– Нет, не надо.

Кристина выпрямляется и сама выходит из класса.

– Я позвоню в скорую.

Майя выходит следом за Крис. А я остаюсь с мертвым Эдиком один на один. Снова сажусь рядом с ним и проверяю пальцами пульс на шее. Конечно, его нет. Не знаю, зачем я это сделала. Может, надеялась, что он еще жив. Глупая. Кто вообще переживет пули в грудь?

– Спасибо, – тихо произношу я, думая, что, может, в образе призрака, но он услышит мои слова. – Спасибо, что спас нас.

Голос срывается. Мы были слишком долго с ним знакомы, чтобы я не чувствовала ничего. Мне больно. Эдик даже с его препираниями, сарказмами и ухмылками был мне как вредный старший брат. Ты его терпеть не можешь, но все равно любишь.

А потом я начинаю говорить все, что думаю.

– Знаешь, думаю, если бы ты был не таким наглым, мы бы даже смогли с тобой нормально подружиться. По крайней мере, у нас даже есть общие темы для разговоров. Были. Ох, Эдик, прости, если бы ни я со своей тягой к загадкам. Мы бы не приехали в эту школу, тебя бы не убили. Прости меня, это я во всем виновата. Да будь я прокля…

– Нет, – чей-то голос прерывает меня на слове «проклята». – Ты не должна так говорить. Нельзя проклинать себя.

Я вздрагиваю и верчу головой, пытаясь понять, откуда идет голос, но не понимаю до того момента, пока холодная рука ни касается моей ладони. Опускаю глаза.

– Привет, а ты уже успела списать меня со счетов? – Эдик улыбается, как ни в чем не бывало. Словно не ему всадили в грудь несколько патронов.

– Как… Ты… – слова застревают в горле. Отшатываюсь в сторону, словно Эдик должен превратиться в кровожадного зомби и загрызть меня на смерть. – Ты был мертв! Я только что проверила твой пульс. Его не было! Это не возможно!

Я стараюсь сохранять спокойствие, но меня всю трясет. Заставляю себя дрожащей рукой снова проверить сердцебиение парня. Два пальца на сонную артерию. Пульс есть. Ровный, спокойный.

– Ты все еще не догадалась? Всегда говорил, что ты глуповата, Клео, – Эдик садится и разочарованно рассматривает дыры в ткани. – Всю рубашку испортили.

Первый же порыв – разрываю на нем рубашку, чтобы увидеть пулевые ранения.

– Я, конечно, всегда знал, что ты меня хочешь, но не здесь же. Я еще даже не оправился после их выстрелов, – пропускаю его слова мимо ушей, не веря своим глазам. От ран остались только небольшие подсохшие ранки, которые затягиваются прямо у меня на глазах.

– Ты… – бормочу я, невольно касаясь рукой его торса, и провожу пальцами по рубцам.

– Эдвард, я знаю кто ты. Ты вампир, – Эдик картинно заламывает руки и хлопает глазами. Вообще-то полное имя Эдика – Эдуард, а не Эдвард, но фраза подходит как можно лучше.

Мне даже не хочется огрызаться, настолько я потрясена произошедшем.

– …один из них, – заканчиваю я предложение, отдергивая руку.

– Один из нас, – поправляет меня парень и застегивает рубашку.

Мотаю головой. Я абсолютно обычная. Не верю я в их россказни.

– Уходим, – Эдик помогает мне встать и показывает на окно.

– Что? Зачем? Там за дверью Крис и Майя, и надо найти других детей!

Эдик подходит к двери, приоткрывает ее и тихо зовет Кристину.

Девушка распахивает дверь, и глаза ее округляются. Она ошеломленно смотрит на парня, а потом бросается ему на грудь и всхлипывает что-то непонятное.

Их воссоединение трогательно до слез. Теперь все должно быть хорошо, осталось только убраться отсюда как можно подальше.

Хочу позвать Майю и выхожу за дверь. Девочка лежит на полу, затылок в крови. У меня начинают дрожать руки. Сажусь рядом с ней и проверяю пульс. Живая. Пытаюсь привести ее в чувство, но вдруг слышу, как в классе что-то падает на пол.

Оставляю Майю одну на полу и вбегаю обратно в класс. Эдик лежит на полу, зажимая рану на окровавленном боку. Над ним склонилась Крис. В руке у нее зажат нож, которым она наносит еще несколько ударов парню.

