В «Марилебон» было семнадцать постоянных сотрудников: администрация, дизайнеры интерьеров и группа надзора за строительством и сносом. Однако помимо них в компании работали служащие по контракту, от тридцати до сорока человек. Это были чернорабочие и специалисты-строители: слесари, плотники, каменщики, кровельщики и электрики.

Электрики возбудили особое подозрение Коглина. Он помнил, что алмазы из хранилища были извлечены через коллектор электросети.

Коглин приказал тщательно проверить персонал «Марилебон» и всех, кто имел с фирмой дело за последние два месяца.

Поиск дал результаты.

Одним из временных служащих «Марилебон» оказался некий Фрэнк Росилли. Росилли был судим за ограбление. За последние двадцать лет он дважды пользовался гостеприимством Ее величества в Дартмурской тюрьме. По профессии он был электрик. Служба Безопасности обнаружила Росилли в его комнате по адресу Шэнди-стрит, 481, Степни, Е1. Когда они вломились в дом, он сидел на кухне и разглядывал необработанные алмазы. Точнее, двадцать два камня. Не слушая воплей о невиновности, Служба Безопасности арестовала его. Допрос проводил лично Коглин.

Росилли утверждал, что нашел алмазы на улице, – выдумка, несомненно, внушенная Хаттен-Гарденской сенсацией. Коглин применил давление. Росилли метнул быстрый взгляд на кулаки, которые показали ему двое здоровенных помощников Коглина, и изменил показания. Он нашел алмазы в одном из фургонов «Марилебон». Камни просто прилипли к щедро смазанным деталям механизма подъема кузова. Росилли заметил их, когда ехал в фургоне.

Сотрудники «Марилебон» использовали грузовики компании для поездок на работу и с работы. Иногда они подбрасывали рабочих домой. Росилли сказал, что распознал в камешках алмазы не сразу, а только после того, как увидел в газете фотографию охваченного паникой Хаттен-Гардена. Коглин был готов ему поверить.

– Какой фургон? – спросил он.

– Белый, – ответил Росилли.

Все транспортные средства «Марилебон» были собраны на стоянке неподалеку от конторы фирмы. Они были совершенно одинаковые, чисто-белые. Только вместо шести фургонов оказалось восемь, а вместо четырех грузовиков – пять. Юный владелец «Марилебон» не поверил своим глазам: неужели в его хозяйстве осталось что-то, что он не успел заложить!

Чтобы определить, какие фургоны изначально принадлежали «Марилебон», сотрудники Службы Безопасности полдня перерывали хаотически перемешанные бумаги фирмы. Наконец список нашелся, и люди Коглина методом исключения вычленили три лишних машины.

Коглин долго смотрел на них, словно ожидая увидеть в кабинах призрачные фигуры тех, кто управлял фургонами в ночь на тридцатое июня. Щеки у него горели, в ушах стучало. Он верил, что приближается к разгадке.

Его специалисты обследовали фургоны. Они орудовали кисточками, пинцетами, щипчиками; измеряли, фотографировали и анализировали. Лаборатория работала ночь напролет.

Наутро Коглину принесли отчет.

В трех машинах нашли отпечатки пятидесяти двух разных пальцев: двадцать пять четких, остальные смазанные и неполные. Четыре отпечатка принадлежали женщинам. И ни одного не было зарегистрировано в банке данных Службы Безопасности.

Обнаружили восемнадцать волосков, четырнадцать из которых были мужские, а четыре – женские. Три волоска упали явно не с головы.

Анализ частиц грязи с шин и шасси не выявил ничего особенного: обыкновенная английская грязь.

Из-под сиденья грузовика извлекли носовой платок с пятнами крови десятидневной давности, нулевой группы, несомненно, женской.

Помимо этого, нашли несколько хлопковых и шерстяных волокон, разнообразные металлические частицы, крошки еды, табака, четыре вишневых косточки, восемь гвоздей и две бумажные этикетки от спичечных коробков из одного стриптиз-клуба в Сохо.

Заключение: из-за частого и разнородного использования машин в период после ограбления сделать какие-либо четкие выводы не представляется возможным.

Коглин перевернул отчет текстом вниз и отложил в сторону. Он ожидал большего.

И через час дождался.

М.Дж. Мэтью, Аксбридж-роуд, 1096, Шефердс-Буш, В12.

Имя и адрес человека, официально зарегистрировавшего в Национальном бюро автомобильного транспорта все три машины.

Коглин рассмотрел фотокопии трех свидетельств. Подписи были непохожие, почерк мелкий, с наклоном влево. Но Коглин опытным глазом распознал, что подписи сделаны одной и той же рукой.

Это было уже кое-что.

Но компьютерная проверка имени не дала ничего. Мэтью никогда не имел дела с алмазами. А дом на Аксбридж-роуд оказался католической книжкой лавкой.

Коглин сидел за столом и глядел в окно, на дом номер одиннадцать. Для бодрости он глотнул неразбавленного виски, но был так погружен в раздумья, что даже не почувствовал вкуса. Он поник в кресле, точно сломленный поражением, но тут же узнал старого врага и снова выпрямился.

В утешение себе он мысленно нарисовал картину преступления и стал подкреплять ее уже известными фактами. Чтобы заполнить некоторые пробелы, он спросил себя, где грабители держали фургоны, когда те не были нужны. Гараж или склад? Сложно. Наверняка они оставляли грузовики на небольшой улочке неподалеку от конторы «Марилебон», где сотрудники «Марилебон» их не увидели бы, а у прохожих их появление не вызвало бы недоумения. А после ограбления фургоны бросили на стоянке «Марилебон», где их попросту никто не заметил. Коглин был прав.

Он еще раз просмотрел отчет и решил, что предпримет дальше. Дело в том, что в лаборатории определили цвет фургонов. Черный. Значит, их где-то красили. Агенты Коглина уже разыскивали фирму, в которой машины были куплены. Анализ краски поможет провести идентификацию.

Коглин надеялся получить полное, точное описание М.Дж. Мэтью.

И вот что он получил от своих агентов.

М.Дж. Мэтью, около пятидесяти лет, волосы седые, сутулый, носит специальную обувь, так как одна нога у него короче другой.

М.Дж. Мэтью, около сорока, волосы рыжие, лицо веснушчатое, носит очки, нос крупный, типичный кашель курильщика, на левом бицепсе – татуировка в виде якоря.

М.Дж. Мэтью – брюнет с бакенбардами и усами, брови кустистые, заикается, частично утрачена подвижность правой руки.

М.Дж. Мэтью – чернокожий карибского типа, на левой щеке два косых шрама, на переднем резце верхней челюсти золотая пломба, сильно хромает.

М.Дж. Мэтью всегда платил наличными.

М.Дж. Мэтью, кто бы он ни был и как бы ни выглядел, был чертовски ловкий профессионал. Так решил Коглин.

Росилли выпустили. При проверке на детекторе лжи было выяснено, что Росилли не врет, даже когда ему вкололи двойную дозу пентатола натрия. Не зная толком, во что впутался, но чувствуя, что увяз по самые уши, Росилли отказался от алмазов и с радостью принял тысячу фунтов за то, что подписал не читая бумагу, которая снимала с Системы ответственность за все возможные с его стороны обвинения, включая обвинение в похищении.