Антон разлил зеленоватую жидкость по рюмкам. Почти как абсент, заметил про себя Борис, но навряд ли он.

– давайте, ребята, за нас с вами и за хрен с ними!, – Антон залихватски опрокинул странную жидкость в себя и с сопением занюхал рукавом. – йэ-э-э-х, хороша!

Борис повторил ритуал вслед за ним. Жидкость обожгла пищевод и загорелась во рту, в голову подозрительно быстро ударило тупым ударом, замлели руки и ноги.

– хорошо, – подтвердил он.

Беседа потекла свободно и развязно, стаканчики наполнялись мерцающей зелёной жидкостью и исправно осушались. Вскоре Антон с Глебом затянули какой-то спор об общих знакомых и отошли от стола, продолжая спор у мангала.

– а знаешь, мне моё имя не нравится, – лукаво улыбнулась Борису Валентина, – всегда хотела, чтобы меня по другому звали.

– тебе имя Юля подошло бы, – Борис слегка прищурился, подбирая подходящее имя.

– Не-е-е, – Валентина сделала обиженный вид и картинно надула губы, – я хочу быть Натальей.

– а почему Натальей? – удивился Борис.

– а что, не нравится? – она подошла поближе и слегка толкнула собеседника бедром.

– да нет, почему? Нравится, красивое имя.

– а у тебя дети есть? – неожиданно перевела Валентина тему, – у меня, вот, двое, сын и дочка. Люблю их, сейчас в лагере в городе.

– у меня тоже двое, оба мальчики,

– а как зовут, сколько лет?

– Женя и Артём, старшему десять, а младшему, – Борис запнулся, вспоминая, – шесть.. Или… Нет, семь.

– ты что, не помнишь, сколько детям лет? – Валентина подошла ещё ближе и стала так, что её грудь коснулась Бориса.

– вижу просто редко, в разводе три года, – Борис попятился на полшага и обернулся, ища глазами Глеба с Антоном, которые в пылу спора, казалось, забыли про остальных.

– что, боишься меня? Я не кусаюсь, – Валентина снова сократила расстояние между ними и теперь плотно прижалась к собеседнику грудью.

– Вообще-то, муж твой рядом, – Борис снова покосился на Глеба, но не смог удержаться и обнял женщину за талию.

– жена тебя, небось, проклинае-е-ет?– Валентина протянула последнее слово с каким-то сладострастием, и внезапно, будто из запазухи, поднесла Борису ко рту пластиковый стаканчик с зеленоватой жидкостью, – давай, за деток, пей до дна, а за мужа моего не беспокойся, они с Антоном сейчас в говно накидаются и спать пойдут. А мы с тобой… – она ещё плотнее прижалась к Борису, – плавать умеешь? – снова перепрыгнула она на другую тему.

– умею, – голос у Бориса сорвался в нижние ноты, и он прокашлялся, – умею, – ещё раз, более уверенно повторил он.

– вот и отлично, – в глазах Валентины мелькнули зелёные искорки, и она слегка отпрянула, – эй, голубки! Давайте к столу, Борю одного на меня бросили, скучно нам!

Антон и Глеб ещё с десяток секунд о чём-то спорили, потом, нехотя, вернулись к столу. Антон подхватил бутылку и ловко разлил содержимое по стаканчикам.

– внимание, тост! – торжественно произнёс Глеб, – разумный человек обычно пьёт, что в нашей жизни лучше опьяненья? Всечасно упивается народ любовью, ложью, золотом и ленью. Без опьяненья жизни сладкий плод казался б просто кислым без сомненья. Так пей же всласть на жизненном пиру, чтоб голова болела по утру! – он запрокинул голову и залил жидкость из стаканчика себе в широко разинутый рот.

– по Байрону решил пройтись? – улыбаясь спросила Валентина, с нежностью глядя на мужа. Борис с удивлением посмотрел на Глеба, оценив неожиданный поэтический этюд.

– ты же знаешь, я Цоя фанат, но тут, что-то, Байрон вспомнился. Ты, Боря, Цоя как, уважаешь?

– ну-у-у, – протянул Борис, – вообще-то есть к нему претензия.

Глеб удивлённо поднял бровь и вопросительно посмотрел на собеседника.

– зачем он «кукушку» Гагариной перепел? – с вызовом спросил Борис.

На несколько секунд возникла напряжённая пауза, а потом все прыснули от смеха.

– хорошая шутка, – сказал Глеб и снова плеснул из «Амаретто» по рюмкам, – давайте, за музыку.

