— Поверну обратно, — решил Муи, развернулся и… хрррясь! Кубарем покатился с горки, собирая по пути коленками и локтями колючки, шишки и сухие сучки.

— Ну и где я?!

Муи сидел на земле, потирая разодранные коленки и отчаянно стараясь не паниковать. Нет, не зря мама по семь раз на дню твердила, чтобы он её слушался! А он что? Сначала пирог съел, потом ночью не спал, а теперь вообще без спроса убежал в Глубинный Лес, будь он неладен! Ничего не вышло путного.

— Но я всего лишь хотел помочь, — горестно прошептал Муи, и горячие слёзы закапали с носа, обжигая свежие царапины.

— У-у-ууух… — сочувствующе протянуло Нечто и зажгло глаза-огоньки. Мамундрик быстро утёр глаза: не хватало ещё распускать нюни перед малознакомыми лесными чудищами. Света от глаз его незримого спутника хватило, чтобы понять: он сидит на полянке у подножия крутого склона. И думать нечего пытаться залезть обратно.

Но Муи и не хотелось никуда лезть. Ему хотелось спать. И погреться — у костра, например. А ещё лучше — у мамы в объятиях… Вот только в лесу нет мамы. Одна надежда на костёр.

Муи быстро собрал сухих веток для костра и сложил их шалашиком. А потом хлопнул себя по лбу:

— Эх я и чучело! Огонь-то добывать не умею!

Он много раз видел, как старшие мамундры разводят костёр, но никогда не пытался научиться этому сам. Однажды он спросил у старшего брата, Хеи, как это делается, и тот ответил:

— О, старшие владеют древней магией. Видишь, Папа бьёт лбами камни и что-то бормочет? Он произносит заклинание.

Отец действительно что-то сказал одними губами, и вдруг из камней полетели искры, а костёр загорелся. Что ж, надо попробовать.

— Жари-пари-бдыщ, — неуверенно произнес Муи и стукнул булыжники.

Никаких искр. Ничего.

— Трах-тарарах! — воскликнул он, повторяя столкновение.

Тьфу! Опять не то.

— Куньки-пуньки-брык! — рискнул Муи, но и на этот раз ничего не вышло. Видимо, в Глубинном Лесу эта древняя магия не работала.

Малыш бросил камни на землю и уныло опустился на траву.

— Придётся замерзать, — решил он, сам не зная, к кому обращается.

— Хо-хо, — возразил Некто, который, оказывается, всё это время молча наблюдал за ним из темноты. Муи даже рассердился: значит, этот кто-то его видит, а он его — нет? Он вскочил на ноги и в ярости закричал:

— Хватит хохокать! И ухухукать! А ну, покажись!

Некто молчал.

— Ага, струсил? — обрадовался Муи, — Струсил, ага!

— Уууух, — устало протянул Некто.

— А я тебя не боюсь! — продолжал хорохориться Муи. Но, не дождавшись ответа, развернул полотенце и отломил кусок от ещё на удивление тёплого и чарующе ароматного маминого пирога.

— У меня пирог есть. С голубикой. Мама пекла… Хочешь? — и Муи протянул ломтик лакомства туда, где, по его расчётам, прятался Некто.

— У-ху! — воскликнул тот и зажёг глаза-огоньки. Вот только на этот раз они не погасли, а прыгнули к Муи, прямиком в шалашик из веток… Раз-два-три, и в костре заплясало яркое, тёплое, весёлое пламя!

Огонь осветил поляну, и Муи стал жадно осматриваться в поисках своего спасителя. Но вокруг не было ни души. Только кусок пирога, отломленный в подарок незнакомцу, таинственным образом исчез.

Один на один

Ох, он проспал часов сто пятьдесят!

От ночного костра осталась одна зола, а от голубичного пирога — всего половина ломтика. Она сиротливо лежала на краешке бабулиного полотенца. Муи быстро с ней расправился, потому что, судя по всему, наступало время обеда, а он ещё даже не завтракал.

— Пора выбираться отсюда! — решительно заявил мамундрик, проглотив последний кусочек, — Вот только как это сделать…

Впрочем, Папа учил его, что мужчины-мамундры должны действовать, а не размышлять. Поэтому Муи встал, отряхнул крошки со штанишек и принялся карабкаться в гору, с которой так неудачно скатился вчера ночью.

