Через некоторое время флотилия подошла к устью Конго, после чего с большой осторожностью корабли начали следовать вдоль незнакомых берегов. Примерно тогда же отправили на берег двух африканцев, в надежде забрать их на обратном пути. Одну африканку высадили в местности Ангра-душ-Ильоиш (здесь же Диаш поставил свой первый падран – каменный крест, указывавший на то, что эти земли отныне принадлежат португальскому монарху), другую – в гавани Ангра-даш-Волташ, третья умерла на борту. Возле залива, названного Диашем Ангра-душ-Ильоиш-ди-Санта Круж, моряки захватили двух местных жительниц, собиравших ракушки. Чуть позже их отпустили на свободу вместе с последней из невольниц. Ни об одном из высаженных на побережье африканцах португальцы впоследствии ничего не слышали…
Вскоре корабли попали в жестокий шторм, и тринадцать последующих суток флотилия была вынуждена следовать с зарифленными парусами. Наконец непогода стихла, и Диаш, полагая, что его отнесло далеко в сторону от намеченного курса, приказал идти к востоку, чтобы приблизиться к берегу. Однако прошло несколько дней, а земли все не было. Тогда Диаш приказал повернуть на север. 3 февраля 1488 года моряки увидели песчаный пляж с разбросанными по нему скалами, а за ним – возвышающуюся по мере удаления от берега зеленую каменистую равнину, поросшую лесом. Корабли приблизились к берегу и бросили якорь в бухте, прилегающей к области, позже названной Капской.
Высадившись на берегу, моряки увидели пастухов и их многочисленные стада. Голые, необычного вида люди (совершенно не похожие на других знакомых европейцам африканцев) при виде кораблей пришли в ужас, а когда к ним начали приближаться португальцы – бросились бежать прочь. Убедившись, что у пастухов он ничего не сможет выведать, Диаш приказал начать поиск питьевой воды. У подошвы горы, недалеко от берега, моряки нашли ручей. С кораблей доставили бочки и стали наполнять их водой. Тем временем туземцы забрались на вершину горы и криками старались прогнать пришельцев. Поскольку португальцы не обращали на это внимания, они осмелели и принялись швырять в матросов камни. Тогда Диаш выпустил из арбалета стрелу, поразившую одного из аборигенов. Лишь после этого те скрылись. Изучив труп, португальцы пришли к выводу, что волосы у местных обитателей «как и у жителей Гвинеи, напоминают шерсть», но кожа – «цвета сухих листьев», гораздо светлее, чем у жителей Западной Африки. Сама гавань была названа Диашем Баиа-душ-Вакейруш (залив Пастухов, сегодня – Моссел-бей, или бухта Мидий). Туземцы, с которыми люди Диаша встретились на берегу, принадлежали к группе племен, позднее названных готтентотами.
Оставив в гавани грузовой корабль, Диаш распорядился плыть на восток. В заливе, позже названным Алгоа, была совершена еще одна высадка и установлен второй падран. В это же время среди команд кораблей начался ропот, грозивший перейти в открытое неповиновение: матросы жаловались на недостаток продовольствия и призывали повернуть домой. Проведя совещание со своими капитанами, офицерами и некоторыми вожаками-матросами, Диаш согласился вернуться в Португалию. Начался долгий путь назад, к Лиссабону.
Попутно был обнаружен грузовой корабль, но из девяти матросов, которых Диаш оставил на нем, в живых остались лишь трое. Причиной были не только болезни, но и то, что матросы попытались наладить контакт с местными туземцами, а те, позарившись на их вещи, убили португальцев. По приказу Диаша запасы продовольствия с грузового судна забрали, а само судно сожгли, так как оно было сильно изъедено червем и находилось в весьма плачевном состоянии. Помимо этого, на обратном пути, 16 или 17 августа 1488 года, был открыт и знаменитый мыс Доброй Надежды – южная оконечность континента, которую корабли Диаша проскочили во время шторма. Здесь Диаш сошел на берег и поставил свой третий падран.
