– мы, получается, в оккупации, – поправил его Борис.
Дождавшись своей очереди в небо взметнулся рой светящихся стрелок и, померкнув, растворился в вечерней тьме.
– это наше ПВО или их артиллерия? – онемевшими губами спросил Денис.
– РСЗО работает, – авторитетно вмешался в тихую беседу Карпов.
Вскоре это зрелище, как и любое другое, начало всем надоедать, и Невры постепенно начали возвращаться к своему обыденному рутинному быту. Лязгнул цепью колодец, скрипнули несмазанными петлями двери, народ, потеряв интерес, разбредался по домам и возвращался к своим обычным делам.
– зарядка не идёт, – озадаченно произнёс Юрик, взяв в руки свой смартфон, после чего подошёл к выключателю и несколько раз его щёлкнул, – света нет, вырубили, что-ли?
– может завтра появится, – сонно сказал Денис и завалился на кровать.
День подкатился к концу, и на улице быстро и неуклонно начинало смеркаться. Тёмная летняя ночь, подбиралась к Неврам, постепенно подползая со стороны леса, где она уже разгулялась среди высоких сосен и разлапистых ёлок, которые приняли на себя последние оранжевые отсветы закатного солнца. На болоте гулко заухала выпь и оживился от вечерней прохлады хор лягушек. Денис открыл в хате два окошка на противоположных стенах, и в комнате появился освежающий сквозняк.
– москитки не забудь поставить, – напомнил Юрик, и Денис начал расправлять кружевные занавески в оконных проёмах, чтобы не залетели на огонёк жирные деревенские комары.
– как в средневековье, – недовольно пробормотал Борис, – день кончился – ложись спать, дожились…
– зато ты не в окопе, – заметил Денис, – не забывай, почему мы здесь, а то совсем, смотрю, растащило. Люди раньше в деревнях так и жили.
– надо как-то узнать, что происходит вообще, в стране, в мире.. – задумчиво произнёс Борис, растягиваясь на диване.
– газету сходи купи, – проворчал Юрик.
Вдруг в окно стукнул мелкий камушек, и с улицы послышался голос Антона:
– Боря, выходи гулять!
– за мной пришли, спасибо за внимание, сейчас, наверно, будут убивать, – скороговоркой проговорил Борис и, подскочив с дивана, ловко запрыгнул в тапки и спешно вышел из дому.
– друга по разуму нашёл, – прокомментировал Юрик.
– угу, – безразлично согласился Денис, лежащий на кровати. Он улёгся поудобней и уставился в потолок, вставив в уши капли наушников. Открыв аудиоплеер он включил режим «случайное воспроизведение», на экране появилась строчка с названием группы «butterfly temple» и в уши ударили стремительные рифы тяжёлого рока.
В голове громыхало и от этого реальность не казалась такой уж скучной и серой. Покоробившиеся обои с незамысловатым рисунком, назойливо повторяющимся через каждые десять сантиметров потолка, рябили в глазах, превращаясь в светло-зелёное поле, уплывающее вслед за скользящим взглядом и движением тяжёлых век.
"Бегу я волком, когти сточить успел,
Плюётся слизью, кровью хрипит юнец,
Сталью рассечен половца колкий взгляд,
Зверем калеченный бродит в степи отряд", – музыка из наушников проникла внутрь, ударила конским хрипом, лязгом клинков, затянула и погрузила в обволакивающий вязкий сон…
Огромное поле, окаймленное лесной чащей, ждёт, томится в предвкушении боя, жаждет крови, просит тяжести срубленных тел, томится в невыносимости своей чистоты, дышит и вздыхает, расправляя свои пожухлые пряди, наряжаясь, будто старая дева на выданье, встречает незваных гостей. На краю поля стоит воинство из тысяч клинков. Боевые кони хрупают и нервно переступают в ожидании сечи, закованные в железо рыцари нервно покачиваются в сëдлах. Тяжёлая железная броня туго обтянута белой парусиной, поверх которой грубо расчерчены красные и чёрные линии, встречающиеся в христианских распятьях. Под недружелюбным серым небом яростно полощутся белые хоругви с красными крестами. Тяжёлые шлемы-ведра грузно венчают головы всадников, через узкие щели глядящих на чужую негостеприимную землю. Чёрная стая воронов с громким нетерпеливым гарканьем кружит над христовым войском в ожидании скорой поживы. На белоснежном скакуне впереди строя гарцует рыцарь с нагой головой, рукой он прижимает к себе железный шлем с огромными рогами тура. Потянув поводья на себя он подымает коня на дыбы, потом пускает в галоп и снова останавливает. Волосы его сальными прядями обрамляют лоснящуюся лысину, а левый глаз наискось закрывает чёрная лента-повязка. Напротив белого войска, на другой стороне поля, стоит русская рать. Воинов всего сотни полторы. Красные хоругви развеваются шквальным осенним ветром, превращая войско в огромный факел, пылающий живым трепещущимся пламенем. Затянутые в кольчужные рубахи воины мрачно отливают тусклым блеском. Капли красных щитов с изображением сплетённых змей, фениксов и василисков сливаются в яркую чешую диковинного змея, готового напасть и разорвать своего врага. Тяжёлые клинки и копья томятся в ожидании долгожданного боя. Небо над ними чистое, вороны будто и не ждут здесь поживы. Сквозь жидкое тёмное небо вдруг прорывается ярко белый луч солнца и освещает князя, стоящего впереди своего войска на вороном коне. Его коренастая фигура будто вырастает из массивного крупа породистого жеребца. Внешне он точная копия Всеслава – отца Златы, только волнистые волосы касаются плеч, а борода окладистая и густая.