— Ой! Скользко!

Трава после грозы была мокрая, а грязь — жидкая. Бух! Муи снова полетел вниз и звёздочкой растянулся на месте ночлега.

— Чепуха какая-то, — решил Муи и, не успев расстроиться, вскочил на ноги. Если эта горка такая упрямая, придётся пойти в обход.

И он двинулся вдоль склона. Он хотел найти тропику, ведущую в Мундру. Но, если честно, больше всего на свете ему хотелось, чтобы кто-нибудь нашёл его. Ведь мама, папа, да и братья тоже наверняка его ищут. Разве могли они спокойно отправиться за корешками, зная, что он пропал? Разве мама могла месить тесто, зная, что её Муи бродит где-то голодный?

— Аууу!

Муи подпрыгнул, как напуганный зайчишка. Страшный вой! Дикие звери! Бешеные лисы! Остроклювые троглодиты! Или… ой! Зломундр, живущий в чаще Глубинного Леса!

Выяснять не хотелось. Бегом к полянке! По пути Муи трижды споткнулся, дважды упал, а один раз угодил ногой в какую-то яму, из которой тут же высунулось непонятное существо, смахивающее на лохматого барсука, и ужасно его обругало.

Кое-как добравшись до поляны, Муи присел отдохнуть. Солнце клонилось к горизонту; когда стемнеет, искать путь домой будет бессмысленно.

— Були-були-були, — недовольно заурчал живот, и Муи понял, что ещё и проголодался.

Что ж, вдоль склона Муи уже искал. Придётся отправиться в сторону чащи. Мамундрик дошёл до ближайших кустов, заглянул за валун и остановился, глядя на тёмные заросли неподалёку.

Отходить дальше он не решался: вдруг потеряет из виду поляну? Но еду добыть всё же надо — хотя бы грибов или орехов… Старшие в деревне уверяли, что на охоте можно питаться кореньями. Правда, бабушка варила из них суп, да и он-то, честно говоря, не был особенно аппетитным… Но в лесной глуши выбирать не приходится.

Муи щурился, изо всех сил всматриваясь в траву, и вдруг у подножия развесистого клёна заметил яркую синюю бусинку. Подбежав поближе, он удивлённо вскрикнул: это была вовсе не бусинка, а ягодка. Ягодка голубики. Но почему она прячется в траве? Ведь голубика растёт на кустах, Папа раз двести ему это объяснял!

Но чуть подальше, шагов через пять, виднелась другая ягодка. А за ней — третья, уютно укрытая упавшим с клёна листиком. А там, на бревне, кажется, лежит четвёртая…

И тут Муи рассердился. Вот, значит, как этот ощипанный ухатель обошёлся с его угощением! Тут самим есть нечего, а он разбрасывает драгоценные ягодки по всему Лесу! И Муи, трясясь от негодования, стал собирать голубику в бабулино полотенце.

И даже не заметил, как, ягодка за ягодкой, подошёл к самому входу в чащу. Но тут от сборов голубики его отвлёк какой-то странный звук. Странный, неожиданный, но очень-очень знакомый… Да! Так шумела река, к которой они ходили купаться после обеда! Неужели он всё-таки выберется отсюда?!

Подпрыгивая от волнения, Муи двинулся к источнику звука, продолжая по дороге натыкаться на ягодки голубики. А вдруг там деревня? Мама с папой? Бабушка с дедушкой? Хеи, Лью и Хло?

И родная хижина, из которой он больше никогда никуда не убежит….

Река! Ура! Ур-р-р-ааа!

Муи так радовался, что совсем забыл о Зломундре и бешеных лисах, и с громким гиканьем носился по берегу. Он был прав! Здесь река, и она приведёт его обратно в Мундру!

Вот только как?

Однажды Лью взялся учить его плавать, но надолго его не хватило. Муи мог только лежать на воде кверху пузом, но плыть у него решительно не получалось. В конце концов Лью махнул на него рукой, обозвал дохлой рыбиной и сбежал домой помогать бабушке чистить орехи. Муи тогда не очень-то и расстроился; решил, что потом попросит Папу его научить.