– Одна.

– Одна? Тогда лучше поешь вместе со мной где-нибудь в другом месте.

– Я уже взяла еду и села кушать.

На том конце послышался вздох сожаления.

– Тогда давай поедим в столовой. Я здесь, рядом.

– Собираетесь ужинать здесь?

– А что? Нельзя?

– Нет, просто вы же не любите такую еду.

– Сегодня в меню негустой сундубу-чжигэ. Такое мне нравится.

Звонок прервался. Ёну не успела осознать, что происходит, и безучастно смотрела в свой телефон, но через мгновение заметила, как с другой стороны столовой к ней шел Сончжэ. Когда он приблизился, она увидела, что муж весь запыхался, как будто бежал сюда изо всех сил. В очередной раз она удивилась, что даже в таком виде он выглядел круто.

– Почему вы бежали? Что, если бы вы упали?

В ответ на замечание жены Сончжэ предпочел промолчать и вместо этого принялся снимать пальто и пиджак. Ей не нужно было знать, что, пока она не брала трубку, он обежал весь кампус, чтобы найти ее.

– Я схожу за едой.

– Сидите, я принесу.

– Не надо. – Ёну уже собиралась встать со своего места, но Сончжэ положил руку ей на плечо и усадил обратно.

– Я хотела помочь, вы же не знакомы с этой системой.

– Справлюсь.

На самом деле, когда Сончжэ был студентом, он ел в столовой всего несколько раз. Выудив скудные воспоминания того времени, он заплатил и направился в сторону стойки с едой. Впереди стоял человек, который тоже собирался выбрать себе ужин, поэтому Сончжэ решил просто повторять за ним. Сначала Сончжэ положил панчаны на поднос – с этим он справился без проблем. А в последнюю очередь получил основное горячее блюдо в маленьком глиняном горшочке, из-за которого поднос потяжелел.

– Спасибо, – подблагодарил Сончжэ сотрудницу столовой, и та, подняв глаза на высокого и красивого молодого человека, улыбнулась.

– Будьте осторожны, горячее.

– Хорошо.

Сончжэ немного нервничал, но, несмотря на это, ему удалось без проблем справиться. Он всегда старался делать все с присущей ему естественностью и умом. Ёну, наблюдавшая за мужем издалека, подперла подбородок рукой и улыбнулась. Однако это был еще не конец.

– О! Ёну-хубэ. Ты одна ешь? – крикнул с другой стороны сонбэ Картошка, затем бросился к Ёну и с грохотом врезался в поднос Сончжэ.

Бах! Поднос опрокинулся, и панчаны и основное блюдо оказались на полу. Столовая вмиг затихла, все взгляды были устремлены на двух мужчин.

– Ой, про-простите! – Сонбэ Картошка узнал Сончжэ не сразу, но, как только вспомнил его, побледнел и извинился.

Сотрудник, который оказался ближе всех к месту происшествия, подошел убрать беспорядок. Однако самой большой проблемой был не бардак: горячий сундубу-чжигэ вылился на руку Сончжэ.

Безумно перепугавшись, Ёну подбежала к мужу. Он глубоко дышал крепко стиснув зубы, очевидно терпя сильную боль. Ёну потянула мужа к питьевому фонтанчику и подставила его руку под струю холодной воды. Она хотела как следует осмотреть рану, но из-за слез, навернувшихся на глаза, совершенно ничего не видела.

«Я помню, как в “другом будущем” на праздновании шестидесятилетия твоего отца ты носил на руке повязку, а в день нашего развода сказал, что обжегся. Ожог тогда был на том же месте, что и сейчас».

– Ёну, любимая, – спокойно обратился Сончжэ к жене. Похоже, она едва дышала, и он чувствовал, что должен ее успокоить. – Со мной все в порядке.

Он старался убедить жену, что ничего страшного не случилось, но слезы лились из ее глаз не переставая.

– Со мной правда все в порядке.

«Нет. Ты не в порядке. Ты не можешь быть в порядке».

Сончжэ пришлось провести в больнице весь день. Его ожог был размером с ладонь Ёну. Пока врачи суетились вокруг Сончжэ, сам он пытался утешить жену. Ёну сильно испугалась, и, пожалуй, даже слишком.

– Не так уж сильно я обжегся. Смотри. Палец с кольцом вообще не тронут.

Действительно, кожа вокруг кольца была невредима. Однако Ёну не считала это удачей. Ее больше заботило, что место ожога было точно таким же, как в «другом будущем», – от запястья до локтя.

