С трудом уговорил, чтобы не лишали аттестата об окончании учёбы на мастера по ремонту автомобилей.

Куфт по мою душу отложили на вечер этого дня. В конце этой недели решили отметить наше успешное обучение.

В понедельник нам выдадут аттестаты об образовании и водительские права на машины. Мне решили выдать только аттестат. Поэтому на банкет не хотел идти.

Но меня всё же уговорили. Банкет собрались отметить воле Терека. В субботу к середине дня собралось несколько десятков человек. На всём Кавказе не принято приглашать кого-то на какое-то мероприятие торжественное или траурное, всё равно.

Узкий круг знает без приглашения остальные узнают по "сарафанному радио". К столу всё приносят с собой. На поляне у берега реки почти половина присутствующих знали плохо друг друга по работе на авторемонтном заводе и по учёбе от военкомата.

К вечеру шашлыка и разной закуски было много, а выпивки совсем мало. В это время магазины закрыты и спиртное негде купить. Кто сказал, что авторемонтный завод рядом.

Там море тормозной жидкости, которая по запаху как коньяк. Если пропустит тормозную жидкость через фильтр, то можно её спокойно пить. Ведь она на спирту, что со спиртом всю пьют.

С меня было достаточно того, что выпил. Поэтому ни стал ждать тормозную жидкость. Взял напоследок шампур шашлыка и неспеша пошёл домой.

Мама с моими братьями близнецами отправилась на выходные дни в заводской посёлок к своей средней сестре Надежде. Оттуда в понедельник утром Сергей и Юрка пойдут в школу-интернат, а мама утром на работу.

– Александр! Вставай! Проснись наконец! – услышал чей-то голос со сна.

– Вам что от меня надо? – спрашиваю тех, кто пытается разбудить меня.

– Когда пришёл домой? – спрашивает капитан милиции. – Почему ты жив?

– Ну и шуточки у вас! – возмущаюсь, пытаясь обратно лечь спать в постель.

– Какие шуточки!? – кричит на меня лейтенант милиции. – На берегу Терека нашли двадцать шесть трупов. Больше сорока человек с отравлением.

– Когда кончилась выпивка, то мне больше не хотелось пить. – придя в себя стал отвечать милиционерам. – Кто-то сказал, что сейчас принесёт фильтрованную тормозную жидкость. Мне ничего не хотелось. Поэтому напоследок взял с мангала горячий шашлык и пошёл домой спать. Вот и всё.

Милиционеры оставили меня в покое. Мне уже не хотелось спать. Посмотрел на часы. Пять часов утра. Решил привести себя в порядок. Пошёл в ванную комнату под душ.

Мылся под струями холодной воды так долго, пока кожа покрылась пупырышками от холода и меня стало знобить.

После того как вышел из-под холодного душа долго растирал себя махровым полотенцем до красна.

Затем побегал по комнате. Сделал с десяток приседаний и столько же отжиманий от пола. Затем пошёл на кухню, там съел тарелку холодца. Выпил зелёный чай. Собрался идти на работу.

– Идти тебе никуда не надо. – печально, сказала мама, входя в квартиру с близнецами. – В городе на три дня был объявлен общий траур по умершим.

Трое суток ни знал куда себя деть. Сюжеты рассказов, поэзия, изобразительное искусство ничего не лезло в голову. Совсем никакого вдохновения ни на что.

Весь день до поздней ночи занимался различными физическими упражнениями, чтобы мои мышцы не отекли от долгого безделья. В первый же рабочий день поменял свою смену.

Уговорил своего сменщика Толика Крошку в эту неделю выйти работать в первую смену, а у меня будет вторая смена. Так мне надо будет сходить в военкомат узнать, когда будут сборы призывников и что мне надо знать к этим сборам.

– Вам ничего не надо знать на время комиссии. – ответила секретарь в военкомате. – Главное, чтобы были здоровы. Вам надо явиться сюда 16 ноября.

Не знаю, где зацепился или ударил большой палец правой ноги. Вроде на рыбалке в Дарьяльском ущелье под водопадом или где-то в другом месте?

У меня на этом пальце появилась вначале царапина, затем трещина и через день ранка, которая стала расти не по дням и по часам с покраснением по всей ноге до самого паха с опухолью всей правой ноги с ужасной болью.

