Вокзал – место шумное. Здесь сходятся и расходятся пути многих людей. Кто-то встречает прибывших друзей, кто-то провожает отъезжающих родственников, кто-то по служебным делам приехал в другой город, а кто-то сам по себе отправляется в путь. Кругом шум, суета, множество разных лиц, все спешат, не обращая внимания на других, шуршат и перестукивают по плиткам перрона колёсики чемоданов, а над всем этим витает металлический голос вокзальных громкоговорителей. Но случайно твой взгляд выхватывает из толпы чьё-то лицо.

Вот деловито спешит носильщик, покрикивая на толпу и толкая впереди себя тележку с поклажей. На тележке четыре больших красивых чемодана и пустая клетка для животного. Само животное испуганно прижимается к груди своей гламурной хозяйки. За носильщиком девушка еле поспевает на высоченных каблуках супермодных сапог из кожи питона, в которые упакованы её точёные ноги «от ушей». Весь её вид говорит о том, что мир лежит под этими самыми каблуками. Она уверенна в себе и смела в отличие от ушастой дрожащей собачки, что таращится на её мир ошалевшими круглыми глазами. Лет ей около тридцати, стройна, высока, красива. Такие правильные лица, как у неё не сходят с обложек журналов. И вышагивает она как на подиуме, хоть и торопится.

Лицо этой красотки показалось мне удивительно знакомым. Не потому, что такие лица глядят на нас ежедневно с экранов телевизоров и рекламных плакатов, а просто что-то неуловимо знакомое было в нём. Пожалуй, она привлекла моё внимание именно своим ярким видом, разительно контрастирующим с однообразной серой толпой пассажиров.

А потом я увидела его…. И он, по понятной причине, заинтересовал меня больше, нежели платиновая блондинка с вытянутыми в струнку волосами.

Молодой мужчина тащил левой рукой большой синий чемодан на колёсиках, а на правой у него повисла беременная жена. Ну, конечно, это его жена. Не с беременной же любовницей этот красавчик отправлялся в путь. Красавчик? Да, он был красив, красив по-мужски. Некоторая женственная мягкость совсем не портила его волевое лицо с правильными чертами. Короткая стрижка светлых волос дополняла мужественный образ. На нём был элегантный лёгкий костюм и бежевые туфли, в тон костюму. Под пиджаком ярким пятном выделялась оранжевая футболка, удивительным образом, выглядевшая совершенно гармонично с летним костюмом. Под одеждой угадывалось подтянутое спортивное тело. Лет ему, на первый взгляд, немного за тридцать. Он тоже выделялся из общей массы.

Сначала меня привлёк его облик, смутно знакомое красивое лицо, но потом, присмотревшись, поразила забота и нежность по отношению к жене. Они двинулись, когда объявили посадку, но пропустили всю толпу вперёд, и видно было, что именно он тщательно выбирал дорогу, направляя своё бесценное «сокровище», чтобы случайно не толкнули, не зацепили чемоданом. Кстати сказать, «сокровище» было лет на десять младше его, но ничего особенного собой не представляло, так себе, типичная домашняя клуша. Хотя, объективности ради, можно сказать, что она, возможно, была симпатична до беременности, но сейчас от её привлекательности не осталось и следа. Утиная походка, матрёшечная фигура, дурацкий хвост поблёкших волос, и в минимальном макияже опухшее лицо с расплывшимся носом. Всё это было облечено в просторный балахон и накрыто широкополой сетчатой панамой. Я даже посочувствовала. Видно, первая беременность давалась ей тяжело и с осложнениями. «Ну, милая, за что боролась, на то и напоролась! Это тебе компенсация за заботливого мужа-красавца!» – подумала я, и поймала себя на мысли, что ревную. «Фу, какой вздор! – тут же приструнила я себя. – Чего это я?! Какое мне дело?»

Но чувство это, похоже, родилось из зависти. Да, я поняла, что не столько ревную его, сколько завидую ей. Завидую по-доброму, не смотря на её незавидное состояние. Мужчины обо мне так никогда не заботились. Признаться, их у меня и было не так много. И это ощущение зависти не покидало меня всю дорогу.

Оказалось, что мы едем в одном вагоне. «Какое забавное совпадение!» – подумала я.

