– Эммади?

Дройд по-прежнему смотрел в пол.

– Да?

– Что за астероид? Мы, кажется, говорили о корабле. Или я летал на своей собственной крохотной планетке, как Маленький Принц? Если так – наверное, стоит сходить в ангар, выполоть ростки баобабов, полить розу – если конечно ее не забрали грабители…

Эммади снова тяжело вздохнул.

– Тонари – полый псевдоразумный астероид. Их не так много, поэтому, возможно, это еще одна зацепка.

– Ясно. А что там с ДНК? Ты не договорил. Либо я угнал этот камень и обошел контроль… Либо?

– Либо ты не из Империи.

– В смысле инопланетянин?

– Тим, все мы тут – инопланетяне. Что ты хотел этим сказать?

– В смысле пришелец, чужая раса, не человек?

Эммади искусно сымитировал смех.

– О чем ты? У меня что, посинели височные швы или грудь красная? Я не отличу человеческую ДНК от чужой органики?

Я вздохнул. Похоже, дройд скоро вернет назад свои слова «ты сообразительнее остальных».

– А что там с твоими швами, Эммади?

– Я всего лишь хотел спросить, не похож ли я на сумасшедшего. Красная грудная пластина означала бы фатальный перегрев процессора, посиневшие виски – потекшие квазикристаллы… Но все это фигуры речи, идиомы… На самом деле, конечно, такое невозможно.

– Спасибо, дройд! Я просил объяснить, а не разжевывать.

Он усмехнулся и чуть наклонился вперед.

– Правда? Что-то подсказывает мне, что при любой моей «странности» в дальнейшем ты бы пялился мне на грудь или на мой профиль. Не так?

Я начинал от него уставать.

Дройд тем временем подвинул стул поближе к моей кровати и теперь задумчиво играл с уголком одеяла.

– Империя – не единственное человеческое государство. Остальные, конечно, гораздо меньше, но…

– Братство Косс, Элонский Союз, Натхелла, Красный Мир, Шиторский Веер и Радуга-5… Это те, где больше одной планеты. Все правильно?

– Да. Если ты знал, то…

– За свое первое погружение в МИСС я успел не только пофлиртовать с программой, Эммади. Просто как-то вылетело из головы, прости… В общем, я мог жить в одном из этих государств?

– Да, как вариант. После всего, что мы уже о тебе выяснили, с трудом верится, что такой парень всю жизнь прожил на захудалой имперской планетке, никуда не высовываясь.

Я поставил свой бокал на столик и лег, вперившись в потолок. Кем бы я ни был и откуда – я по-прежнему не хотел ничего об этом знать. Раскапывать прошлое, когда еще неясно каким будет будущее – не самая лучшая идея. Особенно учитывая, что это не мое прошлое.

– Эммади, что тебе нужно от меня? Знаешь ты в любом случае больше, напарник по мозговому штурму из меня тоже никудышный. Если тебе не нужна моя кровь…

– Нет, Тим…

Он потянулся к своей страшной поделке из гаджетов.

– Мне понадобится твоя голова.

Я шумно сглотнул. Никогда, ни о чем…

– Ты уловил суть?

– Да.

После того как Эммади объяснил мне свою идею, я успокоился. Такой вариант мне вполне подходил.

Робот прилепил к моим вискам датчики от своего «рукоделия», и я закрыл глаза. В темноте витал какой-то зеленоватый туман.

Идея состояла в том, что раз уж мы не смогли отыскать части меня в МИСС, возможно, стоит попробовать поискать части МИСС во мне, если можно так выразиться.

Он собирался прогнать через мое сознание ряд образов в надежде на то, что подсознание среагирует на «знакомые» слова, лица, пейзажи. Нехитрое устройство, собранное дройдом, должно было засечь эту реакцию.

Дройд предупредил, что скоро я отключусь. Я немного повертелся, пытаясь найти оптимальную позу, в которой моему бессознательному телу придется провести много часов.

– Ты готов, Тим?

– Да, если в ответ ты окажешь мне одну услугу…

Похоже, робот предполагал, что я потребую какую-нибудь чушь вроде денег, славы, женщин и детей, мороженных, пирожных и полвселенной в придачу. С шахматами и гейшами… Потому что, когда я всего лишь попросил его научить меня изменять цвет стен… В общем, дройд еще раз доказал, что глаза, лицо, мимика – все это абсолютно не обязательно для выражения эмоций. Достаточно просто иметь собеседника с воображением.