Всё подняли стаканы. Глеб снова запрокинул голову, а Валентина, тем временем, подвинулась к Борису и прижалась к нему ягодицами. Борис поперхнулся, и адский абсент попал в дыхательное горло. Он закашлялся, ловя ртом воздух, от чего Антон с Глебом громко заржали.

– ничё, городской, привыкнешь! – Глеб ударил рукой-кувалдой по спине Борису, и у того как-то сразу восстановилось дыхание.

– а ты знаешь, как группа «Кино» сначала называлась? – продолжил Глеб, пережёвывая кусок мяса.

– «Гиперболойды инженера Гарина»? – предположил Борис.

Хозяин от удивления перестал жевать и удивлённо уставился на гостя.

– смотри-ка, хоть из Минска, а знает! – восторженно бросил он Антону, – только правильно «Гарин и гиперболоиды».

– э-э-э, – растерянно затянул Борис, – а что с Минском то не так?

– ну… Мы ближе, что-ли к… Да ладно, забей, Антоха, разливай! – Глеб махнул другу и чеканно поставил пустую рюмку на стол, – Слушай, Боря, а ты знаешь, что Цой с друзьями ловили голубей, раскрашивали их в попугаев и отпускали. По-моему это прекрасно, мир становился ярче и веселее!

– ну не знаю даже, – Борис почесал затылок, – как-то жестковато по отношению к голубям, нет?

– а ты что, считаешь, что голубю унизительно быть попугаем? Типа попугаи хуже голубей?

– да ты орни… Орнито… – Антон зацепился языком за буквы в сложновыдуманном слове и с трудом выговорил: – орнитонацист!

Борис повернулся в темноту и задумчиво, точно в видеокамеру проговорил:

– орнитонацистом быть ещё не приходилось…

Все дружно засмеялись, а Валентина толкнула его бедром.

– а ты смешной, – с улыбкой сказала она.

– стараюсь, – пожал плечами гость.

Через четверть часа Антон и Глеб снова отошли в сторону и принялись спорить, а Борис и Валентина сидели за столом. Далёкая луна уже слегка раздваивалась в глазах Бориса, но близкая Валентина ещё была в единственном экземпляре.

– иди на речку, к старому шлюзу, – Валентина слегка наклонилась к Борису и заговорщически зашептала, – я этих алкашей уложу и тоже приду.

Борис молча кивнул и встал из-за стола.

– ладно, мужики, спасибо за угощение, я домой, спать пойду.

Глеб и Антон тут же прервались и подошли к Борису, пожимая ему руки и горячо обнимаясь.

– давай, Борян, заходи ещё, – Глеб стиснул Бориса в железных объятиях и слегка приподнял над землёй.

– давай, Глеб, приятно было познакомиться, Антон, Валентина, – Борис поднял вверх сжатую в кулак руку и зашагал к калитке.

Шлюз находился в самом конце деревни, и идти до него было метров триста. Дорога колыхалась перед глазами при каждом шаге, в полной темноте, слегка разбавленной светом раздвоенной глазами луны, Борису казалось, что он не идёт а шагает на месте. В Невры, выбравшись из болота, заполз густой туман, и скрыл всё вокруг так, что видно было только на пару метров вперед. Наконец Борис увидел торчащие над туманом ржавые винтовые стержни старого шлюза, послышался шум воды, перекатывающейся через железный порог. Он подошёл поближе и сел на увлажнённую туманом траву. Из-под моста на него уставились пустыми глазницами два чёрных пролёта, вода в них шумела и будто что-то бормотала, по речной глади разносился едва уловимый гул эха. «Ху-у-ут», – пропела река, «Ху-у-ут». Борис всмотрелся в темноту под мостом и, показалось, увидел какое-то движение. Вдруг, ему на плечи легли холодные ладони, Борис едва не подпрыгнул от неожиданности. Он резко обернулся и увидел Валентину. Она стояла, возвышаясь над ним, и улыбалась.

– я купаться, – сказала она и одним движением через голову, как умеют только женщины, стянула рубашку. Борис уставился на колыхнувшуюся бледную грудь с тёмными ореолами сосков. Женщина прошла несколько метров до воды, вытянула из волос шпильку, и они рассыпались чёрным смоляным водопадом по плечам. Потом, томно выгнувшись, она спустила джинсы вместе с трусиками и шагнула в воду.

– мне одной купаться, или ты все-таки присоединишься? – Валентина повернулась к Борису и, слегка расставив ноги в стороны, поставила руки на пояс.