Раздалось завывание сирены. К "Параллели" подкатили машины спасательной службы, и из них в корпус устремились люди в форме, бронежилетах и касках.

"Ладно, подожду, – Ника села на скамейку в зоне для курения. – Подарки-то покупать надо…"

Тенькнул ее телефон. На ватсап пришло сообщение от блогера Вейдера, о котором она недавно вспоминала.

"Вероника Викторовна, это вы в Воркуте около ТРЦ сидите? Я лайв смотрю, и мне показалось, что узнал вас. На скамейке возле скульптуры медведя, в оливковой ветровке!"

*

"Что за сюжет?" – спросила Ника, взглянув на скульптуру, рядом с которой находилась, и на свою оливковую курточку.

"Один стотысячник захлебывается от веселья: в торговый центр позвонили с сообщением о минировании, – ответил Женя, – и всех людей оттуда эвакуировали. И он снимает площадку перед ТРЦ и веселится по полной. Салабон. Не может раскрутить реально острую тему, вот и промышляет фриками и гэгами!"

Вейдер был блогером-миллионником, ратовал за порядок и справедливость в обществе и никогда не занимался троллингом или высмеиванием.

"Ловите, – в Никин телефон прилетело сообщение с вложенной ссылкой, – может, и себя увидите. И качество съемки у него хромает, дергается, прыгает, и ракурс выбрал неудачный, все время какой-то угол в кадр влезает".

Вероника поблагодарила Вейдера и открыла видео. Вот она, "67-я параллель". Камера пометалась по площадке перед главным входом, потом в кадре оказалась остановка, потом – киоски на главной аллее. Потом задребезжал телефонный звонок. Роскошный бас, явно измененный при помощи компьютерных технологий, сдабривая речь матерком, сообщил, что в здании торгового центра установлено взрывное устройство. Раздался вой сирены.

Визгливый голос захлебывающейся скороговоркой, отчаянно матерясь и хихикая, злорадствовал на тему, как "реально не везет" "Параллели" – опять "звоночек прилетел". Потешался, снимая, как из здания спешно выходят посетители и персонал. Всех, кто попадал в кадр, автор лайва желчно комментировал: "Ай, как не повезло! Пришли оторваться в выходной, а тут опаньки, дуй на уличку, жди под дождиком, пока все проверят! Нельзя без проверки, а ну как реально бомбочка стоит, тогда всем кабзда!"

Ника брезгливо поморщилась. Ей был неприятна манера некоторых юнцов изъясняться подобным образом – тараторить, брызгая слюной, поминутно срываясь на визгливый крик и обложной мат. "Явно неместный, – подумала она, – здесь так не тарахтят. И правда, что это за угол в кадре? Очень похоже… очень похоже… Да это же один из киосков! Они тут все по единому стандарту построены!"

– Что, нас уже и в тырнете показывают? – рядом остановился крупный плечистый мужчина с черным ободком угольной пыли вокруг глаз. – Визжит-то, как припадочный… Прямо как тещин кот, когда ему на хвост наступишь… Вот незадача, зашел я с работы затариться продуктами, а тут снова-здорово!

Ника догадалась, что перед ней – отработавший смену шахтер.

– Это откуда же он снимает? А-а, понятно: за "Шавермой" затихарился с телефоном, – догадался шахтер. – Вот поганец. Пойти что ли, пенделя дать, чтоб не до смеха стало?

– Лучше не надо, еще и сами виноватым окажетесь… Они сейчас грамотные, свои права знают, и куда на кого жаловаться – тоже.

– А здесь, барышня, свои законы, – прищурился шахтер. – Тундра диктует. И тут пустобрехов таких вот не любят. Ладно, хрен с ним. Еще зашибу ненароком.

Ника проводила взглядом шахтера и осмотрелась. Да, вот он, стандартный коричнево-бежевый киоск с ярко-красными буквами "Шаверма из Тундры". Оттуда долетал соблазнительный аромат горячего лаваша с мясом. Неспешно, как человек, которому просто захотелось перекусить в ожидании, пока спасатели проверят здание, Вероника зашагала к киоску. Кстати, можно и в самом деле купить лепешку… Пахнет неплохо, а аппетит разыгрался не на шутку. Съеденных утром двух булочек из "Теремка" оказалось маловато.

