Массовка, изображавшая, лежащие вперевалку труппы начала подниматься. Раздались смешки, а курящий народ моментально задымил. Но никто особо не задерживался, так как главреж произнёс сакральное слово «обед». А он у нас по расписанию, сытный и очень вкусный. Я и сам поражаюсь нашим поварам, умудрявшимся в полевых условиях готовить такую вкуснотищу. Ещё и хлеб собственной выпечки! Чувствую, что у меня скоро потекут слюни, но мне до еды ещё далеко.

Вместе с Киндиновым подошёл Лапиков, который по сюжету должен умереть одним из первых в отчаянной атаке, и молодой Щербаков. Борис играет прапорщика, добровольно ушедшего на фронт и, по сюжету, спасшего главного героя. Изначально роль была написана под Крамарова, и он должен был играть бывалого солдата, правда, немного шебутного и где-то недалёкого. Только в итоге его герой должен был продемонстрировать чудеса бесстрашия и отваги. Но Савелий отказался, посчитав подобное предложение немного оскорбительным. Мол, он уже устал играть всяких полудурачков. Странное решение, ведь за подобный образ, который постоянно востребован среди режиссёров, многие актёры продадут душу дьяволу и даже Сигуранце. Да и в нашем случае, всё планировалось снять по-доброму, без педалирования разных скоморошеств. Но то дела давно минувших дней.

Пока же надо успокоиться и постараться всё верно объяснить актёру. Что-то меня несёт в последнее время, и с трудом удаётся сдерживать накапливающееся раздражение. Наверное, общий стресс, ещё и недавний фортель молодых балбесов даёт о себе знать. Или бабы давно не было? Я согласен даже на приезд стихийного бедствия под названием Светлана Капитонова, хотя, это и может стать проблемой, раскрыв наши отношения. Можно затащить в койку кого-нибудь из ассистенток или студенток из массовки, тем более они явно не против, судя по некоторым намёкам. Но после достопамятных съёмок «Битвы над Кубанью» и короткого романа с Вероникой, я решил не смешивать работу с личной жизнью. Ха-ха! Кого я обманываю? Ну, по крайней мере, мне пока удаётся сдерживаться. Тем временем актёры подошли к моему месту, Лапиков сразу закурил свой жутко воняющий самосад. От его папирос одна польза – комары и мухи облетают съёмочную площадку стороной.

– Евгений, попробуй абстрагироваться от клише, довлеющее над подобными сценами, – начинаю объяснять, – Здесь не должно быть никакой идеологической составляющей, даже Родины сейчас нет. Просто ты ведёшь людей в последнюю атаку, и вы хотите отомстить за подло убитых товарищей. У твоих подчинённых только одно желание – добраться до противника и перегрызть ему глотку. Пойми, вы все уже умерли, но желание отомстить превалирует над всеми остальными чувствами. Здесь даже немчуры нет, а просто образ врага, на уничтожении которого сконцентрированы все ваши мысли. Ты же снова перебарщиваешь с пафосом. Представь, что ты мертвец и ведёшь за собой ходячие трупы. Вся ваша жизнь осталась в прошлом, и мир сузился до этих двухсот метров, которые необходимо дойти до германских солдат.

Смотрю, вроде немного дошло. Советские режиссёры часто пытались показать героическую смерть наших солдат и офицеров, снимая фильмы про ВОВ. Кто-то даже пытался изобразить это красиво, если такое возможно. Я же хочу показать смерть, как обычную попутчицу войны. Нет в ней ничего героического и прекрасного, она ужасна и страшна. Хотя последнюю атаку обречённых, придётся подать именно в таком контексте. Вернее, будет просто излишне реалистичная и детализированная батальная сцена с жутким месиловом. В общем, я сам немного запутался, ещё и от актёра требую чего-то невозможного.

Пока же я отпустил актёров в столовую. Может, переговорят между собой и добавят к сценке чего-нибудь интересного.

– Ладно, отдохнули, пора и честь знать, – отрываюсь от блокнота и зову Леночку.

Примерно минут за сорок, я набросал новую раскадровку, с которой ознакомил оператора, схватившегося за голову.