– Сильно болит, да?.. – тихо спросила Ёну. В ее голосе чувствовалась тревога.

– Почти не болит, – с улыбкой ответил Сончжэ.

Но когда ему обрабатывали рану, он хмурился. В этом не было ничего удивительного, одного взгляда на ожог хватило бы, чтобы понять, что пострадавший наверняка терпел сильную боль. Закончив обрабатывать поврежденную кожу Сончжэ, медсестра забинтовала ему руку. Врач сказал, что ближайшие несколько дней рана продолжит сильно болеть. Ёну больше не плакала, но по-прежнему оставалась расстроена.

«Лучше бы сама сходила за едой. Этот ожог вместо него должна была получить я».

– Ты сейчас задумалась о чем-то плохом, да? У тебя все на лице написано, – упрекнул жену Сончжэ. В отличие от нее, он, наоборот, был рад, что Ёну сейчас цела и невредима. Как только врач вышел из палаты, послышался стук в дверь.

– Да?

Дверь открыл сонбэ Картошка. От страха он весь дрожал и вошел в палату с опущенной головой. Но, несмотря на это, Ёну без улыбки встретила его и сжала руку в кулак.

– Я п-прошу… п-п-прощения. Я в-вроде бы не бежал т-так быстро… Не п-п-понимаю, как могло такое случ-ч-читься… Я правда п-прошу прощения… – Картошка заикался, бормоча оправдания. Казалось, он пытался сказать, что в случившемся виноват не только он.

– Все в порядке. Не беспокойтесь и идите домой, – успокоил его Сончжэ. Он уже узнал от жены, что этот человек – ее сонбэ. Но Картошка не двинулся с места.

– Вы хотели еще что-то сказать?

– А, н-нет, отдыхайте, – произнес Картошка и поспешно вышел из больничной палаты. Едва закрыв за собой дверь, он с облегчением выдохнул. За причиненный ущерб вице-президент такой большой компании вполне мог запросить огромную компенсацию. – Фух! Я постарел лет на десять. Надеюсь, потом он не потребует от меня денег…

Картошка собирался немного выждать, а потом спросить Ёну, что можно купить ее мужу в подарок. Он посчитал, что перед ним открылась хорошая возможность сблизиться с таким большим человеком. Если бы еще получить номер телефона Кан Сончжэ, ему было бы и вовсе нечего желать. С чувством облегчения Картошка шел по коридору, как вдруг его окликнула Ёну.

– Сонбэ!

– О, Ёну-хубэ, хорошо, что ты вышла.

Заметив ее каменное выражение лица, Картошка постарался говорить помягче.

– Можешь дать мне номер телефона вице-президента? Я хочу потом позвонить ему лично и извиниться за то, что произошло.

– А губа у вас не дура.

Для сонбэ подобные слова из уст Ёну стали неожиданностью. Он даже усомнился в том, что правильно ее расслышал. До сих пор хубэ со всеми коллегами из университета старалась поддерживать хорошие отношения и всегда была тише воды ниже травы. Поэтому Картошка даже подумать не мог, что она может сказать что-то подобное.

– Что-о? – переспросил он, подняв брови. Картошка не верил своим ушам.

С сердитым выражением лица Ёну заговорила снова, да так четко, что сонбэ уж точно все расслышал:

– Мне правда очень не нравится ваша грубость и наглость, сонбэ. С каких пор мы с вами так близко общаемся, чтобы вы как ошпаренный бежали ко мне в столовой? В дальнейшем лучше вам делать вид, что вы меня не знаете. И не просите кого-то другого что-то мне передать.

Ёну отчеканила это предупреждение таким угрожающим тоном, что Картошка никак не мог закрыть рот.

– И даже не смейте сюда больше заявляться, не беспокойте моего мужа. Я не собираюсь принимать тех, кто позволяет себе настолько безобразное поведение, – свирепо сказала она.

Наконец Ёну высказала все, что накопилось у нее на душе. Ее голос, новая манера держать себя – все в ней говорило о том, что она изменилась. До сих пор ради мужа и его репутации девушка хотела по возможности поддерживать дружеские отношения со всеми окружающими. Однако теперь она поняла, что нет необходимости стараться дружить с теми, кто воспринимает это ее качество как брешь, которой можно воспользоваться. Ёну было что защищать, поэтому она решила, что отныне ей придется стать сильнее и умнее, стать человеком, на которого окружающие не смогут смотреть свысока и пытаться обмануть.