Корабли Бартоломеу Диаша
Существует версия, что изначальное название мыса, которое присвоил ему начальник экспедиции, было Бурный (Tormentoso), а нынешнее наименование после возвращения флотилии дал мысу король Жуан, воспринимая его как символ надежды на открытие Индии. Однако Христофор Колумб, присутствовавший при португальском дворе в момент доклада Диаша о своем путешествии, сделал следующую заметку: «В декабре текущего 1488 года Бартоломеу Диаш, командующий тремя каравеллами, которые король Португалии посылал в Гвинею для открытия земель, высадился в Лиссабоне. Он доложил, что достиг мыса, который назвал Cabo de Boa Esperanca [мыс Доброй Надежды] …Он описал свое путешествие и отметил его, лига за лигой, на морской карте, с тем чтобы положить ее перед очи упомянутого короля. Я присутствовал при всем этом».
Итак, экспедиция Диаша доказала, что морской путь в Индию реален. Был приобретен бесценный опыт, который чуть позже с выгодой использовал Васко да Гама. Сам Диаш погиб в 1500 году при весьма трагических обстоятельствах. В составе флотилии Педру Алвариша Кабрала он принял участие в открытии Бразилии. В начале мая экспедиция, состоявшая из тринадцати кораблей, взяла курс от берегов Южной Америки на Африку. У берегов Черного континента шторм потопил четыре корабля, в том числе и тот, которым командовал Диаш.
В ходе триумфальной экспедиции адмирала Васко да Гамы в Индию (1497–1499) португальцы вновь получили возможность установить контакт с южноафриканскими туземцами. Это произошло в той же самой, открытой Диашем бухте Пастухов. Когда четыре корабля вошли в залив, несколько десятков готтентотов спустились к берегу. На этот раз общение было более плодотворным: когда да Гама бросил аборигенам горсть маленьких бубенчиков, они схватили подарки и пустились в пляс от восторга. Более того, было положено начало торговле: готтентоты с удовольствием отдавали португальцам браслеты из слоновой кости в обмен на шапочки и безделушки. Спустя пару дней появились еще две сотни аборигенов, гнавших перед собой волов, коров и овец. Матросы выменяли за три браслета жирного черного быка. После этого был воздвигнут падран и установлен большой крест, сделанный из запасной мачты.
Впрочем, дружеские отношения между туземцами и португальцами продолжались недолго: лишь только флотилия да Гамы снялась с якоря, чтобы продолжить дальнейший путь, готтентоты на глазах матросов уничтожили и падран, и крест.
Португальцы не предпринимали попыток колонизировать юг Африки, несмотря на то что булла Папы Александра VI от 1493 года предоставляла на это право. Причиной тому была крайне дурная репутация здешних мест.
В конце февраля 1510 года вице-король Португальской Индии Франсишку д’Алмейда по пути в Лиссабон произвел высадку в Столовой бухте с целью пополнения запасов питьевой воды (его флотилия состояла из трех кораблей – «Гарсия», «Белем» и «Санта Круж»). Моряки вновь встретили здесь африканцев, которых португальцы именовали «кафрами»[5] (в XVI–XVII веках так называли все племена, жившие к югу от рек Замбези и Конго; позднее было сделано различие между племенами западной части – готтентотами, а также бушменами, и восточной – бантуязычными народами, которых европейцы продолжали называть кафрами вплоть до начала XX века). Европейцы попытались установить контакт с аборигенами, а капитаны Педро и Хорхе Баррето во главе небольшого отряда даже посетили ближайшие деревни готтентотов, однако при этом один из матросов, по имени Баррос, загадочно пропал.
На следующий день, 1 марта, д’Альмейда возглавил рейд против туземцев и захватил в качестве заложников несколько голов скота и до десятка детей готтентотов. Аборигены пришли в ярость и атаковали португальцев. Те отступили к берегу в надежде добраться до кораблей. Однако ни одной шлюпки в бухте не было: капитан флагманского корабля, Диогу д’Унхос, отогнал их к пресноводному ручью, лежащему к востоку, чтобы наполнить бочонки питьевой водой. В итоге, д’Альмейда и еще 64 человека – половина экспедиции – погибли от рук готтентотов.
