Но даже работу в обычной одежде заметили со стороны пивных баров. Отдыхающие стали аплодировать за демонстрацию моей работы по сбору сорняков и мусора с газона посредине весёлой улицы, всюду наполненной популярной музыкой и пением птиц.

Не знаю, за кого меня принимали отдыхающие со стороны пивных баров. За сборщика мусора и сорняка, за клоуна цирка или просто за чокнутого? Вскоре к аплодисментам присоединились приглашения к столу и угощения напитками.

Вначале мне было как-то неудобно видеть такое отношение к себе. Однако, подумал, что меня все равно никто не знает в этом городе. Почему бы мне здесь не воспользоваться своими заслугами.

Ведь на улице Арбат в Москве и на улице Алимби в Тель-Авиве выступают комедийные артисты, которые за свой труд зарабатываю хорошие деньги. Денег мне в таком обличье здесь не заработать. Но за, то каждый день на халяву буду сыт.

– Ничего тут позорного нет. – сказал в мою защиту старший сын Артур, когда вечером вернулся с работы с хозяйственной сумкой, наполненной подарками за мой комедийный труд и за анекдоты, рассказанные в барах. – Если бы у меня получалось смешить людей на улицах и за это получать деньги, то давно сменил бы свою работу на заводе.

– Клоун, конечно, из меня никакой. – отметил комментарий за свою работу.

– Но работать можно долго, пока не выгонят.

На следующий день обратно работал на том же месте. Смешить людей мне совсем не хотелось. Просто собирал в целлофановые пакеты мусор и сорняк. Но немного быстрее, чем мне вчера показывал каблан.

Мне не хотелось быть посмешищем перед отдыхающими людьми. Видимо, это люди поняли.

Больше мне никто не аплодировал, не зазывал к себе в пивной бар вроде клоуна и не угощал меня своими товарами, у которых, возможно, давно истёк срок на продажу?

Только один старик сжалился надо мной из-за того, что упарился, работая под жарким тропическим солнцем. Старик одного магазина достал у себя в холодильнике баночку холодного бельгийского пива и угостил меня.

Поблагодарил старика за холодное пиво. Отдал себя блаженству, наслаждаясь холодной влагой янтарного цвета. Вторую неделю парюсь на газоне посередине улицы.

Несмотря на замечания каблана по слишком быстрой работе, все равно "вылизал" на чисто почти половину газона от всякого мусора и сорняка. Уважая мой труд уборщика газона, на мой вычищенный участок никто не бросает мусор.

Вчера гору целлофановых пакетов с мусором и сорняком забрал автомобиль по сборке мусора. Каблан больше не ругает меня за скорость сборки мусора и сорняка.

Даже стал уважать меня за добросовестный труд. Несколько раз угощал меня напитками и швармой (лепёшка, наполненная жареным мясом с чипсами и салатом).

Вот и сегодня привёз две баночки бельгийского пива, булочку и нарезанную копчёную колбасу. Можно будет дольше пообедать. Всё равно хорошо выполняю свою работу.

Едва уселся обедать на целлофановые пакеты, наполненные мусором и сорняком, как где-то за моей спиной раздался оглушительный взрыв.

Прямо на моих глазах произошло сразу несколько автомобильных аварий. Со стороны взрыва вокруг меня посыпались осколки стекла, куски бетона, асфальта, камней разного мусора и фрагменты человеческих тел.

Взрывная волна пронеслась вдоль улицы, разметая своей силой все вокруг меня на расстоянии.

Не успел понять, что произошло за моей спиной, как следующий взрыв повторил работу первого взрыва. Вторая взрывная волна ударилась об столб и об щит внизу столба, к которым прислонил наполненные мусором и сорняком целлофановые пакеты.

Меня буквально выбросило взрывной волной вместе с оторванным от столба щитом и кучей целлофановых пакетов, наполненных мусором и сорняком. Возможно, что это спасло меня?

Когда поднялся с газона из-под толстого фанерного щита, а также из-под целлофановых пакетов, заполненных мусором и сорняком, то обратил внимание на толстый фанерный щит, истерзанный с обратной стороны различными осколками из металла, стекла, камней и бетона.

