Марина Вдовина, семнадцати лет от роду, блондинка, с чертами лица правильными и аккуратными, не считала себя семи пядей во лбу. Среднего роста, спокойная и окруженная аурой спокойствия, самодостаточная – она импульсивно ощущала доброе отношение большинства и только усиливала его приветливостью и теплым голосом среднего регистра. Не умом, так сердцем она тревожилась, как разобраться в этом многообразном мире взрослой жизни, куда ей предстояло вступать. Тут появилась внезапная связь с Вербиной старшей. Анна Андреевна доверилась ей, тем самым дав понять, что Марина всегда найдет в ней поддержку. Прошлое исчезло с обломками Ту-154 на дне Черного моря, через трагедию продолжали жизнь Тина, Анна Андреевна и Марина. Тина была подруга, а Анна Андреевна виделась наставницей. И Марина ей позвонила.

– Ты не опаздываешь, самое время поговорить, – Анна Андреевна приготовила чай. Закатное осеннее солнце создавало атмосферу остановившегося времени в просторной гостиной со старинной мебелью и раздвинутыми тяжелыми драпировками на окнах.

– Располагайся поудобней.

Анна Андреевна присела на диван, Марина устроилась в кресле. Начинало темнеть.

– Мы ведь до школьных ваших лет все жили на Кавказе. Быть может, Тина говорила. Георгий Александрович ученый, там офис наблюденья звезд – обсерватория. Он астроном. Сейчас подчиняется нашим обстоятельствам. Приезжает в Москву, по возможности. Я бы век там жила. А Тине надо учиться, быть с ровесниками. Замуж, да, чего уж, замуж выходить. Но вот послушай, какая существует история. Я расскажу немного, – Анна Андреевна пристально смотрела в окно, будто читала прошлое из воздуха.

– Мой прадед – подробный о нем будет позже рассказ. Раскрывшийся уникум, гений рассудка и плоти. Душа его была огромна, а энергетическая мощь из него просто выплескивалась. Собою он мог жестко управлять, но не всегда считал, что нужно это делать.

– Простых кровей, абсолютно безграмотный, он умудрялся разобрать причину недуга, болезни. И, подчас – болезнь заговорить, добиться исцеления.

Другой дар – телепатия. Что для другого – зрение. Давала, без труда, работать с мыслью. Он мысль читал. Мог, без труда, внушать.

– И видел в будущем. Все видел – что случится. И чья за этим будущим вина. – Анна выговорила все единым духом, и замерла, как в ожиданье эха.

Марина ловила каждое слово, сердце часто билось.

– Он умер… погиб. И даже не узнал… У него уже были дети, достаточно взрослые. Он не знал, что любимица его, Мария… Она его боготворила. Была беременна. Как только он погиб, Мария разрешилась. Родилась дочка не ко времени. В Россию пришла революция.

– Ладно, Марина, а то история будет очень долгая и грустная. Прабабушка умерла не родами, а вскоре. Но девочка выжила, в ней принимали участие. И бабушка моя сподобилась расти. Росла она в деревне, и все дивились ей. Указывала, если кто вдруг потерялся – где находится. С утра уж знала, кто к ним в гости забредет, хотя не звали. Все сходилось. Но совсем особый случай – про утопленницу. Она тогда сказала, кто убил. А откуда знает – сказать не могла. Сама не ведала.

С убийцей быстро разобрались, а с бабушкой еще быстрее. Ее тайно и спешно вывезли в Москву. А то народ деревенский начал судачить: «что это за ведьма подрастает». Потом она подрастала в городе. Елизаветой ее звали, и девушка из нее выросла славная. А за три года до начала она уже знала, что будет война.

Меж тем, на улице стемнело. Еще не успели зажечь фонари. Чернели здания на сером фоне неба. Проемы окон стали как глазницы ночи. И Анна Вербина задернула гардины. Зажгла торшер, потом присела вновь. И чувство, как при чтении древней книги, усилилось.

– Бабушке рассказали тайну ее рождения. Ты слышала про экстрасенсов? От отца Елизавета унаследовала дар. Ей был и к помыслам людей открытый доступ, она могла предвидеть их поступки и судьбу.

А вокруг Советский Союз, и Сталин, и храмы рушат. И Бога у них нет… И Лиза, бедная моя бабушка, с даром пророчицы и страдающей душой, потратила многие годы, чтобы быть как все. Беда.

