«Да иду я, иду»

Отправила рыжульке ответ и поплелась в душ. Не хватало мне задора, даже встав под горячие струи воды, по-прежнему хотелось убивать. Однажды я пообещала себе жить без оглядки и на других, и на прошлое, вот только не так легко оказалось отказаться от привычных установок, да ещё и прошлое само вылазило наружу, подкидывая очередного бывшего приятеля. Так может, в Корвусе дело? Не в нём самом, а в мести, которая не получила логичной развязки, а я удовлетворения от неё? Незакрытый гештальт, про который вещали из каждого утюга псевдоспециалисты и гуру личностного роста?

Кто его знает, что за херня происходит внутри моей черепной коробке, может хороший психиатр и разобрался бы, да таблеточки нужные выписал, но у меня за плечами, кроме стандартного курса психологии и расширенного педагоги и нет ничего. А навыки по созданию дружеской атмосферы в детском коллективе, вот точно мне не усрались.

Всё тот же унылый коридор, всё та же ржавая лестница и жрущий народ за столами.

— Лисса! Я уж думала, ты не спустишься, — сбоку материализовалась Зарина.

— Угу, так проспишь и потом бабах и нет меня, — буркнула в ответ я, пристраиваясь в очередь в столовой.

Сколько жрать-то можно? Как ни придёшь, всегда очередь.

— Я на хвост тебе упаду? — вроде как спросила, а по факту поставила меня в известность девушка.

— Так и не разжилась монетками? — удивилась я.

— Разжилась, — поникла она.

Мне явно табличку надо с надписью «сарказм».

— Как думаешь, что будет? Опять лабиринт? — получив свою кашу и какао, спросила Зарина, скромно пристроившись мне под бок за столиком.

— Скорее вышибалы, — хмыкнула я.

— Почему вышибалы?

— А тебе не кажется, что Система как-то очень быстро старается избавиться от людей? Не думаю, что наша орда была единственной на весь мир, и как ведь удачно — стоило сильнейшим игрокам переместиться по испытаниям, как зомби стройными рядами отправились на зачистку планеты.

— Ну, ты нагнетаешь, — не поверила Зарина, хотя и наморщила лобик.

— Ой ли? — хмыкнула я прищурившись. — Считай, в нашей партии было почти шестьсот человек, сюда попало от десяти топов из них, наверняка не больше двадцати, но скорее ровно десять. Всего призвали сто, значит, одновременно из оборота изъяли от трёх до шести тысяч самых прокаченных человек. Ты много людей видела за последнее время?

— В Озёрске человек триста было, — задумалась она. — Да и мои мужчинки, говорят, что у них в городе человек пятьсот максимум осталось, когда они в свою эту канализацию провалились.

— Мужчинки? — переспросила я, даваясь рвущимся наружу хохотом. Мужчинки, бля.

— Ну а чего, мужик, для меня это прямо мужик, чтобы ух, чтобы руки с мою ногу и выше на пару голов, — мечтательно пояснила собеседница. — А китайцы прикольные, но не как мужчины, скорее старшие и назойливые братья.

— Ты им только так не ляпни, — посоветовала я. — Короче, хрен с ними, с мужчинками, я вот даже в Озёрске разом столько людей не видела. Зато зомби до хера и больше. Рэй тут считал на досуге как-то, что больше девяносто пяти процентов населения озомбячилось после приземления сфер, и каждый день остатки сокращаются.

— Сто от восьми миллиардов, один процент получается…, — высунув кончика языка, начала шевелить она губами.

— Не мучайся, меньше полумиллиарда пережило первые часы, — и тут же, осадив обрадовавшуюся Зарину, продолжила: — к вечеру второго дня ещё четверти не стало.

— Всё равно, это же очень много, а ты за пару тысяч переживаешь.

— Угу, только вот семь с половиной миллиардов бывших людей стали зомби и начали с колоссальной скоростью развиваться, пожирая людей. А люди начали не только умирать на их зубах, но и по глупости или незнанию умирать в идиотских ситуациях, и активно изничтожать друг в друга.

— Я смотрела первые дни, когда планшет достала, что в мире творится, — опустила глаза девушка.

