Изнутри они сверкали и, казалось, готовы взорваться.

От таких облаков веяло холодом и тоской.

Два человека зашли в замок и застыли в изумлении.

Сотни полянок и пригорков, отделённых друг от друга

низеньким деревянным заборчиком, оказались внутри.

На каждой полянке лежало полупрозрачное существо,

напоминающее человека и облако одновременно. Грани-

цы тела стёрты и размыты, субстанция невесомая. Это

были те самые цирусы – создатели облаков. Они смеши-

вали в колбе воду и маленькие льдинки, после чего от-

кидывались на своих пригорках и полянках, и, закинув

руки за голову, придумывали облака, которые появля-

лись из трубы. У каждого цируса была своя труба для

облаков.

Но Вова уверенно шагал к отдалённой поляне, где

было сыро и темно. Там, подтянув под себя колени, сидел

маленький угрюмый цирус. Он смешивал очень много

воды с большим количеством льда. А затем погружался

в мысли и думал о чём–то своём. В итоге получалось не

облако, а грозовая туча.

–

–

Что с тобой? – поинтересовался Вова.

Меня никто не любит, потому что я дождевой цирус.

Я умею делать только дождь. – Угрюмо пробубнил ма-

лыш и снова создал грозовую т учку.

–

Как это тебя никто не любит? – удивился Вова. – Я

1

4

очень люблю, ведь так здорово шлепать по лужам и бро-

сать камешки в воду. А запускать кораблики после силь-

ного дождя? У нас все ребята так делают в садике.

Малыш цирус заинтересовался и посмотрел на Вову.

–

А как же растения? Деревья и цветы? Ведь если тебя

не будет, они все засохнут и погибнут. Ты даёшь им воду,

необходимую для роста. – Продолжал Вова.

–

А ещё животные, они погибли от жары и жажды,

если бы ты не делал дождевые тучи. Но всё–таки ты ино-

гда делай перерыв, чтоб земля совсем не промокла и не

раскисла. – Подмигнул мальчик Вова полупрозрачному

цирусу.

А тот больше не хмурился и не плакал. Он смешал свои

1

5

ингредиенты, и впервые за долгое время облако получи-

лось светлым и легким.

Мама и Вова вышли из замка и увидели, как два белых

облака, невероятно похожих на дельфинов, спустились

к земле и приглашали их отправиться в путешествие.

Мама и сын забрались каждый на спину своему дельфи-

ну и поднялись в небо, счастливые и беззаботные!

Мама и Вова спали на одной кровати. Похоже, они ви-

дели один и тот же сон. И только чай, остывший и уже

никому не нужный, стоял на кухонном столе.

1

6

Ма льчик, который умел

делиться любовью

Моё волшебство, мою магию, мой дар отобрали у

меня в четыре года. В этом нет ничего странного. Воз-

можности слабых получают сильные мира сего. Или бо-

гатые.

В нашем Хинтерлэнде, да и в любом другом, помимо

Центра Жизни, никто не умеет любить. Среди тех, кого

я знаю, нет ни одного взрослого, кто испытывает это

чувство. Те бя либо преследуют и отбирают любовь на-

сильно, либо ты сам торопишься в Центр Жизни, чтобы

обменять её на хлеб или лекарство.

Когда мне было четыре года, отец сильно заболел, и ро-

дители приняли решение. Меня отвели в центр города, к

огромному белому зданию. Я тогда любила белый цвет,

цвет чистоты, невинности, честности… На лифте мы

поднялись почти до неба, оно расстилалось передо мной

так близко, что можно было достать рукой. Помню свой

восторг синевой, никогда более я не испытывала ничего

подобного. Но мама торопилась, одернула меня и ввела в

кабинет, где нас встретили люди в белых костюмах.

Возвращаясь домой, мне уже все было безразлично: и

красивое здание, и голубое небо. Из меня вынули мою

магию, мою способность любить. Мир стал совершенно

одинаковым и однообразным.

Мой мир стал блёклый и скучный. Мы ходим на рабо-

1

7

ту, готовим еду и проглатываем её, занимаемся спортом,

потому что это необходимо для поддержания тела в то-

нусе, принимаем ванну, опять же лишь в гигиенических

целях, заботимся о своих детях и стариках. Но мы дела-

ем это всё механически, не вкладывая в это чувства. Мы

больны, больны безразличием. Но не все.

Центр, дистрикт Жизни, он совершенно другой. Раз-

нообразные увлечения, хобби, отношения с противопо-

ложным полом, страсть, власть, слёзы, разочарование,

надежда, любимая еда, фильмы, книги, музыка, радость

каждого дня. Мы существуем, они живут. Живут и лю-

бят самые разнообразные вещи. Но любовь не вечна.

Волшебство любви дается только один раз при рожде-

нии. И если ты хочешь поменять свою привязанность,

полюбить другого партнера, или может стать фанатом

1

8

другого жанра кино, то тебе необходима новая, невин-

ная, ещё ничем не испорченная способность любить, ко-

торой обладают только дети. Поэтому у нас так много

опустошенных, брошенных и несчастных детей.

Я иду домой мимо полуразрушенных серых бараков. В

них тоже живут люди, такие же, как и я. Безразличные и

отчуждённые. Сегодня знойный день, ветер гоняет пере-

кати-поле по пустырю, неоновая вывеска магазина мер-

цает и искрит круглые сутки. Я слышу непонятный мне

звук, он непривычный, он чужой для этих мест. Я слышу

смех ребенка! Это что-то невероятное и невозможное.

Из-за угла покосившегося здания выглядывает воздуш-

ный змей. Он треугольный, а за телом вьется длинный

хвост с бантиками. И вот вслед за змеем выскакивает ре-

бенок. Мальчик лет пяти, в шортах и майке, он бежит за

своим змеем и хохочет. Он счастлив!

–

Я обожаю своего змея! – кричит мальчуган, и по его

лицу видно, что это действительно так. Эмоции, забы-

тые для нашего Хинтерленда.

Змей поднимается все выше и выше, его тело треплет

ветер, а хвост лупит то вправо, то влево. Мальчик, за-

прокинув голову, бежит со всех ног, пытаясь не потерять

ветер. С разбегу он врезается в меня, и мы падаем, слов-

но отскочившие друг от друга два деревянных шарика.

–

Прости. – Улыбка до ушей, ему совсем не жаль, что

так случилось, это просто слова вежливости.

Мальчик вскочил скорее меня, и протянул руку, помо-

гая мне встать. Его рука тёплая, немного влажная. Когда

мы соприкоснулись, мне показалось, что между кожей

1

9

наших рук стрельнул заряд энергии.

Через секунду мальчик подхватывает змея и убегает

от меня прочь, пытаясь вновь поймать ветер и запустить

треугольник в небо. И тут я вижу, что треугольник рас-

крашен в цвета радуги: красный, оранжевый, желтый,

зеленый… а еще выше, фон маленькой «радуги» – небо,

нестерпимо голубое! Чистейшее, насыщенное и воздуш-