Документы ей сделали, что сирота. Отец и мать – рабочие крестьяне. Старая дева – интеллигентка растила ее и поставила на ноги. Учиться бабушка пошла в университет. И даже комсомолкой стала. Лиза Вербина.

Для нее не было тайн в людях, и что произойдет могла узнать. Но любовь куда выше знаний. Его звали Егор. Бабушка знала, что будет – Егор погиб в конце сорок второго. Но за месяц до смерти он получил отпуск с фронта: дочка родилась. Вот…

– Достаточно воспоминаний. Главное – этот феномен, ясновидение, пророческий импульс – как хочешь назови. Столько терминов в специальной литературе. Мама в меньшей мере обладает даром, но она старается максимально его реализовать. Закончила медицинский, психотерапевт с огромной практикой и кучей научных трудов. А я мечтательница, мне интересны откровения. Я могу видеть будущее, и достаточно определенно. Но, что такое наш маленький мир, когда есть вселенная и вечность. Я могу предвидеть, даже предупредить. Как в Сочи. Но ты и Тина меня услышали…

– Тучи предвещают грозу. Но кто-то выйдет сухим, другой промокнет до нитки, а третьего убьет молнией…

– Я давно бы тебе о себе рассказала. Но все повода не было. Дико ведь сразу начать – ты знаешь, а я экстрасенс. А теперь уж деваться некуда. – Анна Андреевна задумалась на миг. – Сейчас, куда не глянь, увидишь объявления. Все готовы судьбу предсказать, и от порчи избавить, от сглаза – деньги плати. Я этим людям не судья, суд на них сыщется. Так много шарлатанов. А я природным даром не торгую.

– Но ты, Марина, как вторая моя дочь. И знай, что я с тобой постоянно. И жизни бояться не надо. Стараться не делать ошибок – достойная позиция. Слава Богу, я вижу, ты так и думаешь. Я только близких мне людей стараюсь окружить вниманьем, а их, что пальцев на одной руке. Ты, девочка моя, из их числа.

Беседа предстояла длиной в жизнь. Но в этот вечер уложилось много. Марина, с благодарностью, простилась. Ей задали усвоить материал, который сильно отличался от учебных.

В раздумьях, медленно, Марина шла домой. «Я, маленькая девочка, взрастила себя с духом амазонки, – она вела отчет своей судьбе. – Родители решали свои проблемы. А мамочка носилась надо мной, пока не убедилась, что самый крупный недостаток у ребенка – синдром отличницы. Но то подготовительный этап. И это великое счастье, что вдруг появляется кто-то, (ну, назовем его Анной Андреевной), с огромным пророческим даром. Указывает, словно камень на распутье, каков конец манящих вдаль дорог. И остерегает от неправильной.

Так, слава тебе, Анна Андреевна. Отличница приветствует тебя!»

С максимализмом юности наивное дитя решилась уповать на предсказанья. Но у девушки был сформирован характер, и часть важных поступков заложена в нем.

Марина не вспомнила теперь, но был в ее истории момент, когда девочка четко решила, чего в жизни точно не будет делать.

На вид открытая, Марина создала свой персональный мир, начав строительство с создания позиций, вернее, внутренних устоев. Наверно, многие считают о себе, что имеют собственное мнение. Наиболее расхожий самообман.

Но Марина была с малых лет одинока, с внушенным принципом самостоятельности, и примером крутого отца. Владислав Анатольич служил образцом совершения жестких поступков.

Ребенком, в одиннадцать лет, она, летом, играла на даче с соседской девочкой, ровесницей, Аленой. Зимой Марине подарили фокстерьера. Она привязалась и не чаяла в нем души. Щенок бегал с соседской дворняжкой и так заигрался, что и на ночь его не смогли загнать в дом. Это был ее друг, и он предал. Марина плакала всю ночь. А утром пес вернулся, радостный, голодный.

Марина покормила беглеца. Но собралась в Москву. И пса с собою. Вернулась вечером, усталая, одна. Про пса сказала, что в дороге потерялся. А ночью порвала все фотографии, где бедолага был запечатлен. Она была в ветклинике. Собаку усыпила. Он предал. Справедливость в личных чувствах слабый довод. Марина поняла, что не научится предательство прощать. И это свойство сохранилось навсегда.