Я отшатываюсь к стене и понимаю, что кричу от ужаса только тогда, когда Крис поворачивает ко мне голову. Бледный Эдик подмигивает мне и теряет сознание.

Кристина слезает с «мертвого» парня и обтирает нож о его рубашку.

– Два идиота. Не могли убедиться, что кокнули его. Пришлось самой руки марать. А так не хотелось, я ж почти два года с ним спала…

– Что. За. Хрень?! – ору я, указывая на распластавшегося по полу Эдика. Она только что оплакивала его, а как только он оказался жив, прирезала. – Какого черта?!

– Ты же журналистка, должна быть сообразительной, – Крис недовольно вздыхает. – Подумай и сопоставь все. А сейчас отдай мне папку, которую тебе вручил Усач. И можешь идти спокойно домой. Тебя я не трону, мы ведь лучшие подруги, – девушка улыбается и протягивает руку, но я только крепче вцепляюсь в папку.

– Ты их не получишь, – шепчу я. Если говорить такие слова громко, они теряют весь смысл. Становятся пафосными и какими-то картинными, словно супергерой из фильма, пригибаясь под искусственными пулями и истекая бутафорской кровью, воинственно вопит: «ТЫ ИХ НЕ ПОЛУЧИШЬ!». Я не супергерой и просто не хочу позволить таким, как Крис убить остальных.

Теперь я в одной лодке с другими индиго. Я такая же, как они, хоть совершенно не имею никаких сил.

Кристина тяжело вздыхает и демонстрирует мне нож, вертя его в руках. Знаю, что начни я сейчас убегать, этот нож полетит мне в спину, ведь бегаю я не настолько быстро, чтобы убежать. Подруга делает шаг в мою сторону.

– Отдай, я не хочу тебя убивать. У тебя нет никаких сил, и ты мне не нужна. Ты никчемная.

– Я думала, что мы подруги. А ты ради какой-то папки готова убить своего парня и лучшую подругу.

– Извини. Но Эдик причинил слишком много вреда компании. Его нельзя было оставлять в живых. А ты просто стоишь на пути к осуществлению целей.

Мой взгляд падает на открытое окно, и я лелею призрачную надежду, что смогу сгруппироваться и выпрыгнуть из него так, чтобы ничего себе не сломать. Но даже при мысли о том, что придется прыгать, у меня начинают дрожать коленки.

Краем глаза замечаю, что Эдик начинает приходить в себя. Кристина, видимо, не знала, какая у него способность. А он, черт его подери, бессмертный!

Надо тянуть время. Дать парню прийти в себя, а потом… Потом он должен что-нибудь придумать.

– Что за компания? – спрашиваю я подругу, но Крис не ведется на провокацию и делает шаг в мою сторону, удобнее перехватывая нож.

Отступаю в сторону окна. На пути несколько парт и стульев. Пытаюсь рассчитать, как прыгнуть, чтобы спрятаться за одной из парт и не получить клинок в спину.

– Я очень хорошо метаю нож, – предупреждает Крис, видно замечая, как мечется мой взгляд. – Если хочешь остаться в живых, просто отдай папку. И тебя никто больше не побеспокоит.

– Извини, но я не могу. Слишком любопытна, – хватаю стул и со всей силы бросаю его в Крис. Пока та пригибается, перепрыгиваю через парту и прячусь за ней. Раздается грохот. Надеюсь, что стул не задел Эдика, который продолжает изображать из себя мертвеца и валяться на полу, как побитая собака.

– Сука, – шипит Крис. Я выглядываю из-за парты и вижу, как она потирает левую руку. Жаль не правую. Нож девушка все еще может метать.

Крис прыгает на парту, за которой я прячусь, и пытается полоснуть меня ножом. Инстинктивно откатываюсь к окну. Цепочка, на которой висит мой камушек, цепляется за ножку стула и рвется. Только я этого даже не замечаю.

Стараюсь двигаться быстро, поднимаюсь, опираюсь на подоконник и понимаю, что выпустила папку из рук. Она лежит в нескольких метрах от меня.

Бросаюсь на пол животом, совершенно не думая, что испачкаю одежду. Сейчас в моих руках чужие жизни. Крис кидается за папкой в тот же момент. Я успеваю раньше, хватаю папку и вышвыриваю ее в окно. Она тяжелая, далеко не улетит.

– Может, я и обычная, может, у меня нет сил, но зато у меня есть пять лет художественной гимнастики, – говорю я, ударив Кристину ногой в голову, с разбегу перемахиваю через подоконник и лечу вниз.