Пока ей готовили шаверму с индейкой, Ника боковым зрением увидела, как из-за угла киоска высунулась сутулая фигура в капюшоне.

– Минут десять подождите, – вежливо сказала продавщица, скуластая девушка с раскосыми глазами аборигенки Коми, сунув шаверму в печь.

Ника все тем же неспешным шагом отошла за угол киоска, где увидела еще одну табличку "Зона для курения". И увидела стоящего сбоку от "Шавермы" долговязого парня в серой куртке с надвинутым до бровей капюшоном. Парень держал штатив, на котором закрепил телефон, вел съемку и тараторил в укрепленный возле рта микрофон, захлебываясь хихиканьем.

– Расходятся люди, задолбались уже ждать. Погодка не та, чтобы на улице торчать, пока саперы по всем помещениям прошарятся! Ай, какая невезуха – какой выручки лишились! И всего-то и было, что один звоночек… Женщина! – возмутился он, сдвинув микрофон на шею. – Другого места нет курить? Чё, не видите, тут человек стоит, и должен дым ваш глотать? Сами травитесь, если хотите, а других не заставляйте… Вы че, глухая, женщина? Я вам говорю!

Любую другую молодую женщину подобное обращение – второе за полчаса – расстроило бы на весь остаток дня, но спецкору Орловой на работе приходилось слышать и не такое, и при наездах она никогда не терялась.

– Это место для курения, читать умеете? – она ткнула пальцем в табличку. – И если вы тут стали, – она повысила голос, увидев, что парень разинул рот и намерен снова затарахтеть без остановки, – если вы тут встали, то смиритесь с тем, что люди приходят сюда покурить! – "Чё… Говорит, как южанин. Точно не местный…"

– Вы что, умная самая? – набычился парень. – Вас, ЖЕНЩИНА, не спросил, где мне стоять! Только о себе и думаете, а с другими людьми тоже считаться надо! А то таблички читать научились, а культуре – нет…

"Конечно, он не хочет отсюда уходить – здесь самый лучший обзор главного входа в "Параллель" и аллеи для пешеходов… А ему надо лайв записывать. И все должны под него подстраиваться – он, видите ли, не курит, и по этому поводу всех заманает своим воинствующим зожем!"

– Ну вы че, женщина, назло, что ли? – разорялся блогер. – Типа, наглость – второе счастье? Отошла быстро!

Ника чуть не рассмеялась. Этот вертлявый задрыга с узенькими плечиками и пронзительным голосом изо всех сил корчит из себя "нормального мужика", решившего "поучить бабу жизни, чтобы свое место знала", а у самого глаза так и мечутся тревожно. Да и дойди дело до невербальных коммуникаций, более крупная и мускулистая Ника в два счета научит его, что "слабый пол" – это не о ней.

– Пишите спокойно свой лайв, – ответила она, – только более авторитетные коллеги говорят, что качество у вас ниже среднего, и на "двойку" не тянет!

"Вот тебе за "женщину", которую ты затвердил, как попугай. Получи, фашист, гранату!"

– Да пошла ты… – парень захлебнулся бранью и харкнул на тротуар. Угрожающе шагнул вперед. Приостановился, окинул взглядом невозмутимо усмехающуюся оппонентку. – Повезло тебе, я нынче добрый, баб не трогаю, а то показал бы тебе…

– Але, братан! Какие-то проблемы? – к ним подходил сурового вида мужчина в форме цвета маренго с эмблемой местной горноспасательной службы. – Чего до девушки докопался?

При его виде парень тут же суетливо сдернул телефон со штатива и потрусил к остановке, где как раз стоял на посадке микроавтобус, идущий в центр. Уже поставив ногу на подножку, он обернулся и проорал:

– Да пошел ты, …, …, …!!!

– Что?! – рванулся вдогонку спасатель, но дверца уже закрылась, и маршрутка уехала. – Ну, глистопед, ладно, еще раз увижу, не убежит! Он к вам что, приставал?

– Видно, больно ударился, когда с Луны падал, – усмехнулась Ника. – И его удивило, что на месте для курения стоят люди с сигаретами.

– Или мамаша стоя родила, – ухмыльнулся мужчина в форме.