— Аглая, помидорчик, — протянула свою ручку Маша, дочка дяди Глеба, очень милая малышка с кудряшками.

— Помидорчик отрезать? — спросила я девочку.

— Ага.

— Держи, — отрезала я дольку и немного посолила солью.

Маша, лизнув язычком там, где было посолено, смешно скорчила личико и положила на стол обратно.

— А кушать кто будет? — подошла к нам тётя Оксана.

Это была мама девочки, ухоженная крашенная блондинка, которая выглядела очень хорошо для своего возраста. Как мне шепнула бабушка, ей уже было за сорок, но деньги в наше время творят чудеса: несколько косметических подтяжек, частое посещение салонов красоты, и ты немного пару годиков смело скинула.

— Не хочу, — ответила девочка и убежала к коту, который спал на кресле.

— Ну, не завидую я ему, — засмеялась тётя Оксана, — Сейчас она его замучает. Наша кошка уже не знает, куда от Маши прятаться.

— А какая у вас порода? — решила я немного поддержать разговор.

— Сиамская, Матильда зовут, но Машенька зовет её Матрена, и мы тоже уже с мужем привыкли, также её называем, — взяла она ещё один ножик и принялась резать зелень.

— Наши девчонки молодцы, уже салаты во всю режут, — увидела я бабу Настю, переодетую в нарядное платье.

— Да ты тоже, баб Насть, время зря не теряла, — кивнула тётя Оксана на её наряд.

— Еле уговорила это надеть, — села бабушка на диван, — Хотела чёрное, как на поминки, а это веселенькое, самое что ни на есть праздничное.

— Аглая, Оксана, мне правда хорошо?

— Ты, Насть, такое чувство, будто сватов ждешь, — подколола её бабуля.

— Очень красивое платье, — улыбнулась я.

Тётя Оксана не успела ничего сказать: ей позвонили на телефон, и она, извинившись, вышла.

— Первая партия, принимайте, — появился в дверях дядя Глеб с большим салатником, от которого вкусно пахло дымком. Шашлычок.

— Быстро вы, однако, — пришла с кухни тётя Света, — А Игорь где?

— Он с Кириллом. Так, я побежал, у меня вторая на подходе.

У меня немного трусились руки, не понятно почему, но я очень сильно волновалась.

Дорезав салат, мы с тётей Светой поставили на середину зала стол, и начали его накрывать.

— Как барыни сидим, а за нас всё делают, — смеялась баба Настя, которая сидела с бабушкой и Машей на диване.

— Они молодые, шустрые.

Порезав хлеб, я аккуратно выложила его в плетенную корзиночку и поставила на самый краешек стола.

— Ого, пока я разговаривала, вы уже всё накрыли, — вернулась тетя Оксана, присаживаясь на стул.

Закончив, стали ждать дядю Глеба, маленького Игоря, Кирилла и моего дедушку.

— Света, у нас небольшое ЧП, — услышали мы радостный голос дяди и плачь мальчика.

— Что случилось? — поднялась женщина.

— Споткнулся на пороге, ну ладно, не плачь, — потрепал он мальчика по волосам, — До свадьбы заживёт.

— Баб Насть, у вас перекись есть?

— В комнате моей Светочка посмотри.

— А, забыл сказать. Кирилл в баню пошёл, чтобы свеженьким за стол сесть, вещи ему отнесите на сменку переодеться.

— Аглая, хорошая моя, дойди до комнаты Кирюши, там уже приготовленные вещи лежат, и отнеси ему, — просто сказала баба Настя, даже не дав мне ничего произнести.

Опять я? Ну почему именно я должна нести? Дом полон народа, но нет же, всё, что касается Кирилла, — везде должна быть Аглая, как специально всё делают! Такое чувство, что каждый момент продуман, каждое действие.

Мне ничего не оставалось делать, как встать и пойти. Комната у парня была обычная, такая же, как и моя. В деревне, наверное, всё типичное у всех: большое окно, вид из которого выходил прямо на наш дом, всё как на ладони видно. Кровать, большой шкаф, тумбочка и стол, где лежали разные мелочи парня. Заметив на стуле стопку вещей, мой взгляд зацепился за флакончик духов. Протянув руку, я поднесла их к лицу. М-м, тот же запах, просто обалденный.

Поставив на место, я взяла со стула сменные вещи и вышла из комнаты.

Теперь их ещё нужно отнести, надеюсь, пока он моется, я быстро положу вещи в предбаннике и быстренько уйду.

