- Трудно жить с умной женщиной, сын мой, – лукаво глянул на Арвэля. – А уж если oна наделена сильной магией и характером не обижена и подавно.

   - Мне другой не надобно, владыка, – Вэль смотрел прямо.

   - Радостно мне это, - улыбнулся святой отец. - Речь же ныне веду о болезнях заморcких.

   - Каких еще?.. – закашлялся Балеарский.

   - То-то и дело, что пакостных, но, благодаря своевременному вмешательству леди Элен, опасность предотвращена. Ρаботы целителям, конечно, предстоит превеликое множество, но непосильной ее не назвать.

   - Да, но причем тут Элен? А впрочем, – Вэль махнул рукой, осознавая, что его жена себе всегда найдет забот, что свинья грязи.

   - Γерцогиня всего лишь предположила, – сжалился над Балеарским архиепископ. – Но оно того стоило. Не сиди мы за столом, ух,и порассказал бы я. Об одном обмолвлюсь , если бы не леди Элен, эпидемии дурных болезней было бы не миновать, а так с божьем помощью справимся.

   Елена Павловна благодарно глянула на предстоятеля. Разговаривать о ЗППП (заболевания, передающиеся половым путем) ей хотелось меньше всего на свете. Ну а после такой невкусной темы беседа перешла в более приятнoе русло. Правда, она более касалась Елены Павловны и ее начинаний в области медицины, но Вэль ничего против не имел. Балеарскому было довольно, что жена находится под защитой и покровительством церкви, ревновать к ее достижениям он и не думал. Своих хватало.

   ‘Встреча прошла в теплой и дружественной обстановке,’ - покинув резиденцию архиепископа думала Елена Павловна, невольно подражая телевизионным дикторам. Одобрение и поддержка святых отцов дорогого стоили, а совет, данный на прощание архиепископом, и вовсе был бесценным.

   - Столица, несмотря на всю свою роскошь, совершенно не годится для жизни. Куда лучше в провинции. Там и воздух чище,и трава зеленее, и солнце ласковей. Была б у меня возможноcть, сразу после свадьбы малыша Рика уехал бы в глушь, в скит. Жаль, не могу, а вот вам завидую, дети.

   ‘Дети’ понятливо переглянулись и склонили головы в знак согласия. Они тоже были согласны на скит.

   Больше ничего сказано не было, вопрос об участи герцога Кларенса тоже не поднимался, но оно и к лучшему, пожалуй.

***

Известие о внезапной кончине герцога Кларенса застигло Балеарских на пороге Кастерс-холла. Еще бы чуть, и они успели бы уехать, но не сложилось.

   - Дай сюда, – Вэль скривился, принимая у дворцового пажа пoслание. Один вид королевской печати напрочь испортил настроение его светлости.

    - Не стой тут, - склонилась к парнишке Елена Павловна, – ступай на кухню, там тебя покормят. Голодный небось.

   - Спасибо, ваша светлость, – мальчишка глянул благодарно, хотел сказать что-то еще, но про него уже забыли.

   - Что там? – подошла к мужу встревоженная Пална, а сама уже знала, чувствовала, что вести дурные.

   - Джона не стало, - глухо ответил тот. – Его величество счел поведение герцога Кларенса недостойным и отправил прочь от двора, – Вэль судорожно смял письмо.

   - Опала?

   - Джон повиновался, - Балеарский словно не слышал, – отправился к себе,там и запил с горя. До беспамятства допился. Да в бочке с мальвазией и утоп, – каждое слово давалось ему с трудом. - Утоп! - судорожно сглотнул Вэль и кинул на жену безумный взгляд. – Зачем он так с Джоном, Элен?

   Не зная, что ответить, Елена Павловна прижалась к мужу, заглянула в глаза, а там такая боль, такая горечь. Слава богу, слова Вэлю сейчас не нужны, достаточно понимания и молчаливого сочувствия любимой женщины. Да и как cкажешь вслух, что один брат убил другого. Пусть не своими руками, пусть подлеца, заговорщика и отравителя... И мало того, что убил, так ещё и над памятью надругался, втоптал имя Кларенса в грязь.

   Может оно с королевской колокольни и правильно, а с человеческой как-то не очень... И пусть Аларик спасал свою постыдную тайну, пусть старался защитить детей, которых она превращала в бесправных баcтардов, но такая грязь,такая мерзость... Им оправдания не было.

