Взглянув на временное табло, висевшее над въездом в тоннель, он увидел, что часы показывают восемнадцать часов тридцать минут. Он поднял руку и посмотрел на наручные часы – они всё так же стояли, как и в кафе.

Брюнет вышел в вестибюль и оглянулся по сторонам. Прохожие продолжали двигаться в одном направлении, периодически задевая его и ненароком толкая плечами. В направлении их движения располагались эскалаторы.

Тёплый воздух, мягкими потоками вытекавший из тоннелей, имел лёгкий запах резины.

Несмотря на то, что он ничего не помнил, станция показалась ему знакомой. Чувство дежавю не отпускало. Его взгляд замер на сновавших вверх и вниз эскалаторах, нагруженных людьми.

“Кажется, мне туда…” – подумал брюнет и поправил на носу очки. Взглянув влево, он увидел переход на соседнюю станцию.

Некоторое время он изучал поднимавшихся по лестнице пассажиров, а затем направился в сторону эскалаторов и встал позади группы людей, ждавших своей очереди.

Люди неторопливо занимали места на эскалаторе. Через репродуктор раздавались объявления, призывавшие пассажиров быть вежливыми, уступать места старикам, беременным и пассажирам с детьми, просьбы не препятствовать движению и занимать обе стороны эскалатора.

Он выглянул из-за плеча соседа, стоявшего с краю, и посмотрел на эскалатор – люди стояли только на одной стороне.

“Похоже, придётся долго ждать, прежде чем удастся занять место”, – подумал он. Не выдержав, он обогнул толпу и быстрым шагом принялся подниматься вверх. От движения в гору его пульс участился, он снова стал ощущать духоту, только-только прошедшую после выхода из вагона.

Поднявшись наверх, он увидел три белых прохода. Через один люди заходили, черед два других выходили. Центральный проход был почти пуст. Он направился в него и спустившись по лестнице оказался на другой станции. Она была просторнее предыдущей. Пол был выложен большими плитами из чёрного гранита. Вестибюль представлял собой полукруглый свод, под которым с интервалом в два-три метра висели люстры. Через сводчатые арки, украшенные тонкими растительными барельефами, виднелись стены, украшенные серым мрамором и нависавшие над рельсами. В середине одной из стен золотыми буквами на чёрном гранитном прямоугольнике была выложена надпись “Центральная”.

“Кажется, это то, что мне нужно. Куда теперь?”.

Он взглянул на указатели. Тот, что указывал направо, сообщал, что эскалатор ведёт на станцию “Красный сад” и к выходу к Государственной Библиотеке. Левый указатель говорил о том, что там находятся улица Центральная, Каланчёвский переулок, и бульвар Никитина.

Мимо, не спеша, раскачивающейся походкой прошли двое полицейских. Брюнет ощутил мимолётный порыв и уже двинулся в их сторону, чтобы задать уточняющий вопрос, но передумал.

“Обойдёмся”, – решил он.

Станция была красивой, ему не хотелось с неё уходить. От её плит и тонких растительных очертаний на стенах несло каким-то странным спокойствием. Хотелось присесть и полюбоваться интерьером, понаблюдать за прохожими. Но, одновременно с этим, он ощущал странную нехватку времени.

Дойдя до эскалатора, он не стал ждать, пока толпа, собравшаяся у входа на лестницу, погрузится и, обогнув её, принялся подниматься вверх.

Эта лестница оказалась в три раз выше предыдущей. Дойдя до середины, он почувствовал жжение в мышцах ног. Дыхание стало тяжелее, он замедлил шаг. Теперь он двигался вверх не лёгким пружинистым шагом, а медленно переставлял ноги, как шахматные фигуры на доске, перескакивая то через одну, то через две ступеньки.

Пассажиры, ехавшие на соседнем эскалаторе, удивлённо смотрели на то, как опрятный мужчина интеллигентной наружности быстро поднимается по эскалатору. Судя по всему, в их глазах его торопливые действия выглядели нарушением этикета.

Он бросил взгляд на соседний эскалатор и увидел, что на него пристально смотрит молодой черноволосый парень в чёрных рубашке и пиджаке. Сначала он подумал, что ему показалось, но приглядевшись, понял, что тот наблюдает за ним. Почему-то от насмешливого взгляда его чёрных глаз, глубоко засевших под чёрными точёными бровями, он ощутил мороз на коже.