Аккуратно обойдя все грядки, я подошла к концу огорода. Всё отдам и обратно вернусь. Поднявшись на крыльцо, дернула на себя ручку двери. Ха, аж двадцать раз она была закрыта изнутри, ещё лучше.

Что же делать, может, вещи тут положить и уйти? Нет, это некрасиво. Но тут за дверью послышались шаги. Я только отдам и всё, — говорила про себя.

— Кирилл, — прочистила горло, — Тут твоя бабушка тебе вещи передала переодеться, я их оставлю на крыльце, возьмёшь.

— Подожди, — было мне ответом, и, щелкнув замком, мне открыли.

Увидев парня, который стоял в одном полотенце, я сразу отвернулась. Такое чувство, что мой сон становится явью.

— Да поворачивайся, не бойся, — услышала смех, — Или от красоты моего тела дар речи потеряла?

— Было бы там, от чего терять, — пересилив себя, я наконец повернулась к нему лицом.

Парень в наглой усмешке положил вещи на лавку, вытирая капельки воды со своих волос, которые катились по его груди, животу, и убегали дальше за ткань полотенца.

Сглотнув, я зашла внутрь и присела. Кирилл, налив в два стакана на вид берёзовый сок, один протянул мне и сел напротив.

— Вкусно, — попробовала я.

— Ага, и жажду хорошо утоляет, — произнёс он, облокотившись на бревна.

— Э, одеться не хочешь?

— Ты хочешь, чтобы я прямо при тебе стал одеваться? Тогда придётся полотенце снимать, а под ним у меня ничего нет, — гад, подколол в десяточку.

— Пошляк, — грубо ответила.

— Ничего себе! Сама сказала переодеваться, а я ещё и пошляк, — встал он и налил себе ещё, — Тебе подлить?

— Нет, у меня есть, — показала свой стакан.

— А насчёт пошляка я бы поспорил, — подошёл он ко мне ближе и сел рядом со мной. Места, что ли, больше нет? — Не я к тебе пришел, а ты ко мне.

— Вообще-то вещи нужно было брать с собой, когда идешь в баню. Меня бы не просили отнести, — отодвинулась я немного.

Проведя рукой по мокрым волосам, Кирилл посмотрел на меня, и произнёс:

— А может, я специально их не взял? — выгнул вопросительно бровь, — Хотел, чтобы ты мне принесла.

— Я тебе не служанка, которая всё приносит.

— С чувством юмора, Аглая, у тебя не очень, но ничего, привыкнешь к моим шуткам, у нас два месяца впереди, — произнёс парень с веселыми нотками в голосе.

— Очень смешно, и где я так нагрешила? — сложила руки в театральном жесте и услышала рядом его смех.

— Ты, конечно, смешная, — он смотрел на меня, — И очень красивая. Твои волосы мягкие, как шёлк, глаза, от которых можно сойти с ума…

— Хорошо заливаешь, — поднялась я, — Но смею напомнить: не действуют на меня такие дешёвые комплименты, про такое Виолетте басни пой.

— Уже ревнуешь, — Кирилл, тоже встал, поправляя полотенце на своих бёдрах.

Я застыла, как зачарованная. Всё, вещи принесла, пора и честь знать.

— Про ревность бред пропустим, всё, я пошла.

Взялась за ручку двери, но на неё повесили крючок, и прижали меня к той же двери, нависая сверху. От парня вкусно пахло хвойным мылом и берёзовым веником.

Запах тот же, берёзовый, от которого мне сорвало крышу во сне.

— Совсем уже головой поехал, отпусти, — начала было вырываться, но его обнажённое тело прижималось ко мне всё ближе, — Я кричать буду!

— Замри на месте, я ничего плохого тебе не сделаю, — прошептал он, смотря мне в глаза.

— Господи, когда это закончится? — сложила руки на груди, — Я тебе тысячу раз говорила, что у меня парень есть.

— Не надоело им прикрываться? — выгнул вопросительно бровь, — Когда у девушки парень есть, он, по крайней мере, ей звонит, а от твоего звонков не было.

Вот жучара, всё замечает.

— Оправдываться перед тобой не собираюсь, — попыталась снова оттолкнуть его, но он стоял как скала, которую с места не так просто сдвинуть.

— Если бы ты знала, — начал медленно склоняться к моему лицу.

Нет. Больше никогда, никому не поверю ни одному мужчине. Все они лгуны и обманщики.