Блондинка модельной внешности со своими вещами опередила нас не на много, но надолго задержала с посадкой в вагон. Носильщик таскал её чемоданы в указанное купе, а она всё это время оставалась на платформе, успокаивая свою нервную собачонку.

Красотка закончила погрузку, рассчиталась с носильщиком, не забыв чаевые, и скрылась в тамбуре. За ней подошла очередь супругов. Муж давно уже предъявил проводнику билеты с паспортами и лишь дожидался возможности беспрепятственно войти в вагон. Первым делом он бережно препроводил под локотки свою благоверную в тамбур, а уж потом вернулся за чемоданом. И тут впервые наши взгляды мимолётно встретились. «Чёрт возьми, но ведь это лицо мне кого-то, действительно, напоминает. Где я могла видеть его?» – мелькнула мысль. На какое-то время суета перед отправлением поезда отвлекла меня и от этой парочки, и от хозяйки собачки, но когда всё улеглось, я вновь задумалась о них, и мучительно пыталась вспомнить. Почти всю дорогу я провела в коридоре, надеясь увидеть их ещё раз и вспомнить, тем более что соседи по купе оказались на редкость скучными людьми. Один уткнулся в свой ноутбук, и пропал в нём, двое других спали всю дорогу на верхних полках. Всё хоть какое-нибудь развлечение. Увидеть его не составило труда. Он часто выходил из купе, то за водой к титану, то выносил мусор, то заботливо провожал свою «матрёшку» в туалет и терпеливо ждал её у двери. Своих нужд, казалось, у него не было, весь он был погружён в заботу о жене. А с какой нежностью он к ней обращался! Девица же выходила из соседнего купе не часто, но подолгу прогуливалась со своей четвероногой подружкой в коридоре. Я мучительно пыталась растормошить свою память, и тщательно копалась в самых дальних её закутках. Меня это всё «заводило».

Тот вечер в клубе я помню хорошо. Хоть и было это давненько, была я тогда совсем девочкой, но память сохранила те события в подробностях.

Сюда мы пришли с Вероникой просто «оттянуться». Нырнуть в грохот музыки, укрыться от бытовых проблем в толчее, попрыгать на танцполе, покричать от души. Короче, «зажигали» по-полной. Тем более что не так часто выпадали общие выходные. У неё бизнес, у меня учёба. Разбегались по утрам и встречались только вечером. Что поделаешь, бешеный ритм большого города не оставляет времени на праздность. Но мы очень старались разнообразить свою жизнь, и часто это нам удавалось. Менялись клубы, театры, бары, тусовки, но непременно мы с Никой были вместе. Были знакомства, были друзья, но она была для меня всегда интересна и незаменима. Днём я скучала без неё, ночью радостно засыпала рядом с ней.

Напрыгавшись до одури, мы взяли ещё по одному коктейльчику и, взобравшись на балкон, рухнули на диванчик в дальнем уголке, обнаружив там свободные места. Смеясь, сбросили туфли и, переводя дыхание, присосались к трубочкам. Внизу бесновалась толпа. Разноцветные прожектора выхватывали из полумрака разгорячённые лица, стробоскопы вспыхивали в сумасшедшем ритме музыки. Но здесь, на балконе, было уютно, намного тише, и можно было даже разговаривать, не напрягая голоса. Владельцы клуба позаботились об отдыхе своих гостей. Все динамики были направлены на танцующих.

– Уф! – выдохнула Вероника, оторвавшись от коктейля, – Устала!

– Ну, ты сегодня, великолепна! – с восхищением отозвалась я. – Танцуешь ты, аж завидно. Почему я такая корявая?

– Ты прелесть, Санечка, ты ангел, – чмокнула она меня в нос, – ты совершенна в том, какая есть! Для меня ты лучше всех!

– Ты всегда так говоришь, а заглядываются все на тебя, – шутливо обиделась я.

– Глупенькая, да если бы какая морда на тебя глаз положила, я бы в эту морду так вцепилась, что ой-ёй-ёй…

– Да уж, это ты можешь, – согласилась я.

При всей своей сногсшибательной красоте и изысканной манере поведения, она, действительно, могла постоять за себя и словом, и делом. А уж из-за меня перегрызла бы обидчику горло.