Оступившись, он упал, отвёл взгляд и опёрся рукой о ступеньку, пытаясь восстановить равновесие. Когда он поднялся и снова посмотрел на соседний эскалатор, то оказалось, что нахального парня там уже нет. Брюнет перевёл взгляд вниз, подумав, что тот должно быть спустился пешком, но его не было и там.

Пожав плечами, он продолжил движение. Пройдя ещё пару десятков ступенек, он поднялся наверх. Перед эскалаторами располагалась сплошная белая стена. По бокам от неё находились сводчатые арки, в которых располагались выходы к турникетам.

Он шагнул в правый проход, в который с эскалатора затекал редкий людской ручеёк.

Из-за угла несло свежестью и прохладой.

Пройдя через турникеты, он увидел вход и выход на станцию. Между ними был расположен узкий ряд торговых киосков. На противоположной стене висело несколько таксофонов, рядом с которыми стояли банкоматы.

Он прошёл мимо торгового ряда, толкнул стеклянную дверь и, выйдя со станции, ощутил холод. Лёгкий вечерний ветер ударил ему в лицо.

Небо имело всё тот же пурпурно-розовый цвет. Высоко над головой висел белый диск Луны. Теперь его очертания были ещё отчётливее.

Брюнет взглянул на Луну и снова почувствовал дежавю. Луна напоминала ему о чём-то важном. О том, что играло какую-то роль в его жизни. Он никак не мог понять, о чём именно.

Слева от входа на станцию была гранитная дорожка, которая вела куда-то вниз. Прямо перед станцией, находился проспект с двухполосным движением. Справа стоял маленький двухэтажный торговый центр. Вывески сообщали о том, что там находятся табачный магазин, банкомат, и две конкурирующие между собой американские забегаловки. На противоположной стороне проспекта, за коваными воротами, стояло здание в форме чаши, украшенное восточным орнаментом.

Всё это было до боли знакомо. Несмотря на то, что он по-прежнему ничего не помнил, сейчас он смутно осознал, что знает, куда нужно идти. В этом месте он уже был.

“Кажется, сейчас нужно перейти дорогу, а затем… повернуть направо?” – подумал он, – “Слева есть подземный переход. Можно пройти по нему, но зачем… ведь напрямую будет быстрее”.

Он посмотрел по сторонам и пару секунд колебался, но затем решился и уверенным шагом двинулся к дороге.

Машины изредка проносились по полосам, ослепляя его фарами и сверкая переливами сигнальных огней. Слева находился оживлённый перекрёсток. Машины толпились на нём, выезжали, съезжали вниз, заезжали в подземный тоннель, а за перекрёстком высились высотные дома, чьи очертания напоминали раскрытые книги.

Дождавшись, пока ближайшие машины пронесутся, а те, которые следовали за ними, остановятся на светофорах, он перешагнул через ограждение в виде тяжёлых цепей, провисавших между столбиками, и быстрым шагом пересёк дорогу.

Оказавшись на противоположной стороне, он подошёл к решетчатым воротам и долго смотрел на чашу, изучая орнаменты, которыми было украшено здание. Там располагалось посольство одной из азиатских стран. Во дворе не было ни души. На мгновение ему показалось, что здание заброшено. Прочитав табличку на воротах, он убедился что оно функционирует, а пустота обусловлена завершением рабочего дня.

Он отошёл от решётки и двинулся по направлению к перекрёстку, смутно, каким-то шестым чувством нащупывая верный путь. Проспект длинной прямой полосой уходил на закат. Солнца не было видно, только едва заметный жёлтый блеск на горизонте свидетельствовал о том, что оно там.

Обойдя угол дома, прилегавшего к посольству, он увидел дорогу, поднимавшуюся вверх и раздваивавшуюся перед пятиэтажным кирпичным домом. Его угол словно разрезал её надвое.

Пройдя ещё десять метров, он свернул налево и оказался в узком переулке, застроенном невысокими домами в сталинском стиле.

Ближайший дом был выкрашен в желтый цвет и имел два этажа. Крыша была двускатной. То тут, то там, попадались крылечки, нависавшие над входами в подъезды. Возле одного из подъездов, второго по счёту от места, где стоял брюнет, толпилась стайка молодых людей. Табличка на доме свидетельствовала, что это дом двадцать четыре по Каланчёвскому переулку. Напротив подъезда с толпившейся молодёжью стояло двухэтажное здание с широким балконом на одном из углов. На здании висело два одинаковых трёхцветных флага.