Тогда парень перешёл на местный язык и стал, что-то рассказывать Ли Сшухуну, постоянно показывая куда-то в северную сторону. Видимо этот парень что-то вспоминал о своей бывшей родине.

– Он говорит, что его зовут Фатхи. – начал Ли Сшухун, переводить рассказ парня. – Он родился в Китае, но дедушка родом из Душанбе. Дедушка долго там жил. Фатхи спрашивает, когда ты в Душанбе?

– Скажи ему, что там живу. – ответил ему. – Мне очень приятно встретить здесь земляка за тысячи километров. Поэтому хочу не забирать у него остальные доллары, а купить что-нибудь на всю оставшуюся сумму.

Фатхи растерянно посмотрел на прилавки, где лежал весь его кожаный товар. Несколько минут раздумывал. Затем подошёл к кейсам и выбрал самый большой чёрный кейс, который сильно был похож на тот, что только что у него купил. Фатхи и в этот кейс положил различные безделушки. Затем подал этот кейс мне.

– У меня нет больше долларов, чтобы оплатить этот дорогой товар. – удивлённо, сказал, Ли Сшухуну.

– Он говорит, что этот кейс не из настоящей кожи. – перевёл Ли Сшухун, взаимный разговор. – Поэтому большой кейс стоит дешевле маленького кейса из настоящей кожи, который ты уже купил. Он ещё сделал скидку.

– Тогда, нормально! – согласился с таким предложением. – Мне нужен этот вместительный кейс. Рахмат колон, Фатхи! Спасибо!

Продавец тоже поблагодари меня на смешанном языке и поклонившись по-китайски, вдобавок пожал мне руку.

Больше ни стал растягивать момент прощания, так как Ли Сшухун поспешил к выходу из магазина. Видимо боялся, что кто-нибудь украдёт или поломает его автомобиль.

– Мой самолёт из Гонконга в Москву, когда вылетает? – спросил, Ли Сшухуна, когда мы сели в автомобиль.

– В три часа ночи. – ответил Ли Сшухун. – Тебе уже так быстро что ли надоело находиться у нас в Гонконге?

– Нет, не надоело. – ответил ему. – Обычное человеческое любопытство. Просто мне хочется заранее о вылете знать, чтобы рассчитать своё время на пребывание у вас. Ты Леону Гандельману сообщил о моем прибытии сюда и об времени вылета, чтобы они меня в аэропорту встретили с грузом? Такой груз не дотащу к ним.

– Конечно сообщил. – ответил Ли Сшухун. – Как только ты прилетел, так им сразу факс отправил. Затем на автоответчике в телефоне сообщение оставил. В рабочее время ещё раз скажу. Они обязательно узнают.

Ли Сшухун завёл почти беззвучный двигатель своего автомобиля. Мы поехали в сторону его офиса, который оказался всего через три перекрёстка в красивом многоэтажном здании на четвёртом этаже, куда мы поднялись в лифте.

Он познакомил меня со своими многочисленными сотрудниками, которые поделились со мной своими визитными карточками.

– Все, уже поговорил с Леоном Гальденманом. – подойдя к моему столу, сообщил Ли Сшухун. – Сейчас мы с тобой поедем в одно тихое местечко. Посидим по-русски, наедине с хорошей закуской и рюмкой водкой.

– Согласен посидеть по-русски. – согласился сам. – Но лишь с восточной китайской кухней, которую не знаю.

– Вот интересно мне сейчас посмотреть! – воскликнул Ли Сшухун. – Как ты будешь кушать китайские блюда?

– Ты, что думаешь, в лесу вырос? – удивлённо, спросил, Ли Сшухуна. – Мне тоже кое-что известно про китайскую кухню. Ни только тебе про русскую кухню. Когда работал в Московском цирке с китайским цирковым артистом, Ван Фун Ки, то он меня там с товарищами угощал китайскими блюдами в ресторане "Пекин", змеиным бульоном и филе серебристой жабы. У нас в республике живут корейцы, которые меня также угощали различными, восточными блюдами. В основном, это были блюда из мяса собаки и змей.

– Ну, тогда, держитесь Китай и Россия! – громко, сказал Ли Сшухун, что все обратили на нас внимание. – Гулять, так гулять, по-китайски и по-русски! Есть такое местечко у нас в Гонконге. Совсем тут близко от города.