Ничего страшного в этом нет. Просто придётся сделать дополнительные кадры с некоторыми персонажами. Может, завтра мы ещё оставим часть людей, если сегодня не успеем. Вообще, сами съёмки идут ударными темпами – вот что значит грамотная организация. Я давно работаю двумя камерами, и часть эпизодов поручил даже ассистенту. Всё-таки общие панорамные кадры, передвижение войск, вид на госпиталь и много подобных мелочей необязательно снимать самому. А ещё мы привезли с собой монтажное оборудование, и после окончания съёмок я сажусь с техниками за следующий этап работы. Прямо какой-то конвейер в лучших традициях Генри Форда!

– Лена, зови этих бездельников – пусть ложатся на прежние места, – кричу помощнице.

– Мотор! Начали!

– Дубль три, эпизод четырнадцать, – произносит Леночка через некоторое время и снова щёлкает хлопушкой.

– Приятный город, я про Минск, – произнёс ди Марко, когда мы вышли на прогулку по лесу, – Синьора Пузик устроила мне познавательную экскурсию. А ещё я проникся героическим прошлым этого города. Оксана рекомендовала посетить Брестскую крепость, но боюсь, у меня нет времени, и местные власти могут не дать разрешения.

Итальянец прилетел из Москвы, задержался пару дней в столице Белоруссии, и вот он уже в Гродно. Хорошо, что по всем документам он проходит как мой заграничный агент и имеет тесные связи с «Госкино». В противном случае никакое ГРУ не помогло бы гражданину страны, члена НАТО, свободно перемещаться по СССР. Понятно, что какие-то агенты должны вести ди Марко, но я пока никого не обнаружил. Касаемо самой встречи, то Андрей Геннадьевич разрешил пообщаться нам тета-тет, с условием, что Франческо примет новые правила игры. А куда он денется с подводной лодки?

Прогуливаясь по деревенской грунтовке и наслаждаясь июньскими пейзажами, я постепенно посвятил своего компаньона в нынешние расклады. Судя по отсутствию особого удивления, итальянец предполагал что-то подобное.

– Ты же понимаешь, что швейцарцев насторожит транш из нового банка? Предложи своим друзьям перечислить деньги на наш счёт в банке Виргинских островов, а далее мы начнём спокойно оперировать общей суммой. Ну, потеряют они какие-то копейки, только в таком деле нельзя экономить, – ответил итальянец, обдумав мои слова, – Мы лишний раз засветимся, так как переводы в любом случае контролируются. Только это уже сложности твоих новых друзей. Странно, что они не хотят работать напрямую через банк сеньора Карнауха.

– Это деньги совершенно разных структур. Не путай советское правительство и разведку. И ещё. Надеюсь, ты понимаешь, что даже намёк об уходе информации в чужие руки, поставит крест на нашей деятельности? – останавливаюсь и внимательно смотрю в печальные глаза импресарио.

– Алекс, если товарищи разрешили ввести меня в курс дела, то они всё просчитали. И я прекрасно понимаю, что теперь являюсь смертником. Вот только хотелось бы понять, какого чёрта я ввязался в это дурно пахнущее дело?

– Деньги, Франческо! Огромные суммы, которых хватит даже твоим правнукам! – отвечаю с усмешкой, – И не переживай, мне пообещали, что с нами будут играть честно. Хотя, полностью согласен, мы с тобой сейчас, как два сапёра без права на ошибку. Только не считай всё это работой на иностранную разведку. У тебя точно не будут требовать добывать секреты твоей Италии. Считай, что мы сотрудничаем с обычной корпорацией. Кстати, многие западные компании спокойно работают совместно с ЦРУ или МИ-6. Так что обычная ситуация для тех, кто в курсе.

– Давай сменим тему, – предложил итальянец, – Насколько я понял, инструкции поступят напрямую ко мне в Милан? Тогда я и начну переживать. У нас нарисовалась большая проблема. Компании, с которыми мы заключили контракты на рекламу, требуют новые ролики. Как мы это будем решать – не знаю. Никто не хочет работать с твоими помощниками, да и двое из них уже уволились. Наша парижская студия фактически простаивает, благо ребята снимают всякую мелочёвку. Но серьёзным воротилам нужны твои работы. Как бы не получить иск на немалую сумму.