слышала, как час назад приезжал врач и осматривал маму. Логичным было предположить, что после этого осмотра понадобятся новые медикаменты.

Надев плащ, но не застегивая его, Валентина вышла из квартиры. Спустилась по лестнице и вышла из подъезда. Аптека была в конце квартала, но, прежде чем направиться туда, Валентина по пути завернула в продуктовый магазин и купила маме еще и фруктов. Только сейчас ей пришло в голову, что в последнее время все трое – и она, и мама, и отец – очень мало уделяют друг другу внимания. И такое положение вещей надо в корне менять. Общее горе должно не разводить близких, а, наоборот, сплачивать. С папой тоже надо поговорить на эту тему, как только он появится.

Купив необходимое лекарство, Валентина пошла к дому. У самого подъезда она обернулась, и на мгновение ей показалось, что в арке мелькнула фигура Егора. Это могло быть и ошибкой, но в связи с этим мимолетным обстоятельством мысли девушки вновь вернулись к персоне ее бойфренда.

Решение созрело у Елизарова не сразу. Отдельные варианты проносились в голове, но упорно не желали складываться в целостную картину. И даже какое-то время после того, как он определился со своими действиями, Владислав продолжал колебаться. Насколько он вправе брать на себя такую ответственность? Но ведь государственное правосудие дремлет. А значит, кто-то должен взять на себя его функции. Так почему бы тогда не он, Владислав Елизаров, скромный профессор кафедры иностранных языков? На эту роль сойдет любой, как в том фильме, который Елизаров мельком видел в ночь крушения самолета. Но не каждый на это отважится. А он… Он готов. Готов сам стать правосудием. Или, вернее, его тенью. Его оборотной стороной.

Владислав закурил очередную сигарету и почувствовал, как к горлу подкатил тошнотворный ком. В последнее время он очень мало ест и слишком много курит. С этим надо завязывать. Теперь, когда у него обозначилась цель… Нужно хотя бы есть.

С этой мыслью Елизаров прошел на кухню и обследовал холодильник на предмет съестного. Свет включать не стал. Не хотел будить никого из родных. Им и так сейчас нелегко. И Марине, и Вале. Так зачем же им еще задаваться вопросом, почему глава семьи бродит каждую ночь по квартире, словно привидение?

Отыскать в холодильнике удалось немного. В последнее время ходить в магазин за продуктами было некому. Обычно этим занималась супруга, но она вот уже несколько дней не выходила на улицу. Да и куда ей в ее нынешнем состоянии?

Нарезав заветренной колбасы, Владислав сделал бутерброды, сдобрил их горчицей и майонезом и в таком виде сунул в микроволновку. Недокуренную сигарету пристроил на краешке пепельницы.

Оружие?.. Вопрос номер один, требующий разрешения. Достать пушку так, чтобы при этом не засветиться, – дело непростое. Если не сказать больше – невыполнимое. Любой грамотный оперативник в первую очередь зацепится за этот след, и он уже неминуемо приведет сыскаря к преступнику. Этого Елизаров допустить не мог. Тогда что? Нож? Слишком ненадежно и слишком много крови. А значит, опять рискованно.

Микроволновка издала негромкий звук, извещая Владислава о том, что импровизированные сэндвичи готовы к употреблению. Елизаров в две-три глубокие затяжки докурил сигарету, а затем принялся есть. Он и сам не предполагал, что так зверски проголодался. Что ж, это нужно. Если все пойдет по плану, то силы ему еще очень пригодятся.

Озарение пришло в тот момент, когда Елизаров дожевывал последний бутерброд. И снова, как это ни странно, из области кинематографа. Владиславу вспомнился старый фильм, который он смотрел лет десять, если не больше, назад и название которого успел запамятовать. Но в нем герой как раз тоже решал вопрос с оружием и решил его нехитрым, но весьма эффективным способом…

Поднявшись с табурета, Елизаров вернулся в гостиную и выгреб из висящих на спинке кресла брюк всю мелочь. Взвесил ее на руке. Этого ему показалось недостаточно, и Елизаров проследовал в прихожую. Той же самой экзекуции подверглись карманы плаща и всех его курток, какие только нашлись на вешалке. Для гарантии Владислав выгреб всю мелочь и из карманов жены. Снял с левой ноги носок и высыпал в него собранный «капитал». Завязал узлом. Усмехнулся. Да, именно таким оружием и пользовался герой в том фильме. Просто, надежно и эффективно. Главное – знать, в какую точку ударить, а Елизаров имел об этом кое-какое приблизительное представление.