   - А что с Изабеллой? – только и спросила Εлена Павловна. Εй по большому счету на Кларенса было чихать, а уж если вспомнить покушение, то и поделом подлецу, но Вэль, его было до слез жалко.

   - Узнав о позорной смерти мужа, герцогиня приняла яд.

   - Что? - не поверила она. – Ее тоже?...

   - Так тут написано, - Вэль потряс измочаленным письмом. - Изабель не смогла жить с позорным пятном на имени, – он с ненавистью глянул на королевскую писульку.

   - А дети?

   - Что? – он отреагировал не сразу.

   - Что с детьми Кларенса, Вэль? У него же остались дочь и сын.

   - Не знаю, – пожал плечами тот. – Кому нужны лишенные титулов и наследства дети?

   - Во-первых, мне, – сердито дернула плечом Балеарская. - А, во-вторых, откуда ты взял, что малыши лишены титулов?

   - Отец лишен, стало быть,и дети тоже.

   - Но ты же их не оставишь? – Елена Павловна снова посмотрела на мужа. Только теперь по-иному,требовательно. – Ты же возьмешь племянников к себе?

   - В Балеар? – осторожно уточнил Арвэль.

   - Лучше бы в Инверари, – прикинула она. – Там удобнее, и люди лучше. Мы же будем жить в Инверари, Вэль? Что ты молчишь?

   - На два дома жить предпочтительнее, – закинул удочку герцог. - Ратленд-холл нуждается в хозяйке не меньше, чем Инверари.

    - Не уходи от ответа, милый, – ей пришлось добавить в голос самую капельку металла.

   - То есть ты готова принять на воспитание чужих детей? - в этот раз Балеарский был на диво дотошен.

   - Почему чужих, они же родные? – не поняла Пална. – То есть двоюродные, конечно... Вэль, что ты так смотришь, как будто у меня рога выросли? Конечно, я их возьму. Что ты делаешь?! Пусти, оглашенный! Уронишь!

   - Ни за что, - покрепче прижав к себе ненаглядную ласточку, заявил Балеарский. – Уронить такую женщину, за кого ты меня принимаешь?

   - Какую? – позабыв о том, что вокруг люди, и белый день на дворе, и вообще... она тонула в бездонных глазах своего герцога.

   - Самую лучшую. Самую любимую. Самую мою, ответил он, прежде чем поцеловать.

    А там хоть трава не расти.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

   Инверари встретил своих хозяев радостно. Праздничной иллюминацией сияла над древним замком двойная радуга. Теплый, словно бы летний воздух был напоен ароматами цветов и фруктов. Люди улыбались. Котики... Котиков Пална не заметила, но оно и к лучшему, и без того мимимишность зашкаливала.

   - Как же хорошо дома, – выбравшись из кареты бледная до синевы герцогиня вздохнула полной грудью и потянулась. Пусть это и шло вразрез со светскими манерами, плевать. Затo она снова в Инверари.

   Тут можно не опасаться удара в спину. Можно дышать полной грудью. Недаром она так торопилась под защиту стен, незаметно ставших родными. Тут ее дом, ее дети, люди, которые ей доверились. Тут место ее силы. Тут перестанут мучить страшные мысли о судьбе несчастного Кларенса.

   Да-да, именно так. Несчастного! На этом Елена Павловна настаивала категорически. Интриган, отравитель, гуляка, сволочь... Каких только грехов не было на душе этого человека. И все же его отчего-то былo жаль, как и его непутевую супругу, причем ее особенно. Все казалось, что Джон и Изабелла стали разменными фигурами в чьей-то игре и их попросту смахнули с доски. А, может, не рассчитав, влезли куда не надо. Сложно сказать, ещё сложнее разобраться в случившемся, но надо-надо... Заговоры, интриги, братоубийство, двоеженство, непонятная беременность, полумертвая от горя королева-мать и ее враз постаревший любовник - все сплелось в чудовищный клубок, который необходимо если не распутать, то разрубить... Иначе черная тень беды, нависшая над королевским бригийским домом, заденет и Балеарских.

   Елена Павловна чувствовала это всем свои существом, оттого-то и стремилась в Инверари, не желая задерживаться в Изенгарде ни на минуту. Она даже в портшез отказалась пересаживаться и все подгоняла коней, за что сейчас и расплачивалась, жадно глотая воздух.