Эта книга появилась на свет в первую очередь благодаря моим родителям. Они приняли непосредственное участие в моем появлении на свет, а в детстве дали мне то, чего не получили многие другие дети – любовь. Не ту удушающую любовь, которая не оставляет тебе никакой свободы, а любовь, что позволяет почувствовать себя независимой личностью, интересы которой уважают и понимают. Мои родители научили меня думать и принимать решения. Брать ответственность за свои поступки и действия. Они поддерживали меня во всех начинаниях, какими бы авантюрными эти начинания ни казались.

Я благодарен своим сокурсникам из института, с которыми мы до сих пор дружим. Лучшему другу Славе, дружбу с которым мы пронесли через годы. Игорю по прозвищу Ляля, который осел сегодня в Германии. Вадиму, с которым мы часто проверяли друг друга на слабо, придумывая классные бизнес-идеи, а потом воплощали их в жизнь. Прекрасному человеку Валику за вкусные обеды с коньяком в гостеприимном доме его мамы между нашей второй и третьей институтскими парам и. Все наши юношеские шалости, все наши самые безумные бизнес-идеи, все, о чем мы когда-то мечтали, не воплотилось бы в жизнь, если бы не наша дружба.

Я благодарен своей семье и детям. Своей жене, которая была и остается и моей Музой, и человеком, что поймет и поддержит, кто делил и делит со мной радости и трудности, кто нормально относится к моему беспокойному и непоседливому характеру и даже не жалуется на огромное количество переездов, что были в нашей жизни. «Если в доме нужно заменить лампочку, Игорь меняет дом», – иногда шутит моя супруга. Если бы не дети, наверное, у меня бы не было такой тяги становиться все более осознанным человеком. Благодаря детям я совершенствуюсь и расту и в плане личности, и в плане заработка. Когда мои дети были совсем маленькими, это подталкивало меня проявлять активность, искать новые варианты построения бизнеса, вообще шевелиться. Я благодарен сотрудникам своей нынешней компании Penninvest: операционному директору Екатерине, Дайане – менеджеру в Питтсбурге, Дмитрию, который занимается ремонтом наших объектов недвижимости, еще одному Дмитрию, который помогает нам с рекламными текстами, HR Юле и многим- многим другим. Все эти люди искренне хотят успеха нашей компании, добросовестно выполняют служебные обязанности, хорошо делают свою работу.

Я благодарен всем своим недоброжелателям. Людям, которые меня не ценили, не поддерживали. Если бы все вокруг говорили: «Какой ты классный и гениальный», – наверное, у меня не было бы желания расти и совершенствоваться. А вот когда в тебя не верят, нужно прорастать через асфальт. Я благодарен и всем тем, кто прочтет эту книгу. Чтобы развлечься или взять на вооружение мой опыт построения бизнеса, о котором я в ней рассказываю. Я благодарен тем будущим читателям, которые, возможно, станут моими новыми друзьями или бизнес-партнерами, если им понравится то, что я делаю, и они увидят в этом новые возможности для себя.

В сумерках возле частного дома в центре Гомеля останавливалась большая фура. До глубокой ночи в дом заносили какие-то коробки. Это происходило накануне Пасхи, которую коммунисты не жаловали. А вот все гомельские евреи с рассветом приходили купить мацу, без которой сложно представить себе этот светлый праздник. Уже потом, став немного старше, я задавал себе вопрос: а где же мои дедушка с бабушкой спали в ту ночь, когда приехала фура? Все комнаты в доме, кухня, прихожая, любое свободное пространство до потолка было заставлено коробками с мацой. Впрочем, товар расходился быстро, спрос явно превышал предложение. О моем деде в Гомеле ходили разные легенды. Все называли его «деда Петя», хотя по настоящему его звали Пейсель. И был он такой русский здоровяк, хоть и еврей. Люди рассказывали, что он мог взять открыть две бутылки водки, поставить их на огромную ладонь вытянутой руки и залить себе в горло. Потом, даже не пошатнувшись, дед спокойно шел заниматься своими делами.