Спрятав носок с монетами в карман плаща, Владислав снял второй с правой ноги и выбросил его в мусорное ведро. Одним вопросом стало меньше. Теперь следовало решить, где и когда. К делу он намеревался подойти детально и продуманно. Осечки быть не должно. В противном случае он и себя погубит, и не успеет осуществить задуманного. Непростительная оплошность для оборотной стороны правосудия.

Елизаров подошел к стоящему у окна компьютеру и включил его. Тяжело опустился в кресло. Экран осветился и озарил его бледное осунувшееся лицо. Елизаров щелкнул левой кнопкой «мыши», активируя подсоединение к Интернету.

– Ну, чего ты теперь уставился в телевизор? – недовольно проворчал Кулемин, постучав указательным пальцем по горлышку пол-литровой бутылки. – Я думал, мы собирались выпить. Отметить, так сказать, начало новой вольной жизни, тем более что водочка у нас классная – «Русский Размер». Сколько ее пью – ни разу не пожалел. Чистая, мягкая – и никакого похмелья. Так что давай выпьем. Ты без работы, я без работы. Ты без семьи, я без семьи. Абсолютное раздолье. Гуляй – не хочу. Есть предложения, старик?

Лерайский никак не отреагировал на пылкую речь своего недавнего коллеги. Он действительно пришел в гости к Кулемину для того, чтобы выпить и таким образом сбросить напряжение. Но новости занимали его еще больше. А в этот момент как раз транслировался очередной выпуск. Лерайский с особо пристальным вниманием отслеживал каждое сообщение, в надежде на то, что кто-нибудь что-нибудь скажет еще про ту самую чертову катастрофу. Но этого так и не происходило.

– Ее словно и не было, Дэн.

– Кого не было?

Выпуск новостей завершился, и Лерайский выключил телевизор. Вместе со стулом, на котором сидел, он развернулся к стоящему по центру журнальному столику, где хозяин расставил выпивку и закуску. Кулемин к этому моменту уже скрутил пробку с бутылки и аккуратно разлил водку в миниатюрные пузатые рюмочки. Лерайский потянулся к той, которая оказалась ближе к нему.

– Я говорю про катастрофу, Дэн, – пояснил он, зачем-то принюхиваясь к водке. – О ней не говорят ни слова. Я смотрю новости уже не первый день.

– Далась тебе эта катастрофа, – Кулемин в отличие от приятеля был настроен совсем на иной лад. Ему хотелось тупо нажраться и забыться. А может, и отчудить что-нибудь этакое. – Забудь о ней. Что было, то было. Для нас это уже дело прошлое. И скажи спасибо, что мы так легко отделались…

– Вот это и настораживает, – негромко проворчал Лерайский.

– В каком смысле?

Ответ последовал не сразу. Лерайский, не чокаясь, отправил в рот рюмку водки, и Кулемин незамедлительно последовал его примеру. Некоторое время они сидели молча, тупо глядя в одну точку. Лерайский взял с плоской тарелочки четвертинку соленого огурца и захрустел им.

– Смотри сам, Дэн. – Тепло разлилось по организму уже после первой рюмки, и Лерайский почувствовал себя значительно уютнее. Да уж, «Русский Размер» никогда не подводит. Он даже позволил себе вольготно откинуться на спинку стула и вставить в рот сигарету. – По их словам получается, что вся вина за произошедшую катастрофу целиком и полностью на нас с тобой. Хотя… Уже изначально мы знаем, что это было не так. Или не совсем так. Верно?