Видимо Ли Сшухун специально оставил свой автомобиль охранникам стоянки машин, которые под надёжную охрану спрятали автомобиль Ли Сшухуна где-то в самой глубине подземной стоянки, а для нас вызвали такси.

Ведь не мог же Ли Сшухун гулять по-русски с водкой, а после везти меня на своём автомобиле, так мы с ним запросто могли где-то разбиться. Когда мы сели в такси Ли Сшухун, что-то сказал таксисту на китайском языке и такси помчалось куда-то подальше от центра Гонконга.

Мы долго петляли по улицам огромного города. Пока не вырвались за пределы душных улиц. Дальше такси выскочило на современную трассу, но вскоре, промчавшись несколько километров южнее Гонконга, такси свернуло на просёлочную дорогу и помчалось сквозь заросли тропического леса, наполненного звуками дикой природы.

В самой гуще леса впереди такси показались бамбуковые постройки, покрытые пальмовыми листьями.

Такси остановилось. Ли Сшухун, рассчитавшись за наш проезд в такси, пригласил меня под заросли тропических деревьев в небольшую бамбуковую постройку.

Постройка была похожа больше на шалаш моего детства, в котором мы детворой прятались от знойного дагестанского солнца и от своих родителей.

– Пиджак можешь повесить на крючок. – сказал мне, Ли Сшухун. – Его здесь никто не возьмёт. Пиджак тебе будет мешать, когда будем сидеть и лежать на циновках вовремя нашего отдыха. Воров в Гонконге нет.

Послушал Ли Сшухуна и повесил пиджак на бамбуковый столб, который подпирал всю эту постройку. Мы тут же уселись на циновки за низкий столик, у которого и ножек не было видно. Всего лишь кусочки дерева с мой кулак под четырьмя сторонами столика. Сел под бамбуковый стол, на который повесил свой пиджак, набитый пачками рублей и документами.

Едва успел сеть на циновку и облокотится на бамбуковый столб, как вскоре появилась китаянка, у которой кроме какой-то тряпки на бёдрах больше ничего не было.

Темные соски её груди едва отличались от загорелого тела. Она склонилась над нами и её пышные груди с длинными сосками стали похожи на сиськи священной коровы Востока.

– Если ты её хочешь? – спросил Ли Сшухун, когда сделал заказ накрыть столик и дама ушла. – Могу заказать.

– Если бы был холостой, то да. – ответил ему. – Сейчас у меня табу на такой загул. У меня дома семья и дети.

– Дело твоё. – удивлённо, сказал Ли Сшухун. – Вдруг, передумаешь, то могу тебе её заказать, как на десерт.

Прошло несколько минут, прежде чем к нам пришли две девушки с различными блюдами. Девушки тоже были в одних набедренных повязках.

Но груди у этих девушек были значительно меньше, лишь тела были также загорелые от южного солнца. Зато фигурки у девушек были лучше, чем у первой дамы, которая тоже пришла с китайскими блюдами и сильно отделялась от своих подруг, которые всячески старались мне понравиться, чтобы соблазнить к разврату.

– Тебе назвать наши китайские блюда? – спросил Ли Сшухун, когда остались одни без девиц.

– Могу скушать всё, что едят другие люди. – ответил ему. – Лишь мне не говори, с чего эти блюда сделаны.

Ли Сшухун налил в рюмки из маленького хрустального графинчика какую-то прозрачную жидкость и предложил мне выпить.

Когда поднёс эту жидкость в рюмке ко рту, то весьма удивился, то была самая настоящая пшеничная водка, которую выпил и закусил жирным кусочком мяса, лежащего в бульоне небольшой чашечки, сильно похожей на таджикскую косу для супа лагман. Мясо оказалось вкусным, но бульон был настолько острым, что мой рот обожгло сильнее, чем внутренности рюмкой пшеничной водки. Поэтому после второй рюмки взял кусочек мяса из другой чашечки, которых стояло несколько штук передо мной на этом маленьком столе. После третьей рюмки русской водки лицо у Ли Сшухуна распухло и глаза стали настолько узкими, что совсем растерялся и не знал, как вести себя с ним, как со спящим или как с пьяным от водки.

Мне приспичило оправиться от чрезмерно выпитой водки русского и китайского происхождения. Оглянувшись вокруг, не увидел ничего такого, что могло бы мне напоминать туалет.

Но мне было уже невтерпёж. Решил отыскать сам, где бы отлить мне излишки интернациональной водки. Встал из-за столика и направился в сторону тропического леса дальше от моря.