— Я тоже смотрела, а потом своими руками больше пятидесяти человек убила за несколько дней, — дожимала я её.

— У меня поменьше, человек тридцать, наверное, — отвела она глаза в сторону, печально вздохнув.

— И у каждого из здесь присутствующих не меньше, а сколько ещё на счету каждого зомби, что мы тысячи убиваем?

— И сколько к испытаниям было людей?

— Не знаю, может, несколько миллионов, может, десятки миллионов, но сама же видела, что сюда попадали даже с пятым уровнем, значит, эти миллионы гораздо слабее, а есть ещё дети, старики, пацифисты, есть, кто вообще не стал инициироваться.

— Ну, все равно что могут сделать несколько сотен человек? — упиралась она.

— А ничего, что я за сутки около сотни тысяч мобов в одну будку убила? Скольких бы ты смогла? Половину? Думаю, легко. Такие, как Рэй, точно пару тысяч могут осилить.

— Ну и что?

— Да, блин, — стукнула я вилкой по столу. — У тебя, что по математике было?

— Три, еле-еле, — честно призналась она.

Мне оставалось только тяжко вздыхать и давить в себе учителя.

— Давай считать. Возьмём по топ десять из каждой группы. В среднем один может набить тысяч пятьдесят фрагов. Это от двух с половиной до пяти лямов мобов за сутки. Если взять остальных и усреднить до двух тысяч, то это ещё от девятисот тысяч до почти двух лямов, — объясняла я каждый вывод, чтобы девушка точно поняла, один хер времени вагон ещё. — Это если что, население очень крупного города, у нас таких единицы были. Или население целой области.

Кажется, встроенный калькулятор внутри Зарины, сломался. Во всяком случае, девушка зависла, глупо моргая и медленно шевеля губами.

— Девушка права, — раздался сбоку мужской голос, а я не только вилку уронила, но и взвизгнула не хуже свиньи перед смертью.

В своё оправдание могу сказать, что вместе со звуком в руке появилась катана, причём в руках Зарины мечи появились тоже.

— Смертник, блин, — повернув голову на голос и узнав говорящего, пробурчала, стараясь скрыть свой же конфуз.

— Не думал, что вы такие нервные, — меланхолично ответил множитель, явно не испытывая ни капли раскаяния.

— Зато живые, — высказала общую мысль девушка, медленно убирая мечи.

Я катану пока держала на виду, но и Стах никаких резких движений не делал, спокойно переводя взгляд с меня на Зарину и обратно.

— Вы что-то начали говорить о правильности рассуждений, — напомнила я, продолжив есть руками, идти за новой вилкой совсем не хотелось. Благо, блины не каша.

— Да, собственно, практически все выкладки, прозвучавшие только что, практически правдивы. Есть неточности в процентных соотношениях, но порядок цифр совпадает с моими вычислениями.

Ещё один ботаник на мою голову. Этот хотя бы не выглядел, как ожившая девичья мечта, и никакими частями своего организма от стройных математических формул не отвлекал.

— Это вычисления моего друга, — замялась я: — В основном.

— Друга? — вздёрнув брови, протянула Зарина и получила за это ложкой по лбу.

Не, я ложку даже облизала, так что чистая педагогика, никакого насилия, да и какой урон может быть от чайной ложки?

— Чего? Я не права, что ли? — возмутилась жертва необдуманных реплик, потирая место ушиба. — Ну, я бы тоже не отказалась так подружить с кем-нибудь.

— Вот и дружи, найди себе викинга побольше и дружи, хоть до потери пульса задружись, — укоризненно погрозила ей пальцем и повернулась обратно к множителю: — Простите, так что там с неточностями?

— Простейшая математическая модель прогнозирует, что потери среди человечества в первые, кстати, не час, как говорил ваш друг, а в первые сутки составляет около девяноста восьми процентов, — оживился собеседник. — Что, сильно сокращает количество выживших в последующие дни.

Зарина уткнулась в свою чашку с какао, даже не стараясь вникнуть в суть претензий, а мне было, если честно, плевать. Ну, реально, какая, в сущности, разница? Туда-сюда, пара процентов, плюс-минус пара сотен миллионов человек, один хер, всё умрём.