– У вас запущенный тромбофлебит. – объявил врач на приёме у хирурга. – Будем класть в больницу на операцию. По-другому не получится лечить.

– Какая операция!? – орал так словно меня ударили по голове. – Мне двадцать лет. В кармане повестка в военкомат. Через три месяца иду в армию.

– Про службу в армии можете забыть. – объявил доктор приговор мне. – Если сейчас не сделаем операцию на вену, то придётся ампутировать ногу.

Слова доктора окончательно подкосили меня. У меня был такой шок, что очухался, когда ехал на автобусе в Орджоникидзе с надеждой, что хирурги госпиталя спасут меня от этой трагедии. Мой дедушка Ваня Линёв много десятков лет работал в госпитале. У него там были друзья среди докторов.

– Товарищ больной! Вам нужна срочная операция. – приговорил меня хирург госпиталя. – Завтра приходите с документами. Выделим вам палату.

Не ходить, а ползать мог на одной ноге с помощью костыля, который дали мне в госпитале, чтобы мог добраться домой за документами и завтра явиться обратно в госпиталь на операцию. Мне уже было не до армии и не до операции. Думал о том, как закончить своим мучения одним рывком.

– Ты что ногу за собой таскаешь? – спросил меня знакомый старый осетин.

Подробно долго рассказал давно знакомому старому осетину, имя которого давно забыл, какие у меня мучения с травмированной ногой.

Как доктора районной и городской поликлиники, а также хирург в госпитале объявили мне приговор, что надо мне делать операцию, а мне скоро в армию.

– С таким пустяком ты издеваешься над собой. – остановил мой бред старик. – Сейчас идём до меня домой и там разберёмся с твоей проблемой.

Дом старика был одной стеной с пивным заводом. Дед налил мне кружку пива из пивного бочонка, который стоял у него дома на столе. У меня не было никакого интереса к пиву. Хотел было отказаться пить кружку пиво.

– Пей! Иначе зарежу тебя. – заорал старик осетин хватаясь за кинжал.

Мне ничего не оставалось, как на одной дыхании осушить кружку пива. Тем временем дед вышел из дома с пустым ведром, ушёл куда-то. Примерно, минут двадцать сидел в доме деда, разглядывал интерьер его жилища. Старик пришёл домой с ведром, наполненным пивными дрождями.

– Сейчас мы будем тебя лечить. – сказал он, вытаскивая из шкафа аптечку.

Дед приступил обкладывать мою больную ногу пивными дрождями приматывая ногу широким бинтом от пятки до самого паха в нескольких марлевых слоях.

Прокладывая бинт какой-то медицинской бумагой, пропитанной чем-то из медицинских препаратов, которые разогревают всю ногу. Старик достал из шкафа армейский рюкзак и кожаный бурдюк для вина.

Засунул бурдюк в рюкзак. В горлышко бурдюка поставил большую лейку. Сказал мне, чтобы крепко держал это сооружение. Через лейку из эмалированного ведра заполнил бурдюк пивными дрожжами под самую завязку. Крепко завязал бурдюк и рюкзак. Всю тяжесть повесил мне на плечи.

– Твою ногу будет жечь пивными дождями. – сказал старик, заканчивая процедуры с моей больной. – Ровно через сутки повторишь то, что сейчас делали мои руки. Каждый день будешь выпивать одну бутылку пива, которое будет разгонять кровь по венам. Через две недели вернёшь мой рюкзак и бурдюк. Накроешь мне поляну, за то, что спас твою ногу и когда-то вспомнишь моё имя годы спустя. Сейчас ты свободен и будь здоров.

С забинтованной ногой, которая горела, как костёр на моём теле. С рюкзаком наполненном пивными дождями за спиной. С костылём в правой руке, с разными пересадками в разном транспорте, к вечеру с трудом добрался в Беслан к своему дому.

С трудом добрался на свой третий этаж. Мама помогла мне освободить ёмкость винного бурдюка от пивных дрожжей в большое эмалированное ведро, которое ту же прикрыл крышкой от возможного брожения.

Затем подробно рассказал маме о том, как в госпитале предложили мне провести вскрытие закупоренных вен, чтобы освободить их от тромбофлебита. Но старик-осетин предложил лечить ногу пивными дрожжами.