Если бы не лежал за этим щитом из толстой фанеры на целлофановых пакетах, наполненных мусором и сорняком, то все эти осколки могли вонзиться в меня.

Просто какое-то великое чудо природы в который раз за последний месяц спасает меня от верной гибели. В таком случае не трудно поверить в природу Бога. Пока выбирался из-под щита из толстой фанеры, а также из-под целлофановых пакетов, заполненных мусором и сорняком, вокруг меня бегали солдаты, полицейские и санитары. Все люди куда-то бежали и кричали. Ничего толком не мог понять. Возможно, был контужен второй взрывной волной или даже ранен? Сгоряча мог сразу удар не ощутить.

Ведь вторая ударная волна была такой мощной силы, что оторвала закреплённый щит толстой фанеры и отбросила меня вместе с щитом на расстоянии нескольких метров от стоящего рядом бетонного электрического столба.

В этот момент мог получить множество ранений, которые были не заметны во время удара толстым щитом. Осторожно поднялся на ноги и осмотрел себя со всех сторон.

На мне не было никаких ранений или даже царапин. Словно ничего не произошло рядом со мной, что могло угрожать моей жизни. Можно подумать, что сейчас был в голографическом кинотеатре и смотрел какой-то американский фильм ужасов, события которого происходили вокруг меня в рамках голографии.

Даже ощущения страха во мне нет никакого, как всегда, во время обычного просмотра фильма ужасов. Когда ты заранее знаешь, что рядом с тобой всего лишь фантазия авторов этого фильма ужасов.

Дальше работать здесь в этом сплошном хаосе не было никакого смысла. Меня могут принять за сумасшедшего и упрятать надолго в психиатрическую больницу.

Поэтому лучше мне отправляться домой. Конечно, не пешком, а на рейсовом автобусе. Надо сейчас добраться до таханы-мерказит (автобусной станции).

Наверно, сейчас все стремятся вернуться с работы из Тель-Авива в свои населённые пункты за пределами этого города, где только что произошёл двойной террористический акт?

Надо и мне убираться быстрее отсюда. Как бы теракт тут не повторился. Конечно, был весьма удивлён, когда пришел на тахану-мерказит и не увидел никакой паники на автобусной станции. Словно ничего не произошло в Тель-Авиве всего час назад.

Лишь усиленная охрана и проверка пассажиров во время посадки на автобус, указывали на то, что все-таки в Тель-Авиве что-то произошло. Все остальное было обычно и повседневно.

Даже магазины и пивные ларьки не закрылись. Люди привыкли к взрывам на улицах. Как это все-таки опасно, когда люди привыкают к террористическим актам и к постоянным жертвам со стороны мирных людей. Все это напоминает мне гражданскую войну в Таджикистане.

Когда в одно и то же время, на улицах Душанбе, проводились различные национальные праздники и шли уличные бои. Так и здесь в Израиле совсем недавно отмечались национальные праздники, а сейчас от террористического акта пролилась людская кровь.

Ничего не изменилось в нашей жизни оттого, что мы поменяли постоянное место жительства.

Все также убивают людей. Происходит такая же гражданская война в Израиле между арабами и евреями, как это было между кланами в Таджикистане.

Не было никакого смысла нашей семье выезжать на постоянное место жительства из Таджикистана в Израиль. Какая разница, где умереть сейчас?

Все равно для таджиков и для евреев, был и буду иностранцем и иноверцем. По крайней мере, в Таджикистане меня уважали как Раиса (большого начальника).

Никто и никогда в Таджикистане меня не обманывал. Даже конкуренты по бизнесу старались найти со мной общий язык. Мирно разбирались во всех делах.

Тут же в Израиле меня всюду эксплуатируют как людской скот в рабском труде. Местные евреи никто не признает во мне интеллигента. Даже евреи из Советского Союза не дают пробиться мне в литературе и в изобразительном искусстве.

Всюду отвергают мой творческий труд, а если даже публикуют мои литературные работы, то гонорар не хотят выдавать.