– ну что, братцы, – гремит Всеслав, заглушая шквальные порывы ветра, – постоим за землю русскую?
–х-э-э-э-эй, – дружно отвечает строй.
– не топтать ливонскому псу древнюю Невриду!
– х-э-э-э-эй, – поддерживает полторы сотни глоток.
– так пойдём и докажем это!
– х-э-э-э-эй, – в этот раз крик умножается шумом леса, уханьем с болот, посвистом птиц и рёвом лесных зверей. Лошади ливонцев в ответ фыркают, пятятся назад, трутся мордами и качают встревоженных всадников.
Рядом с князем на гнедом коне сидит его знаменосец. Его лицо, поросшее светло-рыжей бородой, наполовину закрыто шлемом, он нетерпеливо играет желваками и хищно скалится. Правая рука его лежит на рукояти большого двуручного меча, а левой он сжимает длинную пику с развевающимся на ней знаменем.
– nach vorne! -кричит белый всадник и, торопливо накинув рогатый шлем, тянет вожжи одной рукой, а второй, сжимая клинок, указывает на врага. Первые ряды всадников, справившись с опешившими лошадями, грузно устремляются вперёд. Всеслав, тем временем, трогает коня и поднимает вверх закованный в латы кулак. Латники, как по команде, медленно шагают на врага. С каждым шагом они ударяют клинками и копьями по длинным щитам. Над полем брани при каждом их шаге к тяжёлой поступи и железному лязгу добавляется многоголосое грозное дыхание отчаянного русского войска.
– ху-у-у-у, ха-а-а-а, ху-у-у-у, ха-а-а-а! -легко и задорно разносится над полем.
Лошадь магистра ливонцев упирается копытами, но пришпоренная снова рвётся вперёд.
Князь невров выбрасывает вверх клинок, и воины, вмиг смолкнув, останавливаются, становятся на колено и вонзают клинки и копья в землю перед собой. На торчащие из земли орудия они прислоняют свои длинные щиты, образуя двустороннюю пирамиду, и, расставив руки в стороны, начинают вращаться вокруг своей оси, будто в странном ритуале. Дикий и неуместный танец поднимает вихри пожухлой травы, закручивает серую хмурую круговерть, стирает черты воинов, размывает их, скрывает и преображает. Белая железная громада Ливонского ордена, тем временем, всей своей мощью мчится на них, разрывая стальными подковами мягкую болотистую землю. Зашорив глаза лошадям, размахивая палицами, склонив в смертоносном наклоне копья, рвётся, летит к очередной победе. Вращение невров резко прерывается, и на опушке стоят уже не люди. Волчьи морды выступают из-под шлемов со стрелкой, жёлтые глаза пылают яростью, кольчуги туго натянуты на волнующихся, рвано дышащих, напряжённых телах, покрытых густой серой шерстью. Лютый вой разрывает осеннее небо и, выдернув из земли своё оружие, русские воины вступают в бой. От чудовищных ударов дубовых щитов взлетают в воздух лошади авангарда ливонцев, погребая под собой всадников и несчастную пехоту, клинки подрезают сухожилия коней, разрубают опешивших всадников. Вгрызаясь в строй невры рассекают лавину рыцарей надвое, в воздух подлетают отрубленные руки и головы, истошные крики обрываются железным лязгом. Лошади в панике уносят седоков в сторону леса, сбрасывают и тащат несчастных, обрекая на верную гибель.