На секунду мне показалось, что ему и впрямь было легче задолжать мне полвселенной…

Несмотря на все мои старания, тело затекло полностью, и шевелиться было попросту больно. Что естественно, учитывая, что это состояние кардинально отличалось от здорового сна. В общем, я был готов послать робота к черту и завалиться спать, чтобы хоть как-то привести себя в норму.

– Тим, как самочувствие?

– Отвратно. Сколько времени…

Говорил я тоже с трудом. И с неохотой.

– Сколько времени это заняло?

– Несмотря на скорость пролистывания и тот факт, что я выбирал только ключевые образы… Около двух суток. Твой мозг все еще не до конца восстановился, поэтому продолжать было бы самоубийством.

– Я рад, что ты не продолжил…

Вместо плотных чешек, которые я носил в медблоке, ноги наткнулись на пушистые тапочки, которые тут же принялись отогревать и массировать ступни. Хоть какие-то дети кибернетики все еще помогают людям, а не пытают их расспросами и сомнительными экспериментами. Дройду, при всей его сверхинтеллектуальности и гипермудрости, было чему поучиться у этих тапочек.

– В общем, Тим, я нашел зацепку. Несколько образов…

Я вскинул руку, чтобы его остановить. Не рассчитал и врезал ему по голове. Я бы обрадовался этой случайности, если бы не отбил себе руку.

– Эммади… Я рад, что ты нашел зацепку и теперь сможешь выяснить все, что тебе нужно. Только без меня, ладно? Я хочу поспать.

– Неужели тебе не любопытно?

– Любопытство сгубило кошку.

– Кошек сгубил вирус «Берсерк-4» за четырнадцать лет до наступления космической эры. Вместе с большей частью земной фауны. Тебе правда все равно?

– Нет, конечно. Мне очень их жалко, и еще – пингвинов. И черепах.

– Я про твое прошлое.

Вот уж чего я не ожидал, так это того, что дройд упрется. Он получил то, что ему нужно, – чего он теперь от меня хочет?

– Да, Эммади, мне все равно…

Дройд откинулся на спинку стула, опустил руки на колени… Для идеальной позы «знаешь, Тим, я тут думал» ему не хватало только посмотреть куда-то вдаль. Техноид посмотрел куда-то в даль трехметровой комнаты и произнес:

– Знаешь, Тим, у техноидов есть понятие меры равновесия. Оно означает, что ситуация под контролем, мы обладаем достаточным количеством информации, чтобы решить предполагаемые проблемы, а возможность всякого рода неожиданностей сведена к нулю. Суть в том, что до твоего появления мера равновесия выполнялась.

– А потом пришел нехороший Тим и все испортил… Простишь ли ты меня когда-нибудь, о стальной памятник моему позору?

– Тим, ты внес неизвестность. Слишком много, чтобы возможно было все просчитать.

Я повернулся к стене и накрылся одеялом.

– Бледно-фиолетовый.

Дройд вышел, а я уставился в «перекрашенную» стену и попытался представить себе, что я – Дюймовочка, засыпающая в бутоне фиалки.

Надо ли говорить, что это не помогло…

Я провалялся на кровати около часа, пытаясь заснуть. «Сон бежал меня…» Похоже, дройд все-таки добился своего – мысли о «прошлом мне» не давали покоя. В конце концов, они сконцентрировались на одном слове. Оно не выходило у меня из головы уже второй день, и я никак не мог понять почему.

Осторожно, словно опасаясь, что планшетка откусит мне руку или ударит током, я набрал словечко в поисковике. Букву за буквой – как будто медленно опускаясь в темный омут у себя в голове…

Отсылаю запрос… Касаюсь пальцем единственной ссылки и тут же одергиваю руку.

Текст страницы плывет перед глазами, потом включается голографер, и передо мной возникает полупрозрачная девушка. На этот раз – это точно не рекламная программа.

Чуть раскосые ультрамариновые глаза, ослепительно-белые волосы, падающие за плечи, пурпурное шелковое платье до колен…