А дел у него было много. Он постоянно что-то покупал, что-то продавал или перепродавал. Ту же водку, когда со спиртным стало туго из-за антиалкогольной кампании. Водку дед покупал в магазине по пять пятьдесят, а продавал страждущим в ночи уже по червонцу. И да, выпить он тоже всегда любил. Поэтому мог продать одну бутылку, а вторую выпить со своими покупателями уже бесплатно.

А еще дед забирал у людей старую мебель. Подкрашивал, подшаманивал. Потом продавал снова, но уже в два раза дороже. Ремонтировал и перешивал шубы и тоже продавал их потом. Как сказали бы сейчас, дед мой постоянно крутился. Я до сих пор удивляюсь, как дедушка не потерял жизнелюбия из-за трагических событий, что произошли в его жизни.

Уже позже, став взрослее, я узнал от других своих родственников, что у деда сначала была другая семья. Во время войны в деревню, где осталась его жена и двое детей, вошли немцы. Они сожгли всех жителей деревеньки. Родители, первая жена и двое детей моего деда погибли. А он за одни сутки полностью потерял волосы. Но никогда и никому дед не рассказывал о том, что с ним случилось и почему выглядит так, как будто регулярно бреет голову. В армии дед служил водителем и возил какого-то генерала. Как-то они возвращались с передовой. Шальная пуля пробила дедовскую шинель и вошла в генеральскую голову. После этого эпизода дед положил на стол партийный билет, отказался от коммунистических идей и поверил в Бога.

Если бы не этот случай, как знать, была бы у гомельских евреев маца на Пасху или нет? Я рос, наблюдая за талантами моего деда. Талантами, которые во времена советской власти тянули как минимум на статью «Спекуляция». В те времена за невинное «купил дешевле, продал подороже» можно было загреметь в места не столь отдаленные на срок от двух до семи лет, да еще и с полной конфискацией имущества. «Деда Петя» как-то умудрялся лавировать между струйками. Мой дед был явно белой вороной по меркам советской власти. Маца, шубы, мебель, водка – вот лишь неполный перечень того, что он продавал и перепродавал. А еще дед доставал дефицитные продукты, которые у него потом покупали менее удачливые и хваткие граждане, что страдали от перманентной пустоты прилавков советских магазинов.

Мне было десять лет, когда дед взял меня на одну из своих серьезных сделок. Теперь бы это назвали «сделка по приобретению объекта недвижимости». Сначала мы тряслись на его машине по ухабам, пробираясь через лужи в какой-то микрорайончик Гомеля, где почему-то не было асфальта. Мы оказались среди такой же частной застройки, и дед постучался в калитку одного дома. Из дома вышел колоритный мужичок в сапогах и в душегрейке. Дед начал о чем-то с ним говорить, но всех подробностей за давностью лет я не помню. Помню лишь, что после этого мы снова затряслись по ухабам, пока не оказались возле другого большого дома. На пороге возник настоящий цыган. Персонаж был жутковато харизматичен: все зубы у этого человека были золотыми.

Улыбка, которую цыган хотел сделать доброй и приятной, вызывала у меня хтонический ужас. Бр-р! Теперь дед вступил в переговоры с цыганом. Тот вынес деду какой-то сверток. Когда дед отошел в сторонку и начал пересчитывать, я догадался, что в свертке были деньги. Мы снова поехали к мужику в сапогах. Там дед отдал ему сверток, а уже в машине объяснил мне, что договорился с мужиком продать его дом за 20 тысяч рублей, а цыган согласился купить его за 23 тысячи. Это было потрясающе! Для сравнения. Мой папа, человек с высшим техническим образованием, получал ежемесячно 160 рублей, работая старшим инженером на заводе. Дедушка за один вечер получил всю отцовскую зарплату за полтора года честного труда советского инженера. Думаю, вы поняли: мой дед умел зарабатывать деньги. И деньги большие. Он также не был скупым или жадным человеком. Всегда помогал родственникам и своим детям, да и нам, мальцам, мог взять и дать целых десять рублей. Просто так. Моя мама тоже не жалела на меня денег. Немного отличается от привычных стереотипов “успешного успеха», правда? Мы как-то привыкли к тому, что каждая история успешного бизнеса прорастает через безденежье и тяжелое детство. На худой конец, главный герой истории долго и упорно ползет вверх по карьерной лестнице в какой-нибудь крупной компании, а потом с головой